Боялась сгореть в лесу и помогла раненому тюменскому солдату. Итоги журналиста Марии Токмаковой

Уже по сложившейся доброй традиции журналисты 72.RU пишут материалы, где рассказывают о собственных итогах за весь год. Для меня 2021-й был таким разным и очень насыщенным на события. Мы, корреспонденты, привязаны ко всему, что происходит в нашем городе и области. В этом году приходилось быстро переключаться с одного события на другое — мы ездили на репортажи в далекие края, побывали в опасных зонах, проникались историями людей, которые пережили большое горе, и кому-то изо всех сил старались помочь. Признаюсь: что-то нам удавалось сделать, а что-то, к сожалению, нет.

Сегодня мне хочется рассказать о сложных материалах — после некоторых я не могла прийти в себя. Одной историей, которая произошла в прошлом году, я могу по-настоящему гордиться. Мы с вами вместе, дорогие читатели, сделали такое доброе дело! Я рада, что вы оказались неравнодушными к беде, в которую попала семья Графовых. Давайте по порядку.

В мое первое дежурство 2021 года произошел сильный пожар, где погибли семь человек. Среди них были пожилые постояльцы частного дома престарелых и люди с инвалидностью. Помню, как случилась эта трагедия. Информация о пожаре появилась ближе к вечеру. Для журналиста, постоянно пишущего про происшествия, казалось, что это рядовое событие. Но позже стало известно о гибели нескольких людей. Пламя перекинулось с бани на дом. Прибежавшие на пожар местные жители рассказывали, что хозяйка пансионата стояла на улице и сказала им, что в доме никого нет. Она попросила вынести какие-то вещи. В суде эта информация подтвердилась. В итоге семерых погибших нашли сотрудники МЧС.

Позже стало известно имя хозяйки дома престарелых — Ольга Вильямсон. С виду она — обычная женщина. Один из первых судов над ней был такой эмоциональный! Она — худенькая, хрупкая, идущая по коридору под конвоем. В памяти до сих пор остался момент, как ее завели в зал заседаний и сразу же поместили за решетку. Журналисты задавали ей вопросы, но на вопросы представителей СМИ она никак не реагировала. Оно и понятно: наверняка сложно говорить про то, как погибли люди, и почему она сказала, что в доме никого нет. Ее мы услышали в суде только тогда, когда она заговорила с судьей. Голос ее дрожал.

Эта история не только о том, что простая оплошность может привести к гибели людей, но и о том, что за всё в этой жизни придется отвечать. Как прошел суд над хозяйкой сгоревшего пансионата под Тюменью — смотрите в нашем репортаже.

Я часто бываю в судах, вижу обвиняемых. Среди них полицейские, бизнесмены и простые люди. Каждый второй, если не первый, сожалеет о том, что сделал. Но время, увы, нельзя повернуть вспять. Как и нельзя оживить погибших людей.

Журналисты часто попадают в стрессовые ситуации. Разговоры на повышенных тонах, грубость, дерзость и оскорбления — слышать такое для большинства из нас обыденность. Не всегда, правда, эмоциональные диалоги выносятся на публику, но в тот раз — когда у нас получился скандал с руководителем КШП «Центральный» — просто забить на это я не смогла.

Для тех, кто не знает, о чем речь: весной я обратилась к руководителю КШП «Центральный» Ольге Гирилюк за комментариями по поводу проблем с питанием в городских школах. Сначала Гирилюк наотрез отказалась что-либо говорить про работу на тот момент своей организации, а затем — оскорбляла и угрожала мне как журналисту. Этот разговор можете послушать здесь. Тогда поведение руководителя организации, которая обслуживает львиную долю школ в Тюмени, возмутило губернатора Александра Моора и главу Тюмени Руслана Кухарука. Руководитель города заметил, что такие люди не должны работать в организациях, оказывающих услуги населению. Спустя сутки Ольга Гирилюк написала заявление по собственному желанию. Затем уволенной нашли замену. Директором комбината школьного питания «Центральный» стала Ирина Тарасова. Она вступила в должность 19 июля.

Каждый, конечно, должен вынести урок из этого скандала. И я в том числе. Мы должны отвечать за то, что делаем. Какая же хорошая фраза, что не ошибается тот, кто ничего не делает. Потому что все мы люди, не всегда у нас всё идет как по маслу. Но мы, я думаю, должны понимать это. И в итоге или ошибки, или недочеты свои стараться исправлять, вряд ли мы с вами все святые. Теперь я знаю наверняка, проклятия другого человека точно не помогут решить ту или иную проблему. Но могут нажить их тому, кто это желает.

Одним из самых эмоциональных репортажей для меня стала история про Женю Графова. Обычный парень, скольких по всей матушке-стране очень много. Он стал известен после большой трагедии, которая прогремела на всю страну. Женю, называю его так по-свойски, потому что с его семьей мы стали больше, чем «журналист — герои», ранили в армии.

Осенью 2019 года под Читой солдат срочной службы Рамиль Шамсутдинов после возвращения из караула открыл огонь по сослуживцам. Погибли восемь человек, еще двое раненых выжили. Шамсутдинов, срочник из Тюменской области, за совершенное преступление получил 24,5 года лишения свободы в колонии. Если у тех, кто погиб 25 октября 2019 года, жизнь остановилась, то для их родных она не закончилась. Здесь вы найдете материал, что изменилось после трагедии спустя два года.

Женя Графов — один из десятерых, которых расстрелял Шамсутдинов. И один из двух выживших. Молодой человек стал случайной жертвой. Его Шамсутдинов не хотел ранить или убить. Об этом он сам заявил на суде. Да и вообще Графов и Шамсутдинов — одного призыва, они земляки. По армейским понятиям, скажем так (я из семьи, где все мужчины служили в армии), между ними не должно быть конфликтов и дедовщины.

С родными Графова я старалась быть на связи. Пока Женю полтора года лечили в Москве, я созванивалась с его мамой. После длительного лечения парня выписали и отправили домой в деревню. Ирина Графова, мама Жени, согласилась на наше предложение о репортаже. Мы съездили к ним и сделали материал. После публикации неравнодушные люди стали перечислять маме Жени деньги на его реабилитацию. Так они собрали больше 40 тысяч. Мама же в свою очередь отчитывалась перед мной о деньгах.

Также на историю тюменского солдата отреагировал реабилитационный центр, предложивший лечение бесплатно. С Ириной Графовой мы согласовали это, написали большое письмо с просьбой о помощи в фонд, и вскоре Женю отправили туда. Фонд святой Екатерины (во главе с Игорем Алтушкиным и его супругой, а также председателем совета фонда Александром Андреевым) полностью взял на себя расходы по реабилитации Евгения Графова, а также заботы по его транспортировке в больницу.

Из-за травмы у солдата почти не сохранились кости черепа, задняя часть головы буквально обтянута кожей, а пулю медики не стали убирать, чтобы не повредить мозг. На двухмесячной реабилитации вместе с Женей находилась его мама Ирина. Она ходила с сыном на все занятия, в свободное время они повторяли упражнения самостоятельно. В программу реабилитации входили занятия с эрготерапевтом, лечебная физкультура, работа с психологом и логопедом. Осенью Ирина и Евгений Графовы вернулись домой. Ирина говорит, что после лечения у Жени улучшилось здоровье. Конечно, Жене нужна постоянная медицинская помощь и реабилитация. Но я думаю, с таким рвением к жизни и заботой матери и сестры у них всё получится.

В Юргинском районе и поселке Новый Тап в этом году я была дважды. О небольшой деревне, окруженной тайгой, узнали во время сильнейших лесных пожаров весной 2021 года. Деревня условно разделена на две части, в которых живут люди. По последним данным, здесь зарегистрировано всего лишь 692 человека. И каждый из них болеет за свою родную землю. Когда загорелась тайга, а огонь подступал к деревянным домам, и стар и млад вышли на защиту поселка. А еще люди в соцсетях просили о помощи губернатора. Вместо празднования Дня Победы селяне боролись с огнем. Три дня и три ночи людям пришлось отстаивать родное село. С ведрами, лопатами и даже иконами. Когда будто нет надежды на спасение — приходится обращаться к вере. Прилетевших 11 мая пожарных десантников встречали буквально со слезами на глазах. После того как подоспела помощь профессионалов, ситуация стабилизировалась. Посмотрите этот репортаж из далекой тайги.

Тут же местные отстаивали 42-летнего главу Дмитрия Ильева, который год руководил поселком Новый Тап и уволился. Остаться его просили и местные жители, и представители администрации, но деревенский управленец был категоричен. Несмотря на то что он лишился кресла руководителя поселка по собственному желанию, у Дмитрия Александровича много планов на возрождение родного края. Почему люди горой вступились за главу, что стало причиной его увольнения и как живут люди в забытом поселке, пытаясь его спасти и отвоевать право на качественную медицину и нормальные дороги, — еще в одном моем материале.

Работа журналиста бывает не только стрессовой, но и опасной. Это мы проверили на себе вместе с нашим видеооператором. Под Тюменью, в районе Муллашей, летом произошел крупный лесной пожар. Очень сильно горел лес в районе озера Андреевского. Наша команда — я и Семен Громов — попала в эпицентр событий, и мы на своем опыте поняли, насколько страшно находиться в горящем лесу и почему такой пожар потушить очень сложно. Казалось, что очаг возгорания где-то далеко и ничего страшного в том, что мы пройдем немного дальше в лес, нет. Как же мы ошиблись!

Сильный ветер настолько быстро гонял огонь и едкие клубы дыма по всему лесу, что за считаные секунды преодолевал десятки метров. И место, которое казалось нам безопасным, за 5–10 минут оказывается задымленным. Дышать становилось всё тяжелее и тяжелее. А от опаленной земли, по которой прошел огонь, исходил жар. Выбраться самостоятельно из горящего леса почти нереально. В какой-то момент меня по-настоящему охватил страх, что мы отсюда уже и не выберемся. Связи не было, мы оказались без средств защиты, и воды у нас было всего лишь полбутылочки... Оператор порвал на себе футболку и сделал нам влажные маски. Потом я выбежала на дорогу, остановила машину и чуть ли не со слезами попросила нас вывезти из леса. Сотрудники МЧС на гражданском автомобиле, видимо руководители, сказали ехать за ними. Через полностью задымленную дорогу и горящую округу мы пробирались, а дым проникал через щели в окнах машины. Мы выехали, и, можно сказать, это был мой второй день рождения.

Не говорить о том, что произошло с Настей Муравьёвой, — нельзя. Мы отрабатывали тему по ее пропаже, а потом и по убийству. Постоянно ездили на Лесобазу. Район, поразивший меня. Я коренная тюменка и там бывала крайне редко. Не знаю почему, но здесь, по моему личному мнению, время остановилось. А от постоянного нахождения здесь я понимала, как тяжело жить в этих домах. Конечно, речь не только об этом, но всё вместе — привело к этой большой трагедии.

Она вышла на федеральный уровень и даже, наконец, затронула тему о пропавших детях в Тюмени, которую я вела несколько лет. Я пишу каждый год про детские пропажи, следствие по уголовным делам и так далее. Мы отрабатывали поиски Насти Муравьёвой, можно сказать, сутками, причем не только освещали события и то, как ее искали, но и были в качестве волонтеров. Затем, когда поймали предполагаемого убийцу, мы также освещали и будем рассказывать дальше о ходе расследования уголовного дела.

В конце сентября МВД опубликовало список 18 детей, исчезнувших за 26 лет. Среди них Анна Анисимова, со дня пропажи которой прошло 11 лет. Ранее мы писали, что тюменский суд лишил родительских прав над другими детьми отца и мать Насти Муравьёвой. Брат и сестра убитой девочки сейчас находятся в детском интернате.