Хватать и тащить? Колонка тюменца, который стал свидетелем гибели девушки у моста Влюбленных

Неделю назад в Тюмени случилась трагедия. У моста Влюбленных упала молодая девушка. Очевидцем происшествия стал читатель 72.RU. В авторской колонке он объясняет, почему сотрудникам экстренных служб было сложно добраться до пострадавшей. А также отвечает на вопрос комментаторов — можно ли было спасти девушку. Далее — от первого лица.

25 января упала девушка. Я узнал об этом первым. Не потому что я слежу за новостями, просто в этот момент был рядом с ней, буквально в двух шагах. Сообщения в СМИ были краткими и не всегда точными, а история наделала немало шума, поэтому я решил, что пришло время рассказать, как всё было на самом деле.

Последний разговор

В тот день я решил погулять по набережной и прибыл туда ровно 16 часов. На набережной обратил внимание на подросший жилой комплекс, что строится за Вознесенско-Георгиевской церковью, и решил запечатлеть его на телефон. Я вообще часто фотографирую, а эти места — особенно часто, здесь красиво. Поэтому я пошел на мост. Дойдя примерно до середины моста, я сделал первый снимок. Последний из тех, что я хотел бы сделать в этот день. Камера зафиксировала время — 16:03.

После я решил, воспользовавшись случаем, запечатлеть пейзаж справа от моста и развернулся в другую сторону. В этот момент я увидел, как девушка перелезла через перила. Зрение у меня не очень, а умение определять возраст на глаз еще хуже, поэтому я принял ее за подростка лет 12–14.

Сперва я не обратил на это особого внимания, поскольку часто гуляю здесь и видел подобное много раз. Я видел, как подростки перелазят через перила и стоят или сидят на краю. Как они спускаются куда-то вниз возле опоры. Однажды я видел парня, сидевшего прямо на опоре, рядом с ним развевался красный флаг. Другой раз я наблюдал, как юноша поднялся на арку Челюскинского моста и прошел по ней через весь мост. Попытался сфотографировать, но после удалил снимки — я был слишком далеко, чтобы маленькая фигура была сколько-нибудь заметна. Одним словом, я решил, что это очередной подросток, которому хочется пощекотать себе нервы острыми ощущениями. В конце концов, сам был таким, где только не лазал — даже вспоминать страшно.

Пройдя несколько шагов в сторону Береговой, я всё же остановился и решил вернуться. Подошел поближе. Девушка стояла на том же месте, только надела рюкзак на плечи, а сумку взяла в левую руку. Она просто стояла и смотрела вперед. Что делать? Я решил завязать контакт, чтобы понять, чего она на самом деле хочет.

«Осторожно, скользко» — сказал я. Она посмотрела на меня безумными большими глазами — такие бывают у наркоманов или у людей в состоянии глубокого шока. Ответ был не менее странным: «Почему?» Я решил продолжить и показал на стальную балку под ее ногами: «Скользко, вы же на железе стоите». Она еще раз посмотрела на меня. И всё.

Ожидание

Я выглянул через перила и увидел темный силуэт на снегу. На балке остались следы ее ботинок. Я снова сделал пару снимков. Зачем? Не знаю. Наверное, чтобы зафиксировать время и место падения.

В этот момент ко мне подошла пара, на глаз им было около 60. Мужчина довольно улыбался, словно только что увидел забавное представление. Он с любопытством перегнулся через перила, посмотрел на девушку. Выпрямился и с той же улыбкой произнес: «Вот дуреха!» И ушел. Было такое чувство, словно он увидел подростка с пирсингом — глупость, конечно, но смешная, переживать не стоит.

Я позвонил в 011. Почему туда? Не знаю. Видимо, хотел набрать 112, но в голове номер смешался с 01 и получился такой вот симбиоз. Впрочем, там ответили. «Что у вас случилось?» Я описал и пояснил, где находится девушка. На часах было 16:05.

На мосту, кажется, никого не было. Я решил, что надо дождаться кого-то, чтобы указать на место и пояснить, что именно произошло. В 16:08 мне позвонили, и я описал всё заново. В 16:10 позвонили снова и я опять всё повторил. На этот раз меня впервые попросили остаться на месте и дождаться полиции и скорой.

В это время я выложил оба фото в соцсети и написал о случившемся. А еще отправил знакомой журналистке с 72.RU. Зачем я это сделал? Наверное, чтобы избавиться от груза этого кошмара, не держать его в себе. Видимо, поэтому люди идут на исповедь и потом чувствуют облегчение. Правда, не сказал бы, что мне полегчало.

Наконец-то подошла полиция. «Ну надо же, только в 16:05 от опорного пункта отъехали!» — сокрушался старший. «Так, вы двое, быстро идите вниз к телу. Как? Ну давайте с низкого берега, там вроде спуск есть». Они ушли, а мы остались наверху. До тела полицейские шагали долго или мне так показалось. Не дошли метров десять, остановились. Раздался голос по рации: «Шевелится». Старший махнул рукой: «Так берите ее». Вспомнились сериалы про пожарных, и я вмешался: «Подождите, нельзя ее трогать, нужно дождаться медиков». Он снова закричал в рацию: «Не трогайте, стойте там».

Пока ждали спасателей и скорую, полицейский сокрушался: «Хватать ее надо было, тащить!» Потом, правда, засомневался: «Хотя. Что толку? Сегодня вытащит, а завтра она опять».

Тут наконец прибыла карета скорой помощи. Вот только приехала она на высокий, правый берег и встала возле моста. «Езжай сюда! Заезжай на мост!» — махал руками старший полицейский водителю. Тот не слышал. Мы подошли к скорой, но водитель ехать отказался: «Я там все фонари посшибаю». Полицейский снова начал махать руками: «Ну так езжайте на левый берег, там спуститесь». Тут вмешались медики: «Нам на лед запрещено выходить. Надо спасателей ждать». Все стояли и смотрели вниз, на три темных фигуры на белом снегу. Я сделал четвертый снимок. На часах было 16:23.

Приехала машина МЧС. Я заснял оба автомобиля и фото снова зафиксировало время — 16:25. Спасатели выскочили с желтыми носилками в руках и начали мозговать, как же спуститься на лед. «С правого берега трудно...» Потом они побежали в ту сторону, а мы пошли в опорный пункт полиции. Перед входом нас встретил низкорослый молодой мужчина. Он широко улыбался: «Ну что?» Я подумал, что это сумасшедший, каких всегда притягивают такие происшествия, но он зашел вслед за нами. Видимо, он был в норме и даже при исполнении в штатском.

Расследование

В 16:29 мне позвонили — это приехала дознаватель и не могла найти нас на мосту. Я вышел и помахал ей рукой. Показания она записала быстро и точно. Посмотрела на фото девушки: «Ну да, лет 12–14». Пока писали, вернулся старший полицейский: «Травмы несовместимые с жизнью». Потом ушла и вернулась дознаватель: «Посмотрели ее ранец. Представляете, как мы ошиблись, — ей 20 лет!» Потом старшему сообщили, что это студент-медик, только непонятно, где она учится — в университете или колледже. Перед отъездом дознаватель попросила скинуть ей на телефон фотографии, что я и сделал.

Дознаватель уехала, а меня попросили остаться — должны приехать из Следственного комитета. Я сидел и листал соцсети. Знакомые комментировали мой пост — все были шокированы.

Наконец приехал следователь. Он бодро отправился на мост, по дороге слушая мои пояснения. Посмотрел вниз, вернулся и начал писать. Я подумал, что он похож на врача из муниципальной поликлиники — ты думаешь, что тебя будут слушать, а вместо этого сидишь и молча наблюдаешь, как человек за столом что-то пишет и, похоже, вовсе в тебе не нуждается. Писал он долго. В опорном пункте собралось уже человек пять-шесть.

Полицейские приходили и уходили, но в основном просто скучали и болтали. Рация время от времени просыпалась: «План "Перехват" — угон автомобиля на улице Береговой. "Рено-Логан" белый...», «Кафе такое-то — пьяный разбил стекло, хватается за нож». Следователь оторвался от бумаг: «Как же она у вас орет...»

Писал он долго и молча, лишь раз спросив, как называется улица на том берегу. Наконец предъявил мне для прочтения два листа. В принципе события были описаны близко к истине, хотя что-то он упустил, а часть просто придумал. Так появились слова «я дошел до улицы Береговой» (вот зачем он спрашивал ее название) и «скорая прибыла через пару минут». Я представил себе, как он снова всё переписывает, и решил просто подписать. В конце концов, какое всё это уже имело значение? Хотелось одного: просто вернуться домой.

Следователь попросил показать ему фото. «Я их сфотографирую». Я предложил их перебросить — там же метаданные: время, место и так далее. «Не, я просто сниму». И он действительно их переснял, сфотографировав своим телефоном экран моего. Потом попросил открыть данные со временем и снял их тоже. Цифровизация в действии.

К этому моменту ему переслали видео с камер на мосту. Он внимательно изучил его и серьезно посмотрел на меня: «Так о чём вы с ней говорили? Столько времени стояли рядом. О чём-то же говорили?» Видимо, одна минута — это действительно много. Он показал мне запись. Я вновь обратил его внимание на две фигуры, что прошли мимо: «Вот эти двое, они потом подходили». Реакции не последовало. Я начал понимать, почему они не стали никого вызывать и поспешили удалиться.

«Так вы точно не были знакомы?» Видимо, он тоже смотрел фильмы про расследования и уже вошел в роль. «Не планируете уезжать из города?» Получив отрицательный ответ, снова уткнулся в бумаги и процедил: «До свидания». Видимо, на следственном жаргоне это заменяет спасибо.

Я вышел на улицу. На часах было 18:30. У моста стояли обычные прохожие, некоторые смотрели вниз. Я пошел домой.

Вызывайте специалистов

Жена была в шоке. Не выдержала, позвонила знакомым специалистам — сначала психологу, потом заслуженному врачу, хорошо знакомому с работой судмедэкспертизы. Психолог сказала, что я действовал правильно: «Ни в коем случае нельзя к таким людям подбегать, а тем более хватать и тащить! Вряд ли у вас получится, скорее, просто спугнете, и последний шанс будет потерян. Нужно просто попробовать установить контакт. Если есть время, то вызвать специалистов».

Врач подтвердила: «Ваш муж действовал так, словно его этому учили. Нельзя никого хватать и бросаться — вряд ли удержите, а потом вас же еще обвинят в том, что это вы столкнули. В таких случаях вызывают специально обученных психологов, и они вступают в диалог. Но это помогает только если человек еще сомневается. Если он уже принял решение, его никто не остановит. Девушка надела ранец, значит, она уже приготовилась и всё решила. А то, что медики до нее добрались через полчаса, уже ничего не изменило — при падении с такой высоты образовалось столько переломов, что шансов у нее всё равно уже не было».

Вопросы

Есть ли у меня вопросы? Есть и немало.

Департамент здравоохранения сообщил, что вызов поступил в скорую в 16:11. Но я позвонил в 16:05. Почему потребовалось шесть минут на то, чтобы просто сообщить медикам: «Езжайте к пешеходному мосту, там девушка на льду»?

Мне звонили трижды, и каждый раз я подробно описывал место, давал ориентиры в виде речного судна поблизости и т. д. Почему обе машины экстренной помощи прибыли на правый, высокий берег, с которого нельзя спуститься к реке? И почему к ней вообще не предусмотрено никакого спуска, даже для экстренных служб?

Почему полицейские не знают элементарных правил оказания первой помощи? Если бы не мое замечание, они бы попытались поднять девушку, что категорически запрещено при множественных переломах. И почему никто не учит их, как вести себя в таких случаях? Все говорили про «бежать, хватать», но никто не сказал про «установить контакт». Быть может, теперь что-то изменится.

Пару дней спустя я снова вышел на прогулку. Дошел до моста, прошелся по нему до конца. Люди стояли тут и там, оживленно болтали, делали снимки. Я подумал, что они обсуждают то происшествие, но они были веселы, смеялись и улыбались. Подошел поближе — они просто делали фото на красивом мосту. Всё было так же, как и два дня назад, до 16:05. А девушка — она просто исчезла.