«Власти отделались легким испугом»: эксперт Гринписа — о тюменских пожарах и последствиях для природы

Сегодня, 5 июня, в России отмечают День эколога. Празднуют его все, кто посвятил себя этой профессии или связан с защитой природы. Тема экологии особенно остро встала в Тюменской области на фоне лесных пожаров. Сейчас они отступают, но в Гринписе считают, что расслабляться еще рано. Мы поговорили с руководителем лесного отдела Гринписа России Алексеем Ярошенко. Он рассказал, какие угрозы еще ждут тюменцев, как лес переживает нашествие огня и почему произошедшее в регионе не станет уроком для властей.

— Ситуация с лесными пожарами в Тюменской области более-менее стабилизировалась. Чем все произошедшее обернется для нашего леса?

— Последствий будет много. В этом году пожары в Тюменской области затронули много осушенных и неосушенных торфяников. По осушенным будут возникать, да и уже понятно, что возникли, очаги тления. Если оперативно их не тушить, то летом они станут источником больших проблем и задымления Тюмени прежде всего. Но на неосушенных тоже могут возникнуть очаги тления. Поскольку погода была засушливая, а площади горения большие, то такой риск тоже есть. Это первый очевидный фактор, который будет в этом году влиять. Власти часто недооценивают угрозу торфяных пожаров, но в европейской части России 80% таких пожаров возникают после весеннего пала травы. Для Тюменской области это очень актуально в этом году.

— Вы же видели фотографии последствий пожаров в Тюменской области. Насколько это серьезно для леса? Как скоро он сможет восстановиться?

— В Тюменской области горит очень много бывших сельхозземель. Почему у нас такая разница между данными по лесной площади, пройденной огнем, и данными, которые попадают в статистику? Разница связана с тем, что есть огромное количество лесов, которые не учтены. Это заросшие лесом бывшие сельхозземли, это колхозные леса. Это как раз полуоткрытые ландшафты. Весной именно они были затронуты огнем, а это уже серьезно — огонь убивает молодую поросль и какую-то часть взрослых деревьев. Массовые ландшафтные пожары делают регион малолесным. Это не только тюменская проблема. Это касается всего юга Сибири и юга Дальнего Востока. Территория после пожара становится открытой, продувается ветром и с каждым годом всё более пожароопасна. Это такие долгосрочные последствия. Чем больше территория весной горит, тем она больше горит в последующие годы.

— Происходит опустынивание территории?

— Нет, это скорее саваннизация — превращение в северные саванны. Это же тоже сделанные огнем ландшафты. Весь мировой опыт показывает, что это ведет к нарастанию пожаров. У нас три крупнейшие страны, которые практикуют огонь в практике землепользования, — США, Австралия и Канада. Какие силы они тратят на борьбу с пожарами, России даже присниться не может, но даже они не могут справиться с огнем. К сожалению, этот процесс видим по югу Сибири.

— Когда был на месте пожара, то видел обгоревшие молодые деревья. У взрослых подгорела кора, а вот для молодых пожар оказался губительным. Серьезный для них ущерб?

— Крупная сосна легко переносит низовой пожар, а вот березы сильно страдают. Чем моложе лес, тем выше вероятность, что он погибнет. Порослевая береза, конечно, отрастает, но это уже менее здоровые деревья. Скорее это уже не деревья, а многоствольные кусты. С хозяйственной и биологической точек зрения пожар приводит к порче леса.

— В Тюмень неоднократно приходил дым от пожаров. Даже фиксировали превышение вредных веществ в нем. Насколько он опасен?

— Один из главных опасных факторов пожара — это дым. От огня гибнет не так много людей, но он губителен для тех, кто болеет сердечно-сосудистыми заболеваниями, органов дыхания, для пожилых. У нас, к сожалению, нормальной статистики нет. Была после пожаров 2010 года, но ее быстро спрятали. Тюменские пожары — это точно большая угроза людям.

Как это остановить

— Что нас ждет дальше? Каким будет лето?

— У нас в норме бывает два пика пожаров. Это весенний — апрель и май, когда горит сухая трава. Он подходит к концу. Второй пик начинается в конце июня — начале июля, когда леса просыхают и в них начинаются пожары. Июнь, думаю, будет относительно спокойным. В этом году, к сожалению, прогноз плохой. Но этот прогноз — почти гадание, потому что рассчитан на два месяца, но по уровню сухости территории мы можем сделать такой вывод.

— Экологические организации могут как-то повлиять на ситуацию с охраной лесов и пожаротушением? Или власти не очень слушают их?

— Власти не очень слушают, но повлиять мы можем. У нас долгое время вообще не было никаких запретов на пал сухой травы. Мы восемь лет потратили на то, чтобы добиться изменений. Он сейчас запрещен, хоть и с оговорками. Еще у нас в худшие годы данные о площадях пожаров с официальной статистикой расходились в 5–7 раз. Сейчас статистическая отчетность близка к реальности. Расхождения только из-за неучтенных лесов. Мы сейчас будем добиваться, чтобы искоренить дурную практику контролируемых профилактических выжиганий. К сожалению, профвыжигания дают сигнал местным жителям, что пора жечь траву, да и профвыжигания сами могут служить источниками пожаров. Амурская область существенно сократила их и из абсолютного чемпиона по пожарам в России превратилась в середнячка. Убрать профвыжигания — и Тюменская область будет гореть меньше.

Ответственность чиновников

— Чиновники разве этого не понимают?

— Во-первых, это традиция. Людоедство же сохраняется в некоторых регионах земли, потому что всегда так делалось. Вот тут то же самое. Ну и за это платят федеральные деньги. За них жгут федеральные леса. Тюменская область добавляет еще и свои деньги.

— Потом же еще больше денег тратят на тушение?

— Конечно! Система управления лесами жутко консервативна. Уходят долгие годы, чтобы что-то поменять. Мы будем добиваться, чтобы это поменялось. Опыт Тюмени, Кургана и Омска показал, что это главная причина этих катастроф.

— Ситуация с горящими лесами в мае заставит власти подготовиться к торфяным и другим летним пожарам? Ведь к нам уже приезжал заместитель генпрокурора России, который внес представление замгубернатора Ларисе Теплоуховой за ошибки в тушении. На этом фоне будут как-то ответственнее относиться к ситуации?

— Я не уверен. Пока власти отделались легким испугом, потому что нет никаких отставок, серьезных административных решений. Для Тюмени год выдался катастрофический, но у нас многие регионы так горят. Опыт показывает, что если это сходит с рук руководителю региона, МЧС или управления по лесам, то все быстро забывается. Когда у всех пожары на слуху, тогда чиновникам страшно — вдруг накажут, а когда после пожара прошло две-три недели, то всё забывается. Думаю, тюменские чиновники скажут: «Ну всё, пронесло!». Пожары прошли, а дальше будет, как и было. Безответственность порождает путь к пожарным катастрофам. Если общество не будет требовать и показывать, что есть проблема с торфяниками, что на них нужно направлять силы, то, скорее всего, на это дело власти тоже наплюют.

Тюменские пожары стали причиной не только уничтожения леса, но и нанесения ущерба людям. 17 мая в Тюменском районе сгорело СНТ «Солнышко». Пострадало 25 жилых домов. На днях стало известно об инциденте в Вагайском районе, где пожарным пришлось спасаться от огня в реке. Один лесник получил серьезные ожоги.

Ситуация с лесными пожарами в Тюменской области уже стала причиной слухов о крупных отставках. Первый, кому пророчат уход, это глава тюменского МЧС Артур Хачатрян. Ждут санкций и в отношении губернатора Александра Моора, но политологи считают, что они будут не такие серьезные.