После конфликта с сыном тюменец остался без квартиры и попал в психлечебницу. Он уверен — незаконно

Тюменский пенсионер Сергей Лозицкий пять лет обходит суды, прокуратуру и кабинеты следователей. В 2014 году его квартира оказалась подарена сыну, а сам он по заявлению родственников отправился в психоневрологический интернат. Теперь он носит с собой огромный портфель с документами и ответами из разных инстанций. Сергей убежден, что дарственная подделана, но доказать этого он пока не может, а значит — и вернуться в собственную квартиру тоже. Как простой человек борется за единственное жилье, почему не общается с детьми и ютится в летнем домике на даче у совершенно чужих людей — в материале 72.RU.

— Вот самое главное — справка 2017 года, что я не стою на диспансерном учете в психиатрической больнице, — первый документ, который Сергей Лозицкий достает из распухшего портфеля.

А далее рассказывает свою версию произошедшего.

Осенью 2014 года Сергей Лозицкий жил на участке у сына в частном секторе Тюмени. Его квартира на улице Гнаровской была переведена в нежилое помещение и использовалась невесткой под парикмахерскую. Лозицкий утверждает, что у него была договоренность с сыном, что мужчина купит отцу взамен квартиры «однушку», а пока разрешит пожить на его участке. Места для отдельного дома не было, поэтому Сергей достроил над гаражом одну комнату и кухню. Там и обитал.

— Когда строился, утеплял второй этаж, сказал сыну, что он использует меня в своем доме как рабовладелец: я и территорию убираю, и курам головы рублю, и разнорабочий, а сам помощи не вижу — один таскаю доски, перекрываю пол и строю крышу, — вспоминает Сергей Лозицкий. — Сын тогда покраснел и разозлился.

Именно эта ситуация легла в основу родственного конфликта, уверен пенсионер. Через несколько дней из его комнаты пропали борсетка с документами, в том числе с паспортом, и техника. Выяснять, кто украл документы, приехала полиция. Из показаний ясно, что Сергей Лозицкий в пропаже вещей винил сына, а тот говорил, что отец пьет, постоянно оскорблял его и его семью, а борсетку где-то мог потерять. Конфликт на этом не был закончен.

— Немного времени прошло. Мне позвонили из кадастровой палаты и спросили, провожу ли я сделки с квартирой, расположенной по улице Гнаровской. Уже на месте выяснилось, что я продал квартиру своему сыну за 3,3 миллиона. В договоре купли-продажи стояла моя подпись. Но я ничего не подписывал. Сделку остановили, а в ноябре ко мне в комнату постучал сын — он хотел показать однокомнатные квартиры, одна из которых могла стать моей, я открыл дверь, но вместо сына вошли санитары. Меня, как бандита, брали, — рассказывает пенсионер.

Сергей рассказал, что сначала не понял, что происходит, и отказался куда-либо выезжать с санитарами, но после прибытия сотрудников полиции вышел из дома и поехал в психоневрологический интернат.

— Врач мне говорил: «Вы вроде бы здоровый человек, не нужно было подписывать согласие на госпитализацию». Но я впервые оказался в интернате, очки не взял, сказали подписать — подписал. Пролежал чуть больше месяца, лечили от давления, никаких психотропных таблеток не принимал, — уверяет мужчина.

Со слов пенсионера, сыновья в интернате его не навещали, лишь однажды пришел младший Дмитрий и попросил отца переписать квартиру на брата. Сергей развернулся и ушел, больше они не разговаривали. Оказалось, что в октябре Сергей оформил дарственную на квартиру: жилье на Гнаровской по этим документам он подарил одному из сыновей, а тот позже переоформил квартиру на брата.

Как утверждает мужчина, об этом он узнал уже после возвращения из ПНИ. Начал разбираться: приостановил проведение сделки в кадастровой палате.

— Когда сын узнал об этом, был в бешенстве. Тогда начался ад: мне отключили свет в домике — спал под кучей вещей, сломали дверь, превратили дорожку в каток. Это было настоящее вредительство. А потом вновь приехали санитары. Тогда я уже не сопротивлялся, сам поехал в интернат, — говорит Лозицкий.

Домой после этого он не возвращался, вышел из интерната, временно пожил у знакомых, нашел адвоката и начал отстаивать свое право на квартиру.

— Я бомж, я стал бомжом. Сначала снимал комнату у знакомых моего адвоката — все же деньги на защиту уходили, а потом переехал к ним же на дачу — утеплил домик, живу. Я ведь даже вещи не смог свои забрать, меня адвокат на своей машине перевозила. Уже два года так. Что будет дальше — не знаю, — говорит Сергей. — И сыновьям никогда не прощу такое. Буду идти до конца.

Сергей Лозицкий пытался получить место в доме престарелых, но не попал туда. Что он будет делать, если его попросят съехать из домика на даче, не знает.

— Мне надо было купить дров, но деньги отдал адвокату. Это пока важнее, чем тепло.

Что говорит адвокат Лозицкого

— Сергей Лозицкий четыре года судился до меня, как на стадии следствия находилось дело, так и находится: никого не разыскивали, экспертиз не проводилось. Сейчас сменили следователя. Писали жалобы целый год, чтобы обратили внимание. Теперь всё зависит от экспертизы. Если установят, что подделка подписи была, будут устанавливать лицо, — говорит адвокат Зоя Корзакова.

Одна почерковедческая экспертиза была проведена, но тогда эксперты допустили, что это может быть и подпись Лозицкого.

— Я не согласна с таким выводом, потому что должен быть мотивированный ответ. Лозицкий не мог находиться в регистрационной палате и подписать дарственную, так как в этот день был в стационаре, есть документальные подтверждения этому. А квартира чудным образом переоформилась, — заметила адвокат.

— Никакого решения и медицинского документа о том, что Лозицкий недееспособен, нет, — сказала представитель защиты.

По словам юриста, споры вокруг недвижимости между родственниками не редкость. Тюменцы часто судятся из-за квартир, особенно с пенсионерами.

Что говорит сын мужчины

Сын не согласен ни с одним пунктом, который озвучил его отец. У него свое мнение на сложившуюся ситуацию, но по совету юриста комментировать ее он категорически отказался.

— Если статью собираетесь писать на словах психически больного человека, то мы будем обращаться в суд и подавать на моральный ущерб. Он (отец. — Прим. ред.) не понимает своих действий, — заметил мужчина и предоставил результаты судебно-психологической комиссии, проведенной в 2016 году. Согласно заключению, Сергей Лозицкий может понимать значение своих действий и руководить ими лишь при помощи других лиц.

Запрос о том, в каких ситуациях тюменцы пенсионного возраста могут рассчитывать на размещение в доме престарелых, был направлен в департамент социальной защиты Тюменской области. Ответ пока не поступил.

Недавно мы рассказывали историю учительницы, которую выселяют из служебной квартиры: в обычной девятиэтажке в спальном районе Тюмени с семьей, девятью подобранными кошками и маленьким псом живет Ирина Поздосеева. 36 квадратных метров однокомнатной квартиры учительница иностранных языков превратила в кукольный домик — в каждом углу рюши, вазочки, фотографии. Женщина признается, что продумывала всё сама до мелочей. Но из этой квартиры вместе с животными, шкафами и коробками Поздосеевы должны выехать. В прошлом году учительница вышла на пенсию и лишилась права занимать служебное жилье. Как тюменка с 33 годами стажа борется за квартиру и имеет ли право на это — разбираемся вместе.