Стоит ли при первых признаках болезни пить антибиотики и чем это чревато: интервью с фармакологом

В теле каждого человека живут полезные и не очень микроорганизмы. Они существуют в едином симбиозе, дополняя друг друга, влияя на иммунитет и не причиняя нам никакого дискомфорта. В сложных ситуациях, например, когда мы заболеваем, алгоритм выходит из строя и провоцирует развитие бактерий, которые могут стать возбудителями разных болезней: гнойных процессов, пневмонии, желудочно-кишечных инфекций, менингитов, сепсисов и прочего. Наука научилась бороться с такими вредителями и создала антибиотики.

Вместе с новым типом лекарств пришли и проблемы — микроорганизмы научились выживать, мутировать и развивать устойчивость (резистентность) к своим «убийцам». Стоит ли опасаться эволюционирующих бактерий, переживать из-за резистентности, как и когда принимать антибиотики 72.ru рассказал профессор Эдуард Ортенберг, главный клинический фармаколог Тюменской области и УрФО.

— Что такое устойчивость к антибиотикам и как давно она появилась?

— Резистентность известна с момента возникновения первого антибиотика — пенициллина, предложенного нобелевским лауреатом Александром Флемингом. Через полгода после того, как был придуман пенициллин, коллега ученого опубликовал статью о том, что часть микробов может быть устойчивой к данному лекарству. Это было почти 80 лет назад.

Тема резистентности старая, в ней нет ничего нового. Микробам присуще свойство устойчивости, так они борются за выживание. И если из миллионов таких микроорганизмов, например, десять не погибнет под влиянием антибиотика и обретет к нему устойчивость, то они потом начнут размножаться. Это и есть антибиотикорезистентность. Выжившие микробы заполнят свободные ниши вместо своих убитых товарищей. Они адаптируются ко всем негативным явлениям, чтобы продолжить жизнь.

Многие антибиотики, которые раньше считались великолепными и работающими, сейчас во многом утратили свою эффективность. Но это было всегда и мы с этим боремся, придумываются новые лекарства, которые действуют на малочувствительные бактерии, и сейчас ученые пытаются создать новые антибиотики.

— А может ли сам человек повлиять на возникновение резистентности?

— Антибиотикорезистентность — громадная проблема. Помимо основного фактора, того, что микробы придумывают даже новые механизмы обмена веществ, имеет значение и практика использования антибиотиков. Мы все время говорим о том, что провизоры не должны отпускать антибиотики без рецепта, врачи не должны назначать антибиотики при вирусных заболеваниях. Это одна сторона вопроса, поскольку чем больше назначаешь антибиотики, тем больше шанс, что столкнувшись с ними микробы начнут вырабатывать механизмы устойчивости.

Сюда относится и проблема ветеринарии, где применяют современные антибиотики для того, чтобы животные не болели и быстрее росли. Вот, пожалуйста, их дали коровке, а потом человек её съел. И в организм попал антибиотик, хотя человек его и не принимал.

— Ученые создали карту антибиотикорезистентности России, там отображаются 9 самых часто встречающихся в регионе микроорганизмов. Данные не сильно отличаются от показателей по всей России. Что это за бактерии?

— Это все обычные микробы, и с большинством из них мы сосуществуем. В кишечнике микробов больше, чем всех клеток организма и никто на них не обижается. Они нужны, они сотрудничают с нами, что-то добавляют к защите иммунитета и прочее. А вот если организм ослаблен... Каждая из этих бактерий является возбудителем того или иного заболевания, и её наличие — определенный риск для больного, особенно в тяжелом состоянии.

Например, синегнойная палочка, занимающая первое место, ничего особого не вызывает — только воспалительные процессы. Очень часто она встречается у больных с массивными ожогами — размножается на поверхности раны. «Синегнойка» неприхотлива, везде выживает и устойчива к большому числу антибиотиков. Или золотистый стафилококк, занимающий второе место. Пенициллин показал свой эффект именно против этих микроорганизмов, а со временем он стал резистентен не только к первому антибиотику, но и к другим, пришедшим ему на смену. Но появляются новые препараты.

Это история борьбы — микробов за выживание, медицины и науки — за то, чтобы на всех «выживших» был действующий инструмент. Часто эти бактерии поражают пожилых больных с плохим иммунитетом, в других случаях организм обычно справляется сам. С патогенными микроорганизмами тяжелее справляются люди с онкологическими, гематологическими проблемами, септическими заболеваниями, поражениями крови. У них легче размножаются микробы, но здесь я тоже ничего нового не скажу. Всё это давно известно.

— А как бороться с возникновением устойчивости?

— Медицинское сообщество пытается ограничить неразумное применение антибиотиков, максимально разговаривать с населением. Люди должны понимать, что не нужно давить на врачей и уговаривать провизоров, чтобы те продали антибиотики. Нельзя искать в аптечках старые бабушкины антибиотики «на всякий случай» и принимать их.

Конечно, не нужно лечиться самостоятельно. А власти должны давать деньги на создание новых антибиотиков, чтобы это было выгодно производителям. Это те три пути, которые мы можем сделать. Будет ли это удачно? Ну, рано или поздно, если честно, микробы все равно победят. Мы живем в нашем промежутке времени и надеемся, что на наш период, на жизнь наших детей и внуков, антибиотиков хватит. С другой стороны, человеческая мысль идет вперед и новые препараты создаются.

Всё общество должно работать, и если всё будет так, то есть шанс, что мы замедлим этот процесс, и наши правнуки будут иметь дело с сегодняшними антибиотиками.
Последнее десятилетие на западе действует программа 20–20, согласно которой к 2020 году ученые должны создать 20 новых антибиотиков. Но она выполняется не полностью, на данный момент придумали пять-семь.

— Получается, единственным оружием против резистентности являются более эффективные антибиотики. Как долго они создаются и во сколько обходятся разработки?

— Новое лекарство создается очень долго. Во-первых, нужно придумать молекулу, увидеть, что она работает. Только на это уйдет три-пять лет, и это очень бюрократическая процедура, всё нужно документировать, за всё отчитаться. Потом лекарство тестируется на животных (может уйти несколько лет), следом начинаются клинические испытания, на которые также может уйти до пяти лет. Считается, что на один препарат уходит до восьми лет, а иногда и больше, и 800 миллионов долларов, а то и миллиард. Понятно, что в категорических случаях, когда нужно придумать, например, что-то от вирусов Эбола, Зика, бюрократические барьеры немного снижается и получить лекарство могут быстрее.

— А как действовать людям?

— В первую очередь, принимать антибиотики нужно по показаниям. В моей книге есть эпиграф: «Поменьше лекарств — только совершенно необходимых!», а не «что бы еще дать больному?». К антибиотикам это относится в первую очередь. Во-вторых, нужно помнить, что лучшее лечение — это профилактика. Не стоит забывать о регулярном мытье рук и соблюдать правила гигиены. Но мы же все равно нарушаем правила, даже выражение есть: «Если нельзя, но очень хочется, то можно».

— Бытует мнение, что резистентность вызывает и нарушение цикла приема антибиотиков, так ли это?

— Существуют антибиотики, которые достаточно ввести однократно. Например, при остром воспалении мочевого пузыря. Есть и грибковые инфекции, когда антибиотики необходимо принимать две-три недели. Врач должен не только сказать больному, сколько по времени принимать лекарства, но и убедить его делать это. Если говорить в широком плане, то одной из причин того, что лекарства не действуют, это как раз таки неготовность пациента выполнять распоряжения врача. Это обходится в миллиарды долларов и наблюдается в половине случаев.

И одним из моментов эффективности антибиотиков является выполнение режима, но связи между длительностью курса и возникновением резистентности нет. Раньше считалось, что короткий курс напрямую ведет к устойчивости, но это не так. Короткий курс может быть оправдан по клинике и нечего его «размазывать» на три недели. А если человек пьет две-три недели антибиотики, а это не нужно, то ни к чему хорошему это не приведет.

— Ученые иногда говорят о супербактериях, которые проявляют очень высокую устойчивость и против них нет действующих лекарств. Расскажите, что это за микрорганизмы.

— К супербактериям можно отнести и синегнойную палочку, еще говорят о клибсиелле (вызывающей пневмонию). Они научились вырабатывать ферменты, которые разрушают самый современный антибиотик. Но здесь дело в том, что бактерия может и разрушать лекарство, но при этом не быть высоковирулентной, то есть не сильно повреждать организм.

Недавно появилась информация, что выделили вид клибсиеллы, который с одной стороны устойчив, а с другой — имеет ген высоковирулентности. Тем людям, которые с ней столкнутся, может не повезти. Но нельзя забывать о том, что мы не знаем, как она распространяется и как мутирует. Может быть, в процессе размножения и встречи с окружающей средой её способность повреждать организм человека снизится, а, может, она и вовсе потеряет этот ген. Точного алгоритма нет, и сказать как всё будет, нельзя.

Устойчивая «синегнойка» появились в Индии в долине реки Ганг. Там впервые выявили больных с устойчивой бактерией и благодаря тому, что мы сейчас имеем, когда можно просто сесть на самолет и улететь в любую точку мира, это все широко распространилось. Ситуации, когда регистрируют организмы с высокой устойчивостью, возникают, но супермассового характера они не носят, и считать это трагедией пока причин нет. Микробы жили за миллиарды лет до того, как появились высшие организмы и будут жить даже после ядерной катастрофы, если она, не дай бог, случится. Но говорят, что и солнце когда-то погаснет, но что мы теперь будем ждать этого и переживать на эту тему?