Дежурства у морга и расследование в тюменской деревне. Итоги года самого молодого журналиста 72.RU

По традиции журналисты 72.RU подводят итоги года. В уходящем 2021-м к их доброму обычаю присоединяюсь я, Настя Малышкина. За полгода у меня накопилось несколько необычных историй. Каждый материал, про который вы сейчас прочитаете, был написан после наблюдения за жизнью тюменцев. А когда-то и вовсе всё происходило спонтанно, идеи появлялись на ходу. Так, возле Казахстана мы познакомились с местными, которые рассказали нам про свой тайный деревенский бизнес. Или однажды на кладбище заметили огромное поле с деревянными колышками — это было кладбище невостребованных. Все эти ситуации (и не только эти) превратились в материалы на нашем сайте.

Две ковидные волны прошли возле морга

В Тюменской области, да и во всей России, в этом году была тяжелая ситуация из-за пандемии. Больницы переполнены, моногоспиталей катастрофически не хватало, заболеваемость росла, а некоторые люди по всей области продолжали протестовать из-за обязательной вакцинации. Десятки страшных историй приходили к нам в редакцию. Писали про смерть своих родных от ковида, про врачей, которые сутками не приезжают, как по несколько дней ждут тела из инфекционного отделения. Картина складывалась жуткая. Находились и такие, кто продолжал сомневаться в правдивости и серьезности происходящего. Для того чтобы показать, что реально творится в регионе, мы с фотографом Ириной Шаровой несколько раз приезжали к моргу.

Каково это подходить к родным умерших? Тяжело, дискомфортно и волнительно. Было и такое, что меня с криками выпроваживали. Но все-таки тех, кто соглашался поговорить в очереди за телом своего близкого, было больше. Этих людей объединяло желание высказаться о несовершенности нашей медицины, о том, как им приходилось выбивать место в больнице для своего умирающего родственника. Для многих смерть в их семье стала неожиданностью. От ковида люди сгорали за несколько дней. Надеюсь, тюменцев, кто верит в то, что пандемия это чушь (да, такие есть, и их много), стало меньше.

В июле в моногоспитале ОКБ № 1 — самом большом в Тюмени — случились перебои при подаче кислорода. Руководство больницы и депздрав всё отрицали. Для того чтобы поговорить c родными умерших пациентов, мы в очередной раз отправились к инфекционному отделению морга. Оттуда — на кладбище. В жару ходили по ковидному сектору и искали могилы погибших в даты, когда, по версии родственников, могли отключить кислород. К слову, действительно, свежевскопанных захоронений в один из июльских дней было много.

Во время поисков в шестом секторе Червишевского кладбища, мы заметили огромный участок с воткнутыми в землю колышками. Там валялись ветки, вместо имен были номера, а надгробия заменяли бетонные плиты. «Наверное, это кладбище домашних животных», — подумали мы. Тогда даже в голову не приходило, что в таком запущенном состоянии могут быть человеческие могилы. Только приблизившись, стало ясно — тут похоронены люди. На земле заметили детские игрушки, изредка попадались выцветшие обрывки лепестков цветов. Это было кладбище невостребованных тел. В грязной канаве возле захоронений лежали таблички с именами людей. Почему их так и не воткнули, до сих пор неизвестно. На этот вопрос не ответила даже организация, которая ответственна за эти захоронения. Наверняка полусгнившие колышки со временем окончательно превратятся в щепки. Если хотя бы в следующем году это не исправят, на месте могил будут просто тропинки.

Изначально мы поехали в Казанский район с целью рассказать про тюменскую учительницу. Женщина переехала в Новоселезнево на 5 лет по программе «Земский учитель». Но об этом вы прочитаете позже. Поселок нашей героини находится возле Казахстана. Самая близкая деревня к другому государству, в которую нас пустили без специального разрешения, это Ильинка. Селяне из соседних поселков говорили, что жить там лучше некуда: бензин дешевый, сигареты по цене булки хлеба, а конфеты невероятно вкусные и недорогие. Мы отправились в эту деревню, чтобы получше узнать о жизни местных.

Приехали туда и познакомились с двумя мужчинами. Открытые селяне сразу рассказали нам о том, как покупают сигареты из-под полы за 50 рублей и про нехватку работы. Потом мы пошли по местным магазинчикам. Все продавцы резко и грубо отвечали нам, что сигареты якобы в Ильинке не курят, конфеты из соседней страны, до которой ближе, чем до Тюмени, не едят, а дешевых продуктов никто не покупает.

Всего мы обошли три точки — столько их было в деревне. Нас выгнали из всех магазинов. Потом они просто закрылись. В середине рабочего дня. После поездки в редакцию звонил глава поселка и рассказывал, что в их деревне быть такого не может и по всем вопросам нужно обращаться к нему. А еще мы получали несколько писем с жалобами на деревню. Оказалась, недавно в Ильинке закрыли вокзал и единственный медпункт. По словам местных, после нашего приезда торговать безакцизными товарами не перестали. Не пугают даже сотни смертей от некачественного алкоголя. Продавцы теперь предупреждают селян — ничего из своих казахстанских покупок приезжим не показывать.

Я всю жизнь прожила в заречной части Тюмени. С детства видела, когда возле моего дома, на обочине частного сектора, сидят люди. Толпа мужчин просто облепляли всю улицу. Помню, как родители не разрешали своим детям гулять там, потому что боялись за них. Я выросла, так, спустя 20 лет, ничего не изменилось. По-прежнему, если машина проезжает через частные сектора, дорожные рабочие бегут к авто, которое едва притормаживает возле их места ожидания. Дети продолжают обходить эту улицу.

Кто эти люди? Почему они выбирают сидеть и ждать в слякоть и холод тех, кто возьмет их на работу? Вместе с фотографом мы пошли на обочины. Сначала к нам никто подойти не решался. Рабочие думали, что мы пришли проверять их документы. Выяснилось, что там многие работают без патента — на него у мигрантов просто нет денег. У каждого на родине жены, по несколько детей. Мужчины должны отправлять им часть своего заработка. При этом многие вынуждены просто отказаться от своего комфорта. Иностранцы живут в квартире большими компаниями, едят дешевую сухую лапшу и практически не отдыхают. Все они мечтают о нормальной работе и поскорее уехать на родину. Когда это будет и будет ли вообще — не знают даже они сами. Некоторые заводят себе семью в России и продолжают жить здесь, постепенно забивая на желание вернуться на родину.

После публикации к нам редакцию в течение недели писали мигранты. Зацепил рассказ женщины. Она переехала с мужем из Азербайджана. Иностранка рассказывала, как ее супругу в тюменской бесплатной больнице сделали операцию за полмиллиона. Пришлось платить за палату, хирургов и уход. При этом, по ее словам, всем остальным оказывали все услуги бесплатно. На сложную и несправедливую жизнь в России жаловались еще не меньше десяти человек. Всем им тяжело, но переехать обратно не могут — достаточно еще не заработали.

Одна из самых загадочных историй, в которой мы продолжаем разбираться до сих пор — зависший на складе препарат для больных неизлечимым генетическим заболеванием. Если вы не читали эту историю, напомню вкратце. Тюменцы уже год пытаются получить препарат от СМА. Без лекарства у них постепенно могут отказать ноги, руки, а потом — остановиться дыхание. Больница препарат купила, но сейчас хочет его обратно сдать.

Мне удалось поговорить с врачом, который вместе с больными пытается получить от государства лекарства. Александр Курмышкин приехал из Питера. Мужчина ездит по разным городам, чтобы помогать своим пациентам бороться за важные уколы. Удивительный мужчина. Как мне показалось, этот человек один из немногих, кто искренне болеет за свое дело и не боится высказываться о тюменской медицине. Сейчас он пытается спасти троих тюменцев. Каждый из них находится в тяжелом состоянии. Взять хотя бы нашу героиню Лейлу. Женщине 53 года, у нее СМА. Суд она выиграла, врачебную комиссию прошла. Казалось бы, долгожданный укол должен быть уже сделан. Но препарат всё еще не получен — «Спинразу» больница через суд хочет возвращать. Лейла, Кирилл и Яна медленно умирают в ожидании укола. Хочется верить, что эта жестокая история борьбы с больницей скоро закончится и Александру в следующем году удастся добиться лечения для неизлечимо больных тюменцев. Мы продолжаем следить за ситуацией. Очередной запрос насчет невыполненного госконтракта снова отправлен в депздрав.

Это были мои итоги года. Расскажите в комментариях, что было важным для вас в 2021 году.