Она спасала суицидников и людей из кризисных ситуаций. Откровенное интервью с психологом из Тюмени

Наша страна в лидерах по числу самоубийств. Если делить эту мрачную статистику по регионам, то можно заметить, что Тюменская область где-то в середине по числу таких смертей. В прошлом материале мы уже рассказывали, кто чаще всего сводит счеты с жизнью. Сегодня мы решили посвятить статью людям, которые предотвращают эту роковую ошибку. Героиней публикации стал кризисный психолог — Елена Иванова. Она 22 года спасает людей, склонных к суициду. Ее основная задача на таких вызовах — не дать человеку совершить непоправимое. И помочь одумавшимся людям жить дальше.

Какие слова находят психологи, чтобы остановить суицидника? Почему люди решаются на такие поступки? Что они чувствуют, видя вокруг себя кучу спецслужб? И можно ли им выдвигать любые требования, которые только придут в их голову? Об этом и не только — читайте в нашем интервью.

О миссии психолога МЧС на вызове с суицидником

Наша героиня не смогла посчитать, сколько всего подобных вызовов было в ее практике. Но подробно рассказала о том, как психологи приступают к спасению чужой жизни, еще даже не доехав до места. Оказывается, их работа начинается задолго до встречи с человеком в критическом состоянии.

— Мы в пути уже включаемся в работу, пытаемся выяснить как можно больше о суициденте. Хорошо, когда есть с ним связь. Значит с ним можно поговорить, расспросить, что произошло, кто он, есть ли у него родные, наладить контакт. И самое важное — мы ищем ресурсы. Проще говоря, ищем что-то, ради чего человек вообще должен жить. А они всегда есть, даже в самых, казалось бы, сложных ситуациях. В нашей работе самый важный инструмент, который реально может спасти жизнь, — это информация. Человек должен поверить, довериться нам. А как это сделать, если ты о человеке ничего не знаешь?

— А какая информация ценная?

— Да любая информация о человеке в нашем случае представляет ценность: пол, примерный возраст, то, о чем он говорит, возможно, он озвучивает причину или повод своего поступка. Если есть связь с близкими, то обязательно уточняем наличие/отсутствие психиатрического диагноза (важно для выбора стратегии помощи и обеспечения собственной безопасности). В зависимости от этого психолог уже понимает зону своей компетентности и ответственности. Мы обязательно уточняем состояние человека — в алкогольном ли опьянении. Есть ли рядом какие-то значимые этому человеку люди. Бригада скорой помощи, конечно, выезжает на место.

— А существует какой-то тревожный чемоданчик у психолога?

— У нас нет какого-то специального снаряжения. Единственное, что мы берем с собой, — это бутылку воды. Это наш вспомогательный инструмент. Мы стараемся разговорить человека, даем ему пить. Он в это время все равно отвлекается, немного успокаивается. Если едем на ЧС к детям, то берем с собой всякие творческие наборы, игры, чтобы их отвлекать от беды.

— Вы оказались на месте. Лицом к лицу, грубо говоря, с суицидником. Как действуете дальше?

— Все опять-таки зависит от собранной информации. Вот возьмем, например, историю, прогремевшую в новостях несколько лет назад. Человек на мосту. Мы там тоже работали. Но случай этот непростой. Во-первых, мужчина был пьян. Когда человек в измененном состоянии, то психологические приемы не работают. Внушение и поиск ресурсов (психологические приемы. — Прим. ред.) тут не эффективны совершенно. У нас была только одна задача — чтобы он не упал. Нам удалось тогда наладить с ним контакт. Он не подпускал сначала никого, кроме психологов. Мы много разговаривали с ним. Внимание человека полностью сфокусировано на нас. В это время спасатели обсуждали, как лучше его захватить. И вот, когда мужчина уже и сам устал, к нему стали постепенно подходить спасатели.

— Он, насколько мы помним, выдвигал требования.

— Да, мужчина просил, если мне не изменяет память, предоставить ему машину, чтобы уехать на границу Тюменской области. На месте, если помните, был полицейский, который мог решить этот вопрос. Он готов был дать свою машину.

— Как в таких случаях поступают психологи? Обещают их выполнить или остаются честными до конца?

— Ну, конечно, если говорить о конкретном случае, то мужчина никуда не поехал. На тот момент самое главное было — спасти его жизнь. Его сразу увезла скорая, ему нужно было диспансерное лечение и помощь психиатра. Когда жизнь человека спасена (а это самое важное), с ним проводится пролонгированная работа.

— А психологи не могут подойти и протянуть свою руку помощи?

— Нет. Психологи, отправляясь на вызов, обязаны думать в первую очередь о своей безопасности. Мы своей жизнью рисковать не можем. Опять на том примере поясню. Мужчина, стоя на мосту, долго проговорил с нами. С каждым часом его внимание рассеивалось. Он уже и сам не замечал, что вокруг происходит. Поэтому он не был готов, что его схватят наш спасатель и полицейский. Помните, именно они своими силами перетянули человека. На тот момент самое главное было спасти человеку жизнь.

— Бывали случаи, когда попытка суицида была своего рода шантажом, а не криком о помощи?

— Много было разных вызовов: и с башенных кранов снимали, и с мостов. Бывали случаи, когда человек закрывался в квартире и собирался покончить с собой. И всегда, всегда — это крик о помощи. Даже когда человеку есть какая-то угроза, но он не произносит никаких суицидальных мыслей, а только выдвигает требования. Был такой случай с крановщиком. Мужчина сидел на стреле и отказывался спускаться до тех пор, пока ему не заплатят. Я вела переговоры и со строителем, и с человеком, который мог решить его вопрос.

— А спустя годы работы психологом стало понятно, кто больше склонен к таким поступкам?

— За все время своей практики я убедилась, что на такое способен любой человек. Все зависит от силы травмирующего события. По статистике, мужчины идут на суицид чаще. Это не мои личные наблюдения, но об этом говорят исследования. Я чаще работаю сейчас с подростками, у которых склонность к суициду или были уже попытки. Их поступки можно объяснить в том числе и гормональными изменениями. Это трудный возраст, когда все воспринимается остро. Сначала у них самыми близкими людьми были родители, а теперь — сверстники. Все это в совокупности и плюс какая-то кризисная ситуация и может привести их к такому решению.

— А какие из них склонны к суициду? Как понять? Большинство родителей думает, что их дети на такое не способны.

— Да, так и есть. Родители могут и не догадываться. Но у любого поступка всего есть своя причина. И если для взрослого человека — это пустяк, для подростка — веская причина. Например, буллинг, какой-то резкий комментарий или отсутствие лайка в соцсетях. Был случай, когда ребенок пережил смерть любимого животного, или подросток слишком тревожный, ранимый, эмоционально нестабилен. К сожалению, совершить суицид может любой подросток.

— А как понять, что человек задумался над этим?

— Очень часто люди, которые хотят что-то сделать с собой, кричат о помощи. Они всем своим видом показывают, что им плохо, что им нужна помощь. Бывали ситуации, когда начинаешь разговаривать с человеком в такой ситуации, а он буквально идет за тобой. Ну не было у них этой поддержки. У человека в этом состоянии такое туннельное состояние. Память, внимание — все отключается. Их спасаешь, а они говорят: «Я ничего не помню». Главное — нужно быть внимательными к близким. Если человек говорит постоянно, что он устал, все надоело, не хочет жить, у него подавленное состояние, поговорите с ним, попробуйте помочь, обратитесь к специалисту. Побудьте рядом.

— Некоторые думают, что многие просто привлекают внимание попытками свести счеты с жизнью. Это правда так?

— Вообще, в литературе существует три вида суицида: демонстративный, аффективный (когда сгоряча человек принимает решение, то есть импульсивная реакция человека на внезапно возникшее острое психотравмирующее событие) и истинный (когда человек очень долго готовился и сделал). Но вообще я не подразделяют людей на тех, кто точно может совершить суицид, и тех, кто точно нет. Внимание нужно всем людям. Говорить про человека, что он неспособен на реальные действия, потому что постоянно говорит об этом и привлекает внимание, — неконструктивно, это — миф! Таким людям нужна помощь. Как и тем, кто молчит, но его поведение сильно изменилось за последнее время.

— Так, а если человек стал невольным свидетелем попытки суицида. Как ее остановить?

— Позвоните в экстренные службы. Попробуйте поговорить с человеком. Узнайте, как его зовут. Ни в коем случае не осуждайте и не давайте оценку его действиям. Были случаи, когда прямо во время спецоперации по спасению человека люди, проезжающие мимо, некорректно себя вели: кричали что-то ему, снимали его на телефон. Люди не понимают, что они могут помешать спасению жизни. Спровоцировать. Помешать контакту психолога с человеком на мосту, например.

— Бывали случаи, что не удавалось отговорить человека и он погибал?

— У меня нет. Но у коллеги был такой случай. Но, чтобы вы понимали, мы не волшебники. И может быть очень много факторов, мешающих спасению. В ее случае человек зимой забрался на стрелу башенного крана и замерз. Связаться с ним не получалось, помочь тоже. Мы, психологи, всегда поддерживаем друг друга, разговариваем, оказываем профессиональную помощь, разбираем случившуюся ситуацию. Это необходимо. Психолог — тоже живой человек.

— Вы ушли на пенсию из МЧС, но все равно продолжаете работать психологом. Чаще всего помогаете людям, пережившим какие-то трагедии. Как вы справляетесь с таким потоком негатива?

— Во-первых, когда заступала на службу и принимала решение потом продолжать работу психологом, но несколько в другом направлении, я понимала свою готовность к разным ситуациям. Неважно, еду я на суицидента или другую кризисную ситуацию. Во-вторых, кризисному психологу нужен свой психолог. Это обязательно. И, конечно, весь негатив я оставляю на работе и возвращаюсь домой, где меня ждет любимая семья, с которой мы любим путешествовать и активно проводить время.

История на мосту, которая упоминалась в нашем интервью, случилась в 2018 году. Тогда в спасении мужчины принимал бывший начальник ГИБДД (это он помогал доставать человека). Елена Иванова уже давала 72.RU небольшое интервью после своих переговоров с крановщиком, который залез на стрелу и выдвигал требования.