Дурак на танке

Что страшнее – обезьяна с гранатой или дурак на танке? Я думаю, что дурак. Он всё-таки чуть-чуть умнее обезьяны, а это значит, что натворить может значительно больше.

Я служил в радиотехнических войсках ПВО. «Два солдата из стройбата заменяют экскаватор. Один воин ПВО вам заменит хоть кого!» – это строчки из солдатского фольклора. Я не был универсальным солдатом, но когда стал офицером запаса, меня стали вызывать на военные сборы в различные части. И ни разу – по специальности. Кем я только не был – и танкистом, и артиллеристом. А танкист из меня, надо сказать, ещё тот!

На полигоне мне предложили сесть на место водителя танка. Ёшкин кот, да я и машину-то водить не умею! «А, – сказал мне командир, – сделаешь в лесу небольшую просеку, ничего страшного!» Я раньше думал, что полигон – это ровная степь, по которой даже на паровозе без рельсов можно ездить без особой угрозы живой силе противника. Но оказалось, что мне предстояло пройти трассу с горками и ямами, заполненными водой, и делать резкие повороты в лесу. Мама моя родная! Сдуру я согласился...

Я согласился, хотя от очевидцев знал одну страшную историю. В танковую часть ещё при советской власти приехал комсомольский функционер из Москвы. Он вспомнил свою армейскую молодость и решил прокатиться на боевой машине. Комсомолец сел за рычаги, а командир батальона – на броню. Москвич утопил педаль газа, танк дернулся, комбат упал вперед, успел вскочить, но поскользнулся на коровьем дерьме... Короче, в этот день в батальоне появилась не боевая потеря... Наверное, со страху я об этом забыл.

Танк Т-72 идет мягко, легко, сидишь в нём, как в люльке. Еду я, вздымая брызги воды и перемалывая гусеницами мелкие берёзки. Раз – упал в яму, два – выскочил вверх. Кайф!

Знаете почему на заре дельтапланеризма разбивались лётчики, которые начали осваивать «летающие паруса»? Чтобы поднять нос самолёта, штурвал нужно тянуть на себя. На дельтаплане всё наоборот – рамку нужно подавать вверх. Лётчиков подводил инстинкт: вместо набора высоты дельтаплан пикировал вниз. Для смертельного исхода было достаточно высоты двух-трех метров. Я не лётчик, но у меня другой бзик. Я – водитель кобылы (прошел курсы верховой езды, участвовал в конных походах), и привык управлять шенкелями: например, чтобы лошадь пошла вправо, придавливаешь ей бок левой ногой, и наоборот. На танковой трассе в лесу мне предстояло резко повернуть вправо на 90 градусов. И тут я затупил: какой рычаг дёргать?

Перед тем, как сесть в танк, я, конечно, первым делом поинтересовался: как тормозить? Мне сказали, мол, дерни рычаги на себя, танк остановится. Как же, остановится, если идет на первой передаче. Но кто же на первой передаче по горкам ездит? Дернул я рычаги на себя, а танк идёт, и идёт прямо на толстую берёзу. Командир танка сидел на башне, я слышал, как он сказал: «Ну, всё, п...». К счастью, этот момент не случился – дурак в танке догадался нажать на тормоз...

А теперь плавно переходим к теме. Журналист должен знать предмет, о котором он пишет. Желательно, конечно, не только узнать, увидеть, но и попробовать всё на собственной шкуре. Чтобы не случалось забавных казусов. Как-то коллега-журналистка писала о боевых действиях в Чечне. Тон был, мягко говоря, менторский, журналистка рассуждала, по-крайней мере, как генерал-лейтенант (учила мужиков воевать!), но к зоне боевых действий девушка даже близко не подъезжала. Что танк, что БПМ – для неё всё одно. Да ладно бы это! «В бронежилете бойца, который привезли ремонтировать на фабрику, случайно обнаружили неразорвашийся снаряд», – писала она. Я спросил: «Ты видела? Покажи размеры...». Она ответила: «Ну, сантиметра три...» – «Так это же пуля!» – «А что, есть разница?»

Бывает ли нам, журналистам, стыдно за свои публикации? Бывает. Ибо иногда ведём мы себя, как дурак на танке. И специалисты из нас, как из г... пуля. Что утешает? Мы не строим дома, в которых невозможно жить, не гоним бракованный прокат, и не выкатываем с конвейера автомобили, на которых стыдно ездить. Материальный ущерб от нас минимальный.

За нас просто стыдно.