«Жизнь превращается в маленький ад». Тюменский депутат Госдумы — о вреде сталкинга

В Тюмень на прошлой неделе приезжала уроженка Тюменской области и депутат Государственной думы Ксения Горячева. Здесь народная избранница провела благотворительную акцию помощи жертвам сталкинга и насилия. После этого корреспондент 72.RU поговорил с политиком о насущной проблеме. Уже в разговоре она вспомнила, как и ее саму преследовали.

— Почему вы решили заниматься этой проблематикой?

— К нам пришли люди с этой проблемой. До этого были обращения, связанные с домашним насилием. Потом стали приходить обращения в режиме: «Мое заявление никуда не принимают, я не знаю, что мне делать, никто не разбил голову, но угрожают это сделать». Надо отдать должное моей команде: мы не пропускаем подобного рода сигналы. Даже если обратился один человек, то эта проблема требует внимания. Когда люди поняли, что мы готовы помогать, обращений стало несколько сотен. Не тысячи. И хочется сказать: «Слава богу». Но мы понимаем, что не все люди знают о нашей платформе, не каждый может обратиться, не всегда чувствуется надежда. Столкнувшиеся с этим продолжают переезжать с места на место, менять профессию, удалять аккаунты, пытаются защититься самостоятельно.

— Отношение к сталкингу в обществе, на ваш взгляд, меняется?

— Пока человек не столкнулся с этой проблемой, он думает, что это какая-то глупость, фантазия: «Ну и что, что пишет, звонит?» Когда ты оказываешься в этом аду, то уже по-другому смотришь на реальность.

У меня не было жесткого сталкинга, но в легких формах присутствовал. Он был сторонником сначала в партии, а потом ярым фанатом, который писал под каждым постом, приходил на каждую встречу, стоял в углу, пытался встретиться лично. Потом стал писать стихи романтического характера, обижался. Снова появлялся, писал моим коллегам, что требует встречи со мной как исполнение моего депутатского долга. Но все эти встречи, анонсированные в стиховых контекстах, не предполагали моей взаимности.

Потом у человека жизнь определенным образом развернулась, перебросила его в другой город, всё прекратилось. Тем не менее это продолжалось несколько месяцев и вызывало много вопросов. Мы даже стали делать закрытые формы заявок на мероприятиях, чтобы можно было отследить отсутствие человека. Потому что в какой-то момент все эти sms-сообщения превратились в характер режима «на грани» — без угроз убийства, конечно, и всё же.

У людей, которые к нам обращаются, страх и ужас: караулят под дверью, пишут сообщения через банки, звонят мамам, бабушкам и дедушкам.

Молодые люди, которые в том числе сталкивались с цифровым буллингом, понимают, что навязчивое преследование есть не только в физическом мире, но и в информационном. И это не самая простая история. Они легче относятся, чем более взрослое поколение.

К сожалению, принцип «Нет тела — нет дела» относится и к сталкингу: «Нет побоев, нет разбитой головы, чего вы тут делаете, ерундой занимаетесь, не отвлекайте нас». Эта позиция есть и у правоохранительных органов, и у обычного гражданина, которые считают, что при блокировке (номера / контакта) решится вопрос. Если бы он так решался, то не нужно было бы придумывать платформы, законы, чтобы это менять.

— Наивный вопрос: чем плох сталкинг?

— Он разрушает твою жизнь. Ты боишься выходить из дома, с кем-то знакомиться. Твоя жизнь превращается в маленький ад с давлением, потому что не знаешь, в какой момент угрозы, которые тебе пишет человек, могут перерасти в физическую расправу. Иногда это репутационные риски: дипфейки, фотографии и видео, созданные с помощью нейросетей порнографического характера, которые распространяются среди коллег и так далее. Не каждый может психологически это вынести.

Ты живешь интересную жизнь, тебя любят, ценят, уважают, а потом появляется непорядочный человек, который пишет и звонит твоим близким, угрожает тебе постоянно, следит за тем, куда ты и твои близкие ходят. Говорит, что если ты не ответишь взаимностью, то с тобой что-то может случиться. Даже если реальной физической угрозы не присутствует, это всё равно осложняет повседневность, портит качество жизни.

— Чтобы решить проблематику сталкинга, нужен комплекс мер?

— Комплекс мер, как и в любом законе. Невозможно принять закон и ждать, что норма заработает. Это всегда люди, встречи, подготовка граждан к принятию решения. Это общество, которое само осуждает. Почему мы внесли, например, закон о запрете пропаганды домашнего насилия? Это должно быть социально осуждаемой вещью. Нельзя со сцены шутить: «Как ты объяснил своему ребенку, что ему надо заниматься спортом? Дал леща, и он пошел». Мы похихикали, а что происходит за дверями? Как понял это ребенок? Здесь папа не бьет, а просто такая фигура речи. А тот ребенок, который слышит подобное от высокопоставленного человека и который получает леща дома, подумает: «А, так это легально, это хорошо влияет на меня».

Темы подобного толка должны становиться где-то социально осуждаемыми, где-то должно быть понимание, что есть границы, и у всех они разные, нужно уважать правила жизни другого.

Ранее Александра Коцкая, блогер родом из Тюмени, рассказывала, как ее преследовал сталкер. Мужчина узнал ее номер и переводил ей деньги с сообщениями вроде «Не забывай меня». Девушка блокировала его, но это не помогало.