Кто понял жизнь, тот...?

Кто понял жизнь, тот больше не спешит,

Смакует каждый миг и наблюдает –
Как спит ребенок, молится старик,
Как дождь идет, и как снежинка тает.

Омар Хайям

Седьмого января этого года я провел в Челябинске, возвращаясь со своей командой по «Что? Где? Когда?» из Уфы. Там, поедая последний обед в гостинице, я неведомым образом отравился, хотя остальные ребята ели то же самое, и хуже им не стало. В Челябинске в течение дня самочувствие все ухудшалось. Я даже попросил команду оставить меня в кофейне и пойти гулять без меня. Но через какое-то ребята вернулись и предложили сходить на органный концерт. «Помирать лучше с музыкой, а не в табачном дыму», – решил я и согласился.

Выступал эстонский органист Ааре-Пауль Латтик. Не знаю, как вы, а я пребываю в совершенном восторге и близости к эстетическому экстазу всякий раз, как слышу звуки органа. Я бы назвал его королем музыкальных инструментов, но это уже сделали до меня.

К сожалению, в общей сложности полконцерта я проспал: организм был очень слаб, и во сне ему было легче, видимо. Да и мне тоже. Зато это придало особую атмосферу происходящему. Я засыпал и просыпался под звуки органа, среди множества тихих и внимательных людей. Полагаю, если мне и не удалось в полной мере понаблюдать за мастерством музыканта, то прочувствовать концерт как следует я сумел.

Наконец, Ааре-Пауль закончил играть и откланялся. Но челябинская публика не собиралась его так просто отпускать, и Латтик вышел на бис. Все сели на свои места. Воцарилась тишина. Латтик аккуратно поставил ноты, включил нужные регистры... И заиграл.

Эта композиция пронзила тонкую пелену существования, словно прибыв из самой глубины вещей. Перед моим болезненным взглядом проносились люди, автомобили, огни фонарей и рекламных установок. В небольшом пространстве органного зала мимо меня проносился мир. В этом мире мы появляемся на свет и живем без нашего согласия, и усилие требуется не для того, чтобы в него войти, а наоборот. Полагаю, вы поймете, о чем я говорю, когда я скажу, как называется композиция, сыгранная Латтиком на бис – Mad rush (композитор – Филипп Гласс), что в переводе означает «Безумная спешка».

Люди спешат. Они спешат везде и всюду, но конкретно сейчас они спешат подготовиться к празднованию Нового года. Еще в десятых числа ноября в «Зеленом береге» я слышал фразу: «Новый год-то скоро уже». Скоро? Это за полтора-то месяца? Излишне говорить, что в течение постсоветского периода мы все больше интегрируемся в американскую модель потребления. И «рождественская лихорадка», превратившаяся у нас в «новогоднюю», – логичное продолжение этого процесса. Люди спешат. Спешат купить все, что им нужно и не нужно, порадовав тем самым владельцев торговых сетей, а себя – утомив и изничтожив в порошок. Что, конечно, не добавляет легкости отношениям с близкими, с самим собой, с миром.

Вы скажете: но ведь есть те, кто сохраняют голову холодной, а кровь спокойной. А кто-то скажет: во всем виновата Америка. Но дело в том, что новогодний ажиотаж – только частный случай безумной спешки. И появилась она, разумеется, не с распадом СССР, и зародилась она, разумеется, не в США. И, видимо, поэтому нам так сложно из нее вырваться: мы изначально родились в спешащем мире. Агитировать – например, за тотальный бойкот такого положения вещей – не хочется. В конце концов, кому-то в нем комфортно, да и слишком много мяса сойдет, прежде чем продерешься-таки наружу.

Поделюсь лишь своим скромным взглядом: участвуя в безумной спешке, можно так и пробежать мимо жизни. Может быть, в этот Новый год все вместе оглянемся на тот мир, который обычно не успеваем увидеть, и позволим ему принять нас, и примем его сами?