Исповедь вагнеровца, который поджег собственный дом и держал в страхе СНТ под Тюменью

В сентябре жителей СНТ под Тюменью потрясла новость: вагнеровец поджег собственный дом и скрылся. Среди дачников тут же поползли слухи. Обсуждали, что военный после пожара взял в заложники соседку, угрожал ей убийством и избил. После этого мужчину четыре дня искали силовики: он просто гулял по городу.

Мы встретились с Александром через несколько дней после того, как его уже отпустили из полиции. Мужчина рассказал, почему решил устроить пожар и почему дороже всего на свете для него медали, которые он принес с СВО.

Александр назначил встречу в заведении на КПД. Это кафе узбекской кухни, больше напоминающее столовую. С нетрезвыми посетителями, засаленными скатертями и официантами, которые плохо понимают, что ты говоришь.

Мужчина хромает ко мне на костылях, на ноге гипс. Упал, когда перепрыгивал через забор. В выглаженной клетчатой рубашке и джинсах он выглядит свежо и опрятно. Собеседник садится за стол и улыбается. Он кажется моложе своих 48 лет, на лице нет глубоких морщин. Только небольшой шрам на щеке и налет седины на черных волосах. Это последствия отсиженных в колонии дней: Александр попадал тюрьму несколько раз, в том числе за убийство. Он говорит спокойно и грамотно, делает небольшие паузы между предложениями.

Разговор начинается с воспоминаний. Начинает с детства, когда случайно поджег соседский дом. «Непоседливый ребенок», — говорит он. Потом рассказывает о первой жене и сыне. Как он воевал в Чечне и долго не мог найти себя на гражданке. О том, как в жизни ошибался и как за эти ошибки пришлось расплачиваться. Последние четыре года Александр провел в исправительной колонии, там подписал контракт с ЧВК и уехал на спецоперацию. Этот день он называет прекрасным.

Александр говорит, что после вербовки в колонии он месяц проходил военную подготовку, две недели воевал и четыре месяца лежал в госпитале. На СВО мужчина получил ранение — у него распухшая и искривленная рука.

Дальше собеседник вспоминает жизнь после освобождения. Она началась с дороги на поезде. Как всё было на самом деле — в монологе вагнеровца.

— После СВО я ехал радостный, веселый. Полный надежд, новых планов. Мечтал о хорошей работе, о приятных моментах в жизни. О том, как дом достроим, как доделаю ремонт в квартире. Тут же купил собаку, ехал с щенком. Мне его продали прокушенным другой собакой, он умер в дороге. В городе купил еще одну такую же собаку, — с улыбкой вспоминает мужчина.

В Тюмени меня встречали с флагами несколько семей. Это были родные погибших сослуживцев. Моя жена была администратором группы «Герои СВО», постоянно поддерживала связь со всеми. Мне было очень приятно. Встретили меня как родного сына. Как героя. Но я себя героем не чувствовал. Даже какая-то вина, что я приехал, а пацаны нет. Сейчас я даже не могу смотреть семье в глаза.

Дома всё было хорошо. Жили на даче. Хотел Наташке (жене) предложить продать квартиру и купить большой дом. Обустроить так, как мы хотим: зона отдыха, камин, мангальная зона, мансарда, бассейн. Я сам художник, умею визуализировать все эти вещи. Много планов было. Но как-то не получилось.

Мужчина открывает на телефоне фотографию с рисунками цветов. Говорит, что рисовал их в госпитале для Натальи.

— Что-то произошло. Что-то всё равно ломается внутри человека. Кому-то адреналина не хватает, кому-то общения, кому-то любви, кому-то острых ощущений. Я не знаю, что со мной произошло. Часто вспоминал о ребятах (имеет в виду погибших сослуживцев. — Прим. ред.). Это меня и поломало, наверное.

Я не пил 4 года. У меня желудок не воспринимает алкоголь. В Тюмени выпивал только в единичных случаях. Да и сам я не вижу в алкоголе радости. Даже пиво безалкогольное пью.

Алкоголь Александр пил в день, когда поджег дом. В течение нашего разговора он не раз упоминает, что делать это было ни в коем случае нельзя.

— В тот день я поссорился с женой. Решил выпить. Думал, что успокоюсь. Но не успокоился. Сначала думал, что поссоримся и помиримся. А там коса на камень нашла. Я пришел домой, чтобы собрать свои вещи. Не нашел свои медали. Их спрятала жена. Зачем? Спросите у нее. Может быть, не хотела, чтобы я уехал в другой город, — говорит мужчина.

Александр избегает ответа на вопрос о том, как именно поджег дом. Объяснят только, что делал это в состоянии, когда контролировать себя было невозможно. Дальше каждый ответ на вопрос сопровождается длинными паузами.

— Наверное, вы уже осознали, что это был не выход. Но всё-таки почему вы решили поджечь дом?

— Не знаю. Много вопросов, на которые я ответить не могу.

— Как это было?

— На эмоциях. В состоянии аффекта какого-то. Злости. Потому что забрали то, что я своей жизнью заработал.

— А что было потом? Обсуждают, что вы пошли к соседке, взяли ее в заложники.

— Потом я понял, что сглупил, и прятался. Пока меня не поймала полиция. Сначала спрятался в доме соседки. Потом она пришла. Угроза убийством была. Побоев не было, в заложниках я никого не держал.

— Почему, когда вы поняли, что сделали, сразу не пошли к семье?

— Да какая семья после того, что я натворил? Я понял, что совершил очень большую глупость в своей жизни. Ей не будет прощения.

— Вас нашли только спустя 4 дня. Что всё это время вы делали?

— Ничего. Просто тупо бродил. По городу, по СНТ. Ночевал где придется. Я знал, что рано или поздно меня возьмут. Тем более у меня сломана нога. Да и бежать-то куда? Здесь никуда не убежишь. Просто хотел немного прийти в себя. Просто понимал, что я натворил глупости. Не мог с мыслями собраться. Когда меня взяла полиция, я на следующий день планировал сам прийти. Думал, сначала ночь переночую, обдумаю всё. Подумал, что ничего такого не сделал. Пришел бы сам с повинной.

Я разговаривал с двоюродным братом, он у меня близкий человек. Позвонил Наташке, спросил: «Где медали? Это мои личные кровные вещи». Она объяснила, что забыла их отдать. Дальше я с ней не общался.

Ни с кем пока не общался. Только попросил прощения. Может быть, у родителей Наташиных попрошу прощения. Мне очень стыдно перед ними. Я давал слово, но не сдержал его. Это не по-мужски. Обещал им, что в моей жизни больше не будет криминала.

— У вас было много времени побыть наедине с собой. Почему решили выместить злость именно таким способом?

— Понимать-то понимаю. А толку, что я понимаю? Что сделано, то сделано. Как говорит один мыслитель: «Жалеть не нужно о случившемся. Нужно делать выводы. И не делать больше таких ошибок».

— Какие у вас планы?

— Планов не строю никаких, потому что жизнь — непредсказуемая штука. Сейчас я восстановлю ногу и ухожу на СВО. Потому что хочу возместить ущерб, я хочу, чтобы построили дом заново. Напишу доверенность и завещание на жену. Хочу застраховать свою жизнь, чтобы в случае гибели от меня осталась какая-то польза. Помимо того что идет страховка от Минобороны.

— Почему именно СВО? Вы же можете и здесь зарабатывать.

— Может, пойду инструктором на территорию ЛНР, там буду обучать солдат. Необязательно участвовать в боевых действиях. Хотя жизнь — непредсказуемая штука: пошлют тебя куда-нибудь или не пошлют. Мы когда в Луганске в госпитале лежали, и туда снаряды прилетали. Прилететь может в любой дом.

— А если бы потребности отдавать деньги за дом не было, вы бы вернулись на СВО?

— Нет. Если бы всего этого не случилось, я бы не поехал.

— Как вы сейчас живете?

— Не знаю, как я еще держусь. Постоянно думаю о том, как бы исправить ситуацию. Нужно вернуть то, что я натворил. Всё отдать. Пусть будущей жизни не будет. Наташа меня любила, она в меня всё вложила. Она очень для меня много сделала, два срока меня ждала. Она, может, и простит, но ее родные — нет. Против родных она не пойдет.

Александр планирует пойти к родителям супруги и извиниться. Он говорит, что для них этот дом был важен и на прощение он уже не рассчитывает.

На вопрос, почему Александра после всего случившегося отпустили из полиции, он сам ответить не может и молчит.

Наталья отказалась разговаривать о случившемся. Как разворачивалась история с поджогом дома в СНТ «Самотлор», можно прочитать здесь.

Недавно мы опубликовали интервью, в котором попытались разобраться, какие психологические травмы получают военные, из-за чего они так стремятся вернуться обратно и почему их жизнь после боевых действий больше никогда не будет прежней.