«Дедушке очень хочется конфеток». Как родные мобилизованных тюменцев встречаются с близкими — репортаж

Чтобы увидеть своего близкого, родным мобилизованных нужно простоять в очереди минимум полчаса. Осенние вечера холодные, но это мало кого волнует. Возле пропускного пункта под Тюменью — толпа с набитыми коробками и пакетами: терпеливо ждут беременные женщины, девушки с детьми на руках и пожилые мужчины. В очереди — тишина. Кто-то стоит и молча плачет, кто-то тихонько обсуждает между собой покупки для мужа в казарму.

Еще совсем недавно мужчины в военной форме по ту сторону железных ворот были врачами, строителями или электриками. Сегодня все они солдаты, работа которых — умело обращаться с оружием, оказывать первую помощь и научиться выживать в любых условиях. Изменилось и их общение с близкими: теперь обнять жену или пожать руку другу призывники могут в вечернее время и только с 19 до 21 часа.

Мы побывали на контрольно-пропускном пункте. Рассказываем, что там происходило на прошлой неделе в вечерние часы посещения.

«Они начали понимать, что всё серьезно»

На родное лицо близкие мобилизованных могут посмотреть через забор. Это выглядит так: призывник подходит к железной решетке и общается с родными. Чтобы оказаться рядом, нужно постоять в очереди около часа — тогда появится возможность преодолеть черную преграду.

— Брату 43 года. Он анестезиолог в тобольской больнице. Его забрали неделю назад. Мама сегодня звонила, сказали: «Боевое слаживание». Они там на полигоны ездят. Ну зачем это врачу? Он должен оперировать. Хочется верить, что через 20 дней он вернется домой, — рассказывает Елена, сестра мобилизованного.

На вопрос о том, что рассказывает брат о происходящем в части, Елена жестом показывает: «Выпивают». Она признается, что из больницы на сборы отправили еще некоторых врачей. Из-за этого стало проблемно записаться к специалисту, в медучреждениях — очереди.

Возле КПП стоят люди с полными пакетами. В них печенье, сладости и теплые вещи. У кого-то в коробке электрическая плитка. Родные призывников говорят, что всё необходимое из списка уже купили: кружки, балаклавы, перчатки, обувь. Самое дорогое из покупок — берцы. Признаются, что подходящих размеров не всегда хватает, а в маленькой обуви ходить неудобно. Поэтому из семейного бюджета приходится тратить около семи тысяч только на берцы. Даже если зарплата всего 30.

— Я приехал к внуку. Ему 24 года. Он работал в ГАИ и уволился. Только устроился на новую работу, но еще не вышел. Ему повестка пришла — его дома не было. Он сам пошел. Внук ничего не говорит. Всё нормально. Перчатки вот просил. Искали, а их нет. Даже кружки нет металлической в магазинах. Одевать надо по-человечески всех. Кадырова смотрели, как одевают всех? И мы так должны одеть. Тем более в Тюменской области. Мы не бедные. Надо их отправить, чтобы они одеты были с иголочки и больше форму никакую не покупали. Очень дорого, если что надо купить. Выйдет около сотки, — рассказывает Евгений.

У Юли в казарме близкий родственник. Они живут в деревне, поэтому ездить в Тюмень удается нечасто.

— Мы ждем дедушку. Он у нас недавно ушел. Мы из Тюменской области, село Денисово. Из села призвали человек 20. У нас небольшое население. Около сотни. Сначала у них был стресс. Они не понимали, что происходит. Прошла неделя, и они начали понимать, что всё серьезно. Они уже ходили на стрельбище, стреляли. Всё хорошо получается. Сейчас проходят учения. Возможно, увезут потом в Омск, а там уже смотрят, как дальше. Привезли дедушке сахар-рафинад и конфеток. Дедушке очень хочется конфеток, потому что их там нет, — рассказывает Юлия.

Родственника другой девушки, Кристины, призвали несколько дней назад. В части, говорит девушка, всех уже распределили — ее брат будет водителем. Кристине говорить нелегко, ее голос дрожит.

— Брату 26 лет. Позавчера начались учения. Говорят, что они будут там в пределах месяца. Но как на самом деле сложится — без понятия. Их могут и завтра отправить. Кто знает? Для того чтобы собрать, очень много денег потратили. Покупали трусы, носки, полную аптечку, берцы, термобелье, рюкзаки, сумку, шапки, перчатки. Потратили около 25 тысяч. Для нашей семьи это большая сумма. Сомневаюсь, что вообще кто-то хотел уходить. Никакие деньги не стоят жизни человека. А парни уходят, у них дети маленькие. Что хорошего, что дети будут расти без отцов? — делится переживаниями Кристина.

Рядом вытирает слезы пожилая женщина. К сыну она ездит каждый день, поэтому сегодня не принесла ничего. Больше всего ее пугает чувство неизвестности, как и многих других в очереди.

— Мы ничего не знаем, понимаете? Сначала говорили, что пять дней, кто-то говорил про 25 дней. Вчера сын вообще объяснил, что через неделю все уезжают, — со слезами говорит мама мобилизованного.

Долгое прощание на пункте сборов, а потом неопределенное количество прощаний возле КПП. Объятия всегда долгие и трогательные. За этим черным забором судьба мужчин зависит от приказов и обстановки в стране. В это время жёны, дети и мамы мобилизованных верят, что через 25 дней их близкие вернутся домой.

Ранее мы были на месте сбора призывников и показывали, как во время спецоперации провожают мужчин на учения. Как запасники становятся мобилизованными — в нашем репортаже.