Народное «государство». Как жители Тюменской губернии восстали и заставили большевиков смягчить режим

Зимой 1921 года, ровно сто лет назад, в Тюменской губернии произошло событие, которое изменило ход истории молодого советского государства. Крестьяне подняли масштабное антикоммунистическое восстание, поставив под угрозу существование большевистского режима. Они вынудили Владимира Ленина и его соратников отказаться от разорительных поборов и жестких методов управления страной. Почему восстали жители Тюменской губернии, как долго они сопротивлялись Красной армии и чем закончилось масштабное выступление, читайте в нашем сегодняшнем материале.

К 1921 году большевики взяли под контроль практически всю Россию (кроме ее восточной окраины, где образовалась ДВР — независимая от Москвы Дальневосточная республика). Считается, что основной этап Гражданской войны завершился в 1920-м, когда была разгромлена армия адмирала Колчака, а сам он расстрелян в Иркутске. Страна в буквальном смысле лежала в руинах, а жители европейской части страны голодали. Большевики очень рассчитывали, что отбитая у белых богатая Сибирь накормит промышленные города и регионы центральной части страны. Продовольствие решили изымать у крестьян. Для этого на Сибирь распространили продразверстку — главный элемент военного коммунизма, введенного большевиками после захвата власти.

Первая волна продразверстки прокатилась по Сибири в 1920 году. Краевед, ученый секретарь Ишимского музейного комплекса имени Ершова Геннадий Крамор рассказывает, что крестьяне Тюменской губернии выполнили ее на 100%. Но в конце января 1921-го продработники снова пришли в тюменские деревни, на этот раз за семенным хлебом.

— Крестьяне стерпели, когда изымали продовольственное зерно, но семенное? Это означало подрубить на корню всю их жизнь. Но и это еще полбеды. Продработниками чаще всего были красноармейцы или рабочие из городов, оторванные от земли, они торопились собрать зерно во что бы то ни стало и отчитаться. Когда крестьяне увидели, как поступают с семенным зерном (а его сваливали без разбору в амбары, оно высыпалось наружу, его клевали птицы), это вылилось в глубокое недовольство. Люди и так были озлоблены продовольственной разверсткой в 1920 году, во время которой были, как тогда говорили, перегибы вплоть до того, что стригли не только овец в разгар зимы (от чего несчастные овцы умирали), но и овчину с тулупов. Выносили чугунки с картошкой прямо из печей, бывали случаи совсем непотребного поведения вплоть до изнасилования крестьянских женщин. Конечно, это были единичные случаи, но известия о них распространялись моментально и вызывали гнев крестьян. С введением семенной продразверстки он вырвался наружу, — отмечает Крамор.

Считается, что это недовольство выплеснулось в Челноковской волости Ишимского уезда 31 января 1921 года, когда крестьяне не просто не дали вывезти семенное зерно, но и напали на продработников. Историки говорят, что эта дата условна, вспышки сопротивления в деревнях фиксировались и ранее, еще в декабре 1920 года, но именно с конца января 1921-го выступления на юге Тюменской губернии приняли лавинообразный характер. Продработников начали истреблять, заодно под раздачу попали и представители большевистской власти на местах. Коммунисты пытались прятаться, но люди их сдавали. Для местного населения советские работники были олицетворением власти, которая грабит крестьян.

В некоторых деревнях повстанцы успокаивались после расправы. Они тут же возвращались к мирной жизни, доверяя самоуправление влиятельным и авторитетным односельчанам. Но нередко восставшие деревни отправляли ходоков в соседние волости.

— Ходоки сообщали: «Вот у нас началось восстание, перебили коммунистов, продработников, присоединяйтесь к нам», — объясняет кандидат исторических наук, доцент ТюмГУ в Ишиме Игорь Курышев. — Они хотели, чтобы больше недовольных присоединилось к выступлению, чтобы это привело к уничтожению военно-коммунистических порядков. Оружия у крестьян было очень мало, в основном дробовики, пики, которые ковались в деревенских кузницах, отбитые случайно или взятые в качестве трофеев в населенных пунктах редкие трехлинейные винтовки. Вилы, холодное оружие, словом, всё, что было под рукой.

Локальные вспышки ширились, но никакой общей организации и координации не было. Крестьяне и представители сельской интеллигенции (те, кто имел организаторские способности, а также опыт участия в Первой мировой и Гражданской войне) возглавляли отряды и стремились брать города. В каких-то случаях это удавалось, например, повстанцы захватили Петропавловск и удерживали его несколько дней. Взять уездный Ишим не удалось.

— 10 февраля 1921 года отряд повстанцев в количестве полутора тысяч человек вошел в Ишим со стороны села Казанского, то есть с юга, и овладел половиной города. На Базарной площади против них выступил отряд из 150 человек коммунистов и частей особого назначения. Они сумели рассеять повстанцев и вынудили их бежать, оставив несколько десятков убитыми. Это говорило о степени организованности повстанцев — обыкновенных крестьян, часто без военного опыта, вооруженных обычными вилами и пиками. У многих всадников даже не было седел, а большая часть крестьянской «пехоты» вообще теснилась в санях и коробах, — рассказывает ишимский краевед Геннадий Крамор.

Тюмень повстанцы брать не пытались и, скорее всего, не планировали. Это был крупный город, в котором сосредоточились военные силы, милиция, высшее партийное руководство. Но повстанческие отряды действовали в Тюменском и Ялуторовском уездах. Самый удивительный случай произошел в Тобольске, который в руках повстанцев оказался надолго.

Если на юге Тюменской губернии восстание вспыхивало стихийно в разных деревнях и волостях, то на северных территориях всё пошло по другому сценарию. Тобольск, бывший губернский центр, местные большевики оставили сами. Историк Валерий Цысь рассказывает, что коммунисты ушли поспешно, бросив всё — вплоть до типографии на полном ходу.

— Местный военком, который должен был организовать антиповстанческие силы, прямо скажем, испугался, и когда разрозненные отряды восставших начали приближаться к Тобольску, он отдал приказ оставить город. 21 февраля красные ушли на восток. Фактически город оставили без боя, хотя у них были значительные силы — до 500 красноармейцев и бойцов Тюменского коммунистического полка, — говорит Цысь.

В Тобольске на тот момент жило много образованных горожан и представителей интеллигенции, и некоторые были приверженцами партии эсеров — крупнейшей и самой влиятельной в России в конце 1910-х годов. Они моментально взяли город под свой контроль и образовали новый орган власти — Крестьянско-Городской совет. Была создана Народная армия, которая, двигаясь по долинам рек, овладевала городами и селениями тюменского Севера — Самарово (будущий Ханты-Мансийск), Сургутом, Берёзовым, Обдорском (будущий Салехард) и другими. Все эти территории ставились в подчинение Тобольскому Крестьянско-Городскому совету.

— Была попытка создать квазигосударственное образование. Повстанцы должны были легитимизировать свою власть, создать структуры управления. Тобольское образование обладало признаками государственности, хотя претензий на государственность, как, например, у Колчака, у них не было. Повстанцы считали, что восстание в итоге распространится на всю России, власть коммунистов будет свергнута и пройдут свободные выборы. Но пока этого не произошло, огромной территорией надо было управлять. Повстанцы исходили из лозунга «За советскую власть без коммунистов». Они не хотели ликвидировать советы как форму управления, но считали, что советы должны переизбраться на основе свободного народного волеизъявления, — продолжает Валерий Цысь.

Советы, которые выбрали повстанцы в Тобольске и на севере губернии, отличались от тех, что существовали при коммунистах. Большевики считали, что выбирать и избираться могут только рабочие и крестьяне, а руководство советами они доверяли лояльным людям. Но эсеры и другие образованные участники Западно-Сибирского восстания выступали против подобных ограничений, за подлинно демократические выборы для всех.

Валерий Цысь отмечает, что повстанцы не являлись сторонниками восстановления монархии, но и большевиков в их радикальной политике и стремлении к диктатуре тоже не поддерживали. Они говорили, что большевики хуже Колчака и царских жандармов. Их идеалом была народная власть, не связанная ни с белыми, ни с большевиками. Впрочем, подавляющее большинство восставших крестьян, по словам историка, о высоком не думали. Ими двигало неприятие политики военного коммунизма, изъятия продовольствия и трудовых повинностей.

Разгром и зверства

Подавлением восстания занимались регулярные части Красной армии, переброшенные сюда из других регионов. Собственных военных сил в Тюменской губернии практически не было, а имевшиеся, по словам Валерия Цыся, плохо снабжались из-за двойного подчинения военному руководству в Омске и Екатеринбурге, которые перекладывали эту обязанность друг на друга. Так что первоначальный успех восстания был обусловлен не только огромным количеством участников (по данным, которые приводит Игорь Курышев, в нем приняли участие не менее 40 тысяч человек, а возможно и больше 100 тысяч), но и слабостью губернских военных сил.

— В феврале 1921 года повстанцы на три недели парализовали движение по обеим линиям Транссиба. На южной ветке в районе Петропавловска — Кургана — Челябинска и северной: Тюмень — Омск на участке Ишим — Голышманово и Ишим — Называевская. Это представляло существенную угрозу для поставок продовольствия Сибири в голодающую Центральную Россию. Так что регулярные части Красной армии, брошенные на подавление, были сосредоточены на этих участках. Сначала от повстанцев была очищена железная дорога. Затем разгромлен Ишимско-Петропавловский очаг восстания, который прилегал к железной дороге. Затем — Петропавловск-Кокчетавский район. И только потом шла ликвидация тобольского очага, а также восстания на Обском Севере, — рассказывает Игорь Курышев.

Тобольск находился в стороне от Транссиба и был не так важен, поэтому новая власть смогла продержаться здесь до начала апреля (в общей сложности около 40 дней), а Обский Север окончательно зачистили только к началу июня. Именно там скрывались многие повстанцы Тобольского «государства».

Годы революции и Гражданской войны в России ознаменовались ужасными зверствами, которые советские историки приписывали исключительно белым, казакам, кулакам, мятежникам и другим антикоммунистам. Но в реальности обе стороны позволяли себе расправы над противниками — это могли быть не просто расстрелы, но убийства особой жестокости. Восстание крестьян в Тюменской губернии не стало исключением. Повстанцы расправлялись с продработниками и коммунистами (могли вспороть им живот и насыпать зерно в знак выполненной продразверстки), а красноармейцы — с восставшими. Ужасающие истории передавали из уст в уста, и еще пару десятков лет назад краеведы могли узнать о них от стариков, которые жили в тюменских деревнях.

— Одна из историй меня особенно потрясла, — рассказывает Геннадий Крамор. — В 1920 году в селе Дубынка была образована коммуна «Заря». Коммунары отселились за два километра и жили по-новому, не соблюдая обычаев. Один из коммунаров взял в жены дочь зажиточного крестьянина Устина Заполева, девушка ушла без его благословения и без венчанного брака. Когда началось восстание, всех коммунаров пригнали в Дубынку. И Устин Заполев собственноручно зарубил свою дочь. С другой стороны тоже не церемонились. Забрали мужиков из села Новотравное, это был один из центров восстания, долго сопротивлявшийся, который брали даже с артиллерией. Всех мужиков повели в Ишим, чтобы судить. Но тюрьма была переполнена повстанцами из других деревень. Поэтому мужиков завели в ложок у деревни Синицына и расстреляли из трех пулеметов. Дали первый залп по мужикам, все попадали, потом говорят: «Кто живой, вставай». Живые встают, по ним дают следующую очередь. И потом снова: «Кто живой, вставай». И так — пока не убедились, что все расстреляны. Выжили чудом два паренька, сумели утаиться, ночью уползли и потом рассказали об этой страшной расправе.

Известно относительно точное количество убитых коммунистов — около 3 тысяч человек по всей Тюменской губернии. Красная армия, подавлявшая восстание в Западной Сибири, потеряла до 2 тысяч человек. Сколько погибло повстанцев, высчитать сложно. Игорь Курышев отмечает, что только в одном Ишимском уезде были убиты и искалечены от 6 до 7 тысяч восставших и около 500 коммунистов.

Многие повстанцы скрывались в лесах, чекисты проводили настоящие спецоперации и вылавливали их через месяцы, а то и годы после подавления восстания. Одного из активных деятелей Тобольского «государства», знавшего хантыйский язык, так и не поймали. Он жил в тайге, охотясь и рыбача, по-видимому, до смерти. Есть еще один важный момент в подсчете жертв восстания. Все участники событий зимы-весны 1921 года были на учете органов НКВД. И за ними, конечно, пришли в 1930-х, когда в Советском Союзе начались массовые репрессии.

Как тюменские крестьяне изменили ход истории советского государства и могли ли они покончить с большевиками

В 1921 году в советской России восстали не только тюменские крестьяне, но также моряки Кронштадта и жители Тамбовской губернии. Оба этих восстания оказали влияние на эволюцию режима большевиков, но тюменское стало самым обширным по охвату территории и самым опасным с точки зрения поставки продовольствия в Центральную Россию. Весной 1921 года руководители советского государства во главе с Лениным решили уйти от жестких методов управления, поборов и экономической диктатуры. Были приняты решения, которые ознаменовали собой начало нового периода — пожалуй, самого благополучного в первые десятилетия существования СССР. Речь идет о НЭПе, который позволил крестьянам спокойно обрабатывать землю, полученную в том числе в ходе революции 1917 года.

Могло ли антикоммунистическое восстание привести к краху режима большевиков уже в 1921 году? Краевед Геннадий Крамор полагает, что такой шанс был.

— Повстанцам не удалось окончательно перерезать Транссиб. Во многом это определило судьбу восстания, потому что Центральная Россия голодала, хлеб из Западной Сибири, с Алтая еще не был весь вывезен. Если бы удалось захватить узловые станции северной и южной части Транссиба и удерживать их, то неизвестно, как сложилась бы судьба советской России. Не смели бы голодные пролетарии Совнарком во главе с Лениным в Москве? Восстание могло иметь эпохальное значение для истории страны. Но сибирский крестьянин воевать не хотел, а восстание было, по сути, вспышкой гнева — спонтанной, но кратковременной, — подытоживает Крамор.

Историк Игорь Курышев отмечает, что повстанцам было бы сложно воевать с вооруженной до зубов многочисленной Красной армией.

— Победить советскую власть, достаточно мощную регулярную Красную армию численностью более 5 миллионов человек плохо организованным, плохо вооруженным крестьянам? Они изначально были обречены на поражение. Большевистское руководство смогло выиграть в Гражданской войне, разгромило армию белых с опытными военачальниками. А тут — крупная вспышка крестьянского недовольства в Сибири. У коммунистов было достаточно сил разгромить повстанцев, хотя им пришлось столкнуться с ожесточенным сопротивлением, особенно там, где к антибольшевистскому восстанию присоединилось казачество, — говорит Курышев.

В свою очередь историк Валерий Цысь считает, что режим большевиков спасло здравомыслие его руководителей.

— Среди лидеров большевиков были здравомыслящие при необходимости люди. Могли поменять политику, если понимали, что их власти что-то угрожает. В марте 1921 года, в разгар восстаний, произошел переход от военного коммунизма к НЭПу. Если бы большевики тупо продолжали гнуть линию политики военного коммунизма, не считаясь с населением, и если бы Красная армия начала переходить на сторону повстанцев, то тогда такой сценарий был бы возможен. Но они осознали, к чему всё идет, и скорректировали курс. Это успокоило часть крестьянства, — добавляет Цысь.

Кстати, в районе Ярково значительная часть Казанского полка Красной армии вместе с вооружением и пулеметами действительно перешла на сторону тобольских повстанцев. В итоге линия фронта в этой части уезда держалась особенно долго.

Во многих селах и деревнях юга Тюменской области до сих пор можно видеть монументы в память жертв «кулацко-эсеровского мятежа» (так советские историки называли это событие). Их начали устанавливать сразу после подавления восстания на месте братских могил коммунистов, красноармейцев и советских работников. Память погибших крестьян и повстанцев никак не увековечивалась, они были записаны во враги советской власти. Галина Щербакова, чьи предки родом из Плеханово в Ярковском районе, передает рассказ старожилов села так:

— В 1921 году была в селе резня, когда красные начали грабить и отнимать имущество. Не были жители Плеханово ни белыми, ни красными, и бунт был не по идеологической причине. Просто мужики защищали своих детей, свои семьи, не давали себя грабить. Защищали они свои дома и были убиты в пойме реки на противоположном берегу Тавды. В селе на территории нынешней школы памятник только погибшим красноармейцам. Нет ни в селе, ни на кладбище могил расстрелянных и замученных местных мужиков. Трупы погибших схоронили в одной яме. Место захоронения неизвестно, — вспоминает она.

В последние годы были предприняты попытки установить мемориалы в память всех погибших в ходе восстания — вне зависимости от их идеологической принадлежности. В 2011 году в Ишиме на месте бывшей Базарной площади, где произошло решающее сражение за город, на народные деньги поставили памятник. Долго он не простоял. Об этом говорит ишимский краевед Геннадий Крамор.

— Автором памятника стал тюменский скульптор Геннадий Вострецов, это черная птица с венцом из колючей проволоки. Простоял всего четыре месяца, а потом его «сослали» на городское кладбище. Но место этого памятного знака — именно в центре города, там, где произошло кровавое столкновение коммунистов с повстанцами и где находится братская могила жертв этой схватки. Мы не должны стирать события 1921 года из нашей памяти. Для крестьянского населения Западной Сибири это восстание по масштабу и последствиям во многом сопоставимо с последующими событиями Великой Отечественной войны. Например, в нашем роду два человека погибли на фронтах ВОВ, и два — во время восстания. Только дальность времени скрывает от нас масштаб бедствия, которое постигло Западную Сибирь. У нас до сих пор не преодолен раздел между людьми: этот за белых, а тот — за красных. Гражданская война не закончилась, к сожалению, — констатирует Крамор.

Период НЭПа, который был введен после антикоммунистических восстаний, продлится в России совсем недолго, но крестьяне смогут довольно быстро накормить жителей советской России, а хлеб даже начнут экспортировать. В 1930-х годах в деревнях развернется трагедия коллективизации, когда крестьян вынуждали отказываться от личных хозяйств в пользу коллективных. Этот процесс сопровождался репрессиями против кулаков и середняков и голодом. Коллективизация тоже сопровождалась вспышками крестьянского сопротивления, но масштабного характера они не приняли. Советская власть к началу 30-х окрепла и смогла создать весьма эффективные репрессивные органы.

Знаете, почему Тюмень называется Тюменью? Есть три основных версии, обо всех мы писали год назад. Тюменская губерния, а потом и область, была единым регионом, но сейчас существует «тюменская матрешка». Что это и как это работает — читайте здесь.

Как был устроен быт тюменцев в прежние времена, были ли в нашем крае эпидемии, какие заводы пережили советскую власть — обо всём этом мы тоже писали в рамках рубрики «История Тюмени».

В советские годы в Тюменской области произошло несколько крупных ЧП, о которых было не принято рассказывать. В Ламенке случилось железнодорожное крушение, а в Юрминке — мощный взрыв селитры. Когда-то вокруг Тюмени было очень много деревень, а сейчас они вымирают.

В Тюмени, как и в других российских городах, много улиц с советскими названиями. Часть горожан полагают, что их нужно переименовать.