«Даже в пустоте хочется жить»: актер Виктор Сухоруков приехал в Тюмень — он рассказал о «Брате 3», силе и зависти

— Сила — в дружбе, — ответил на главный вопрос современности известный актер театра и кино Виктор Сухоруков. Сегодня, 25 октября, он выступит в тюменском молодежном театре «Ангажемент» с моноспектаклем «Счастливые дни».

До выступления Сухорукову на пресс-конференции, организованной городским порталом «Мегатюмень», удалось поговорить с журналистами, которых он за час с небольшим успел зарядить своей огромной энергией. Можно представить, что будет твориться на сцене театра. Правда, билетов уже нет. Их раскупили за три недели до представления. Представляем самые яркие цитаты Сухорукова.

— Бываешь в городах и чувствуешь: хочется здесь быть, хочется здесь есть, спать, хочется здесь остаться. Да! В Тюмени хочется остаться. Есть города, где пролетел бы и даже не остановился на заправке. Тюмень — очень приветливый и заманчивый город. Приманивает к себе, как мне показалось. С удовольствием буду работать в театре «Ангажемент».

— Конечно, когда вышел фильм «Брат 2», я увидел по всему миру, не только в России, что требуется продолжение. Я приехал к Алексею Балабанову и сказал: «"Брат 3"». Я приехал же не с простой демагогией «бла-бла-бла, давайте продолжим». Славы не занимать! Она уже была. «Требуем продолжение!» — сказал народ. Даже если не получится. Даже если мы провалимся. Хоть денег заработаете! Нам простят, если он будет неинтересный. Я пришел к Алексею домой с идеями, зарисовками, с этюдами нового фильма. Я хотел настолько заставить его сделать «Брат 3», что даже говорил: «Если я тебе надоел, вызываю раздражение, убери меня из фильма. Без меня, но сделай!» И он мне вдруг сказал: «А как ты себе представляешь без Бодрова?» Сережи уже не было. И на этот вопрос я ответил. Вдруг мне Балабанов сказал: «Делать этого я не буду, потому что я не знаю этого времени». Это он сказал еще 10 лет назад, перед смертью. Я повторю слова Алексея Балабанова, сказанные в последнюю нашу встречу. Я под этим ответом подписываюсь и вам его передаю.

Я тоже человек старинный, по-другому воспитанный, выросший в другой стране. Дитя изломов, перемен, периодов. Дитя переплета. В моей жизни нет эпохи, потому что я родился при Сталине, в школу пошел при Хрущеве, в армии был и в институт поступил при Брежневе, сегодня живу при Путине. Все эти сполохи развития моей страны — это сполохи моей биографии. Я не знаю, что такое сиквелы, триквелы. Не знаю! Я знаю — дубль один, дубль два. В этом нет архаики. Я так воспитан. Потому сиквелы, триквелы — это не живая природа, это не кровь с мясом, это не песня, не плач и не смех. Это искусственность и технология. Это некая «железка». Я хочу оставаться живым человеком. Если бы мне предложили продолжение «Брата», я бы сказал Лешкиными словами: «Я не знаю этого времени».

— Любите жизнь, что бы ни происходило. Зачем ты родился? Тебя же природа, Бог, космос выбрал, вытащил из какого-то того далекого неведомого пространства. Родители дали тебе имя, чтобы ты оказался хоть ненадолго. Дали тебе такой мир! И в этом мире мне тяжело, душно, холодно, голодно — ай как жить?! Мне плохо! Меня никто не любит! Нет, ребята! Сами украшайте свою жизнь, делайте ее полезной, нужной. Найдите свое красивое, трудное, может быть, сумбурное место в мире. И пил, и курил, и был изгоем, был брошен. Всё было! Но я так люблю жизнь. Я осознал, что она такая короткая. Так хочется эту короткость прожить интересно, нарядно и самое главное — полезно. Впервые признаюсь на тюменской земле — даже в пустоте хочется дышать.

— Обратите внимание, есть вещи, которые от нас вообще не зависят. Погода, например. Всех волнует, какая она будет. Сегодня дождь! Ой, заморозки! Жаль нет бабьего лета, будь оно не ладно. Ой, жара! Затмение! Судачим о погоде, радуемся или злимся, будто мы на нее влияем. Нет! Мы думаем о чем-то большом и крупном, чего нельзя осуществить, реализовать, разрешить, и наступаем новыми ботинками в грязную лужу. И столько ругаемся на эту лужу, как будто она от этого высохнет, а ботинок станет чище. Не наступайте в лужу, не думайте о глобальном. Думайте о простом.

— Мы все завидуем. Никуда нам от этого не деться. Другое дело, есть ли силы и возможности в каждом из нас остановить эту зависть, чтобы она не показывала зубы, чтобы не толкала вас на подлое и гадкое, на слово или поступок вредный. Вот надо уметь управлять и приказывать этой зависти остановиться. Тогда освобождается место для благодарности и восторга, хорошего дружественного слова.

— Увидел набережную в Тюмени. Это такое счастье, когда есть река и появляется набережная. Такое счастье! Я сам из Орехово-Зуево. В городе есть река Клязьма. Я говорил одной власти, а потом другой власти, которая сменила первую, что у нас есть река и все города в России мечтают иметь набережную на берегу. Я завидовал набережным в городах, когда ездил по стране. Построили и у нас! Всё равно позавидовал набережной в Тюмени, потому что есть великолепный памятник семье императора Николая.

— Пропаганде на меня трудно воздействовать и влиять, потому что я очень эмоциональный человек, что я дитя факта. Чтобы говорить с людьми, надо быть честным, а честность подразумевает факт. Даже если сплетня прекрасна, я мало пользуюсь ей, потому что надо делиться тем, что ты знаешь, что достоверно известно. Ваши все миры информационные — как космический хаос, тартары. Там безлюдье, безымянность. Там интимность такая, что может родиться такой зверь, от которого никуда не убежать. Поэтому я не люблю ваш компьютерный и интернетный мир, потому что ты не знаешь, с кем ты разговариваешь, где она суть, где правда, где чистота. От этого становится не по себе. Я не хочу плыть там, где мне могут откусить ногу, голову и украсть мою душу.

— Да, потому что это роль. Самого черта готов играть. Это же игра. Всё нравится. Здесь главное не кого играть, а сама игра! В системе Станиславского есть фраза: «Жизнь человеческого духа». Я меняю на «Игру человеческого духа». Вот и всё. А кто будет плохих играть, как не мы?

Также читайте интервью рэпера Лигалайза о ненависти и любви и музыканта Глеба Самойлова из «Агаты Кристи» о творчестве и гонениях.