«Обещали 40 тысяч, а получил срок». Откровенные истории трех тюменских школьников-наркозакладчиков

Призрачный миф о заработке легких денег толкает людей на преступления. Один из бичей современности — наркотики. Колонии для взрослых кишат людьми, осужденными за такие преступления. Большие сроки получают наркокурьеры, перевозящие килограммы запрещенных веществ, и наркозакладчики — разбрасывающие мелкие дозы по укромным местам Тюмени.

В нелегальный бизнес идут не только взрослые, но и дети. Мы отправились в Тюменскую воспитательную колонию и поговорили с тремя подростками, попавшимися на закладках.

Денис, 18 лет. Получил 2 года 6 месяцев лишения свободы

— Я жил с родителями, учился в техникуме. Закладки пошел раскладывать, потому что нужны были деньги — тогда мне было 17, я хотел выучиться на права. Период был тяжелый. Я прогуливал учебу, теперь жалею очень, столько знаний не получил.

«Подработку» нашел в интернете. Вернее, они сами меня нашли — написали в соцсети «ВКонтакте». Молодой парень, наверное, фейк-аккаунт, добавился в друзья и спросил, не хочу ли я подработать. Я подумал, что нужно что-то в интернете делать, начал расспрашивать. Он писал, что работа очень легкая — нужно просто ходить по городу и раскладывать закладки. Тогда я не понял, о чем идет речь — не знал о таком. Начал расспрашивать, он написал, что раскладывать запретные вещества. Я подумал, что трава — это то, что я знал из наркотиков. Он сказал, что можно 40 тысяч рублей в неделю заработать.

Сначала я отказался, но через неделю изменил свое мнение. Уже девять месяцев сижу здесь и все думаю, что же меня заставило согласиться? До сих пор не знаю. Я написал ему, он предложил перенести общение в мессенджер Telegram. Сбросили адрес, где нужно забрать пакет, и сказали, что я сам должен решить, где раскладывать. Я пришел в техникум, показал другу эту переписку, и мы вместе решили на этом подзаработать. Забрали и недалеко все раскидали. Получили 4,5 тысячи рублей, поделили поровну. Свои деньги я потратил на еду.

На второй день еще адрес скинули. Мы опять вдвоем с другом поехали. Забрали, пошли делать закладки. Я сделал закладку у столба, потом проехала машина Росгвардии. Потом пошли дальше закладку делать, у другого столба, и тут опять те же росгвардейцы ехали. Остановили нас, сразу спросили: «Есть ли запрещенные вещества при себе?» Сказали правду. Все изъяли, у нас 36 граммов наркотиков было.

Когда задержали — было очень страшно. Я даже не знал, что за такое можно попасть в колонию, не думал, что мной может заинтересоваться полиция. Я последствий не предвидел, был уверен, что все будет нормально. Чистая мания денег.

Родители были в шоке. Мама много плакала, папа корил себя, что не уследил за мной.

Уже в колонии я окончил 11-й класс. Работаю на швейном производстве, получаю 3–3,5 тысячи рублей в месяц. Выйду — начну новую жизнь. Хочу устроиться на работу, не знаю, повлияет ли то, что я был осужден, на трудоустройство. Если в армию возьмут, то будет замечательно.

Игорь, 17 лет. Получил 1 год и 4 месяца лишения свободы

— Я из ХМАО. Учился в 11-м классе, учился хорошо — на четверки-пятерки. Хотел поступать в Тюмени или в Москве на что-то, связанное с машиностроением, ракетостроением. Увлекался этим.

У нас была сложная ситуация дома. Отец раньше в милиции работал, потом в нефтяной компании. Их небольшой филиал закрывали, папе обещали, что через полгода ему предложат работу, но потом сказали, что никакого нового места не будет. Мы жили в достатке, а потом денег не стало. Мама до этого не работала, но начала искать работу, отец устроился к другу. Но финансов все равно не хватало.

Мне стыдно было подходить к отцу и что-то просить. Хотел как-то помочь. Сел за компьютер, начал просматривать объявления. Вакансии промоутеров были, но это единоразовый заработок, да и получаешь ты, грубо говоря, 500 рублей и все. А мне нужно было что-то постоянное и доходное.

Во «ВКонтакте» увидел объявление о продаже наркотиков. Мне написали, спросили, есть ли желание зарабатывать от 40 тысяч рублей в неделю. Потом общение перевели в мессенджер Telegram.

О том, что нужно делать, говорят после того, как внесешь залог или сбросишь фото паспорта. Я выбрал второе. Это было гарантией, что человек не заберет товар себе. Я мало знал об этом, даже не предполагал, что за такое грозит серьезное наказание.

Заработать не успел. Первая неделя — это стажировка, когда ты работаешь бесплатно. Я успел проработать три дня, разносил одну партию. Задержали меня во дворе дома. Пока никого не было, я у подъезда присел, сделал закладку, начал доставать телефон, чтобы сфотографировать место. Потом повернулся и увидел, что тут женщина с коляской стоит, там — пара, машины по двору заездили, а из-за поворота выехала Росгвардия. Я резко встал, занервничал, запаниковал, они это увидели. Подошли ко мне, спросили, что я здесь делаю. Я начал врать, что ключи ищу и живу в этом доме, но когда спросили про номер квартиры, то сразу признался, что я из другой части города. Меня спросили, есть ли при себе наркотические вещества, не стал изворачиваться — ответил правду. При себе было 4,5 грамма, в тайниках мы собрали потом еще около 5 граммов. Только на следствии узнал, что за наркотик я раскладывал — это была «соль».

Пока мы стояли у дома, мне позвонил отец. Спрашивал, куда я дел плоскогубцы. Я ему ответил, что меня задержали с наркотиками, он не сразу понял. Потом быстро приехал, был со мной все время. Говорил, что я дурак. Все меня поддерживали: и родители, и друзья, и их родители, и знакомые.

В колонии я окончил 11-й класс, работаю на швейном производстве, отучился тут на столяра. Мне это нравится, я все детство в мастерской провел. О ракетостроении придется забыть. Думаю о том, что буду делать после того, как выйду отсюда. Найду работу, буду учиться заочно, наверное.

Стас, 17 лет. Получил три года лишения свободы

— На воле я учился в школе, окончил 10-й класс. Увлекался скейтбордингом и видеомонтажом. Сюда попал из-за закладок, но сам их не делал — нужды не было. Я нормально зарабатывал на монтаже.

С 13 лет я употреблял наркотики. Сначала был спайс, но не постоянно — редко. В первый раз попробовал со старшими друзьями. Потом стал чаще. Еще употреблял «соль», но в последнее время она вызывала сильную неприязнь, плохо становилось от одного запаха. Еще были кодеин, экстези...

В декабре мы с другом ходили за моей закладкой, а потом — за его. Я не знал, что он наркозакладчик. Только потом друг сказал, что ему нужно разложить, ну я и ответил: «Иди, делай».

Он отошел к забору, чтобы положить наркотик, в этот момент сзади проехали росгвардейцы. Друг встал, мы пошли, потом увидели, что они на перекрестке развернулись и побежали. Нас догнали. Товарищу было 15 лет на тот момент, а статья — с 16 лет. Вот и получилось, что закладчиком по делу стал я. На меня просто перевели всё как на соучастника. Другу ничего. Изъяли тогда 38 граммов наркотиков.

Я знал, что мне грозит наказание за употребление наркотиков. А вот что за закладки бывает — не знал.

До приговора находился под домашним арестом. Теперь я здесь. Работаю на швейном производстве. Хочу назад домой. Аттестат тут получу. Пойду в вуз. Попробую дистанционно учиться. На информационные системы, может, на психологию.

Тюменская воспитательная колония заполнена на треть. Учреждение рассчитано на содержание 184 человек, сейчас здесь всего 64 человека. Это дети из Тюменской и Курганской областей, ХМАО и ЯНАО.

— Еще два года назад у нас было более 90 воспитанников, сейчас на треть меньше. Для подростков много альтернативных видов наказаний. В основном к нам попадают ребята, совершившие тяжкие и особо тяжкие преступления. Это причинение тяжкого вреда, наркотики, кражи, разбои и преступления против половой неприкосновенности, — рассказал Евгений Опарин, начальник Тюменской воспитательной колонии. — Они все разные. Бывают и сложные, «криминально запущенные», как мы говорим, с воровскими понятиями. Но сейчас таких все меньше и меньше. Гораздо больше «педагогически запущенных» — это примерно каждый третий. Или даже второй. Такие дети в школе не хотели учиться, в семьях у них зачастую не все благополучно. Здесь у нас они под присмотром, накормлены, учатся, многие работают, занимаются спортом или творчеством.

С ребятами постоянно работают воспитатели и психологи. Все стремятся к тому, чтобы дети вернулись домой и больше не возвращались в места лишения свободы.

— У нас не принято называть их осужденными. Либо воспитанники, либо ребята. Не хочется, чтобы подобные криминальные моменты к ним прилипали. Да, они совершили проступок, но их нужно отсюда вытащить, чтобы они повторно не пришли к нам. Чтобы не было клейма, что он пошел с «малолетки», как говорят, и дальше всю жизнь сидит. От этого нужно уходить, — поясняет Евгений Опарин. — Почему они к нам попадают? Все очень просто. Где-то родители недосмотрели, кто-то попал в плохую компанию. По-человечески их жалко. У них в голове ничего не сформировалось, а уже преступления совершают. Мы делаем все, чтобы ребята забыли о том, что были у нас.