Забытые детские сандалики и несколько человек на четыре дома. Как доживает последние дни старая Лесобаза

Территория старой Лесобазы давно попала под реновацию. Покосившиеся двухэтажные дома постепенно стали исчезать: по одному их сравнивали с землей бульдозеры, а жители получали выплаты и квартиры для переселения. Перед тем как полностью исчезнуть и возродиться новым микрорайоном, мы посетили улицу Камчатскую и посмотрели, кто обитает в половине единственного оставшегося жилым дома.

Когда идешь по району, видишь всего четыре дома. Три из них покинуты полностью. Кое-где окна заколочены, где-то вытащены, потому что были пластиковыми. Видимо, хозяева пытались их продать. Все подъезды и квартиры открыты. Здесь совсем недавно была жизнь, которую многие, кажется, оставляли в спешке. На полу остались тетради, детские сандалики, кухонные гарнитуры, снимки из семейного альбома, какие-то вещи. Из окна одной такой квартиры открывается вид на озеро и новые дома новой Лесобазы. Но долго на красоту не посмотришь: по зданиям гуляет ветер.

В некоторых подъездах еще довольно крепкие лестницы и ступени, даже несмотря на то что они деревянные. Передвигаясь и поднимаясь с этажа на этаж, не ощущаешь, что ты вот-вот провалишься. Где-то двери в квартиры выломаны, где-то даже аккуратно сложены. Внутри — разруха, но попадаются комнаты, где вещи словно дожидаются своих хозяев — ощущение, что их совсем не трогали при переезде.

Попадаются и оригинальные вещи: старые тетради, телевизоры (явно в нерабочем состоянии), журналы и даже целые кухонные гарнитуры.

Нас обманули

Есть среди этих деревянных домов и один нерасселенный. Точнее — жилая половина дома. Вычислить его несложно: перед подъездами одинокие лампочки показывают, что дом не отключен от электричества. Правда, дверь во второй подъезд закрыта на ключ и попасть туда нельзя. В первом еще живут люди и ждут, когда их расселят.

Из-за того что мало людей ходит по незаселенному району, вычислить обитателей дома на Губкина не так сложно. Двое мужчин, переходивших дорогу рядом с домом, уверенно сказали, что в доме никто не живет, а сами… зашли в первый подъезд.

— Да, тут уже почти все получили квартиры, я вот жду своей очереди. Не пошел расселяться в первую волну, потому что меня, я считаю, обманули (он употребил нецензурное слово, которое мы не можем использовать. — Прим. ред.), — рассказывает Валерий, оставшийся пока еще жить на Губкина.

На жизнь он, впрочем, не пожаловался, вместе с ним обитают семь кошек. В доме пока есть все коммунальные блага: и вода, и тепло, и электричество. Платит за коммуналку он небольшую сумму. Немного поговорив, он извинился и ушел отмечать встречу с другом, с которым рос с самого детства.

Шесть — за комнату, четыре — на курево

В соседней квартире живет Александр — бывший работник завода КСК. Этот завод в советское время был довольно успешным, но не смог перестроиться на рыночные рельсы и стал убыточным. Там мужчина трудился слесарем. Александр снимает комнату у хозяйки с 2012 года — причем, он никогда не видел, чтобы она работала. Говорит, что женщина живет только на пенсию и деньги, которые ей платит квартирант.

— Моя пенсия — 16 тысяч рублей. За комнату я отдаю шесть. На курево — четыре тысячи. Так и живу — хожу в магазин за едой, который чуть подальше, но экономлю, — с улыбкой говорит Александр.

Подрабатывать у него сейчас нет возможности — раньше он трудился дворником в нескольких школах. В последней поссорился с завхозом, которая его постоянно упрекала в том, что он мало соли сыпет на дорогу. В итоге он просто оттуда ушел.

В квартиру пускать журналистов он не стал. Хозяйка запрещает, она вообще не любит посторонних. Как только женщина дождется своей очереди на расселение, то она переедет. Александр уедет к своему брату, живущему в Антипино.

— Вообще, мне нравится очень район. Тихий и спокойный, я бы дальше здесь жил. В квартире всё есть: и отопление, и электричество, и вода. Окна до конца не закрываются, но батареи жарят, так что не холодно. С телевизором плохо: напряжение скакнуло, приставка теперь не работает. Показывают всего три канала, они развлекательные, — рассказывает Александр.

Недавно у них случилась небольшая коммунальная авария — с крыши на козырек упал лед, из-за чего он не давал попасть в дом. Александр, взяв лопату, очистил проход к подъезду и помог всем, кто еще остался жить в доме. Сотрудники управляющей компании приехали на место довольно быстро и просто сняли козырек и увезли его с собой.

Сейчас в доме жилыми остались всего четыре квартиры. Окончательно расселят людей к концу 2023 года — именно так указано на плакате, размещенном на фасаде.

По данным сайта «Реформа ЖКХ», двухэтажный дом построили в 1983 году. Сейчас там нет горячего водоснабжения, но люди, с которыми мы поговорили, на это не жаловались. Общая жилая площадь — 127 квадратных метров, из которых сейчас жилая — половина.

На месте старых домов в этой части Лесобазы, по генеральному плану города появятся новые многоэтажки. В этом же районе планируют построить достаточно развитую социальную инфраструктуру — по документам, помимо жилья, появятся клуб и спортивно-зрелищный комплекс. От старых двухэтажных домов, построенных в прошлом веке, не останется и следа.

Что мы еще писали о домах?

Мы рассказывали об условиях, в которых живут тюменцы почти на берегу Туры. В деревянном бараке стены падают, двери почти сорвались с петель, а удобства для людей расположены на улице.

Мы писали о доме в пансионате Оловянникова, недалеко от тюменского экопарка. В доме нет горячей воды, люди утепляют фундамент снегом, пол проваливается в квартирах. Проводка в здании старая — может вспыхнуть в любой момент.

Приезжали в общежитие на главной улице города — Республики. В подъездах очень грязно и холодно, бутылки и мусор можно найти почти в любом месте дома. Люди сушат белье на улице и курят прямо в лифте.

На Флотской, в районе Дома обороны, жители сами придумали систему, чтобы их квартиры не затапливало. Пока помогает не сильно, но от более глобальной проблемы они смогли избавиться.