Зачем возвращаются Малдер и Скалли?

Стартовал десятый сезон «Секретных материалов» – философско-фантастической саги о том, как разные миры двух людей объединяет общая гуманистическая цель. Со времен выхода последней серии в 2002 году почти выросло поколение, которому незнакомы Малдер, Скалли, Скиннер, Курильщик, Марита Коваррубиас и Юджин Виктор Тумс. Они не верят в инопланетян и не стремятся в космос. Они боятся зомби, потому что уткнулись в землю. Они не смотрят телевизор и не начнут, несмотря на все усилия компании Fox. Тем временем мы увлечены новыми проектами с любимыми актерами, да и сама история завершена. Вот Малдер и Скалли в полнометражном «эпилоге» 2008 года на лодке уплывают явно подальше от цивилизации. И тут все вдруг неожиданно возвращаются. Зачем?

Они возвращаются не только ради рискованной выгоды, но во многом ради себя и ради нас. Чтобы пересмотреть вместе с нами старые фото и узнать, почему будущее не наступило и 21.12.12 ничего не произошло, кроме того, что все обсуждали провал конца света накануне. Хотя, может, он-таки тихо настал и означает как раз то, что все мы остались без будущего, смыв его вместе с уникальной втулкой? Они возвращаются, потому что их борьба за наше будущее может оказаться проигранной.

Иногда мы прокручивали в голове некую расфокусированную пленку, пытаясь воспроизвести иллюзию присутствия Малдера и Скалли. Новый сезон и стал в каком-то смысле иллюзией наших иллюзий. Они с нами, но далеко. Это наш оммаж самим себе, довольно грустный, но при этом полный надежд. У каждого своих. Тем и радостно возвращение.

Я увидел первую серию «Секретных материалов» в гостях у тети после семейного торжества. Толком вникнуть в происходящее мне не удалось, поскольку пропустить афтепати в виде просмотра семейных архивных фотографий – локальных «секретных материалов» – было невозможно.

Но даже сквозь просмотр в полглаза и приглушенный звук я прекрасно зафиксировал одну из лучших сцен в истории телесериалов – где юная испуганная Скалли заходит в номер к Малдеру в бомбическом темно-красном халате и просит коллегу посмотреть, что у нее с поясницей. Она снимает халат, камера дает крупный план, как агент опускается вниз и почти у самой резинки трусиков замечает три странных точки (свидетельство контакта с инопланетянами). Какое-то время он их изучает, потом Скалли одевается, Малдер ее тепло и смущенно обнимает за плечи, а она неожиданно бросается ему на шею в знак благодарности. Собственно все.

Сейчас я могу понять, что меня сразил интеллигентный эротизм происходящего, переданный тонко через наивность, смущения, полутона и неуверенность, недосказанность, незавершенность действия. Так началась десятилетняя история про то, как люди, преодолевая ради истины километры по всему миру, на пути друг к другу постоянно застревают на полшага, становясь все более одинокими и родными одновременно.

27 июля 1999 года я ночевал у деда и бабушки, которая в то время выполняла также функции родительского контроля на телевизорах «Фотон» и «Горизонт». Под цензуру почему-то не попадали новости и бразильские сериалы, зато боевики и вообще все, что позднее 22:00 и, например, «не Коломбо», было в стоп-листе. В тот вечер бабушка где-то задерживалась, и я рискнул. Спустя полчаса после начала просмотра я твердо осознал, что буду с героями до конца, потому что влюбился, но в комнату зашла бабушка. Я набрался смелости и неожиданно успешно и без скандала отстоял возможность быть с любимыми во что бы то ни стало.

11-летний школьник-аутсайдер превратился в фанатика агентов ФБР, жил ими и с ними. На мизерные карманные деньги я скупал книги по мотивам сериала и еще гору макулатуры с символикой, вырезал любые упоминания, даже и в два слова. В дни рождения Андерсон и Духовны я делал алтари из собранной информации, разглядывая свои «дела под грифом "Икс"», занимавшие два дивана и поднимал бокал газировки. В какой-то момент плакатов на стенах одной комнаты, где мы жили, было столько, что они скрыли обои. Футболку, выцепленную на палаточных просторах Центрального рынка в 2000 году, я носил практически не снимая лет шесть или семь, пока она буквально не истлела до дыр. Не было одного – кассет и ДВД со всеми сезонами. Долгое время я не мог досмотреть весь сериал – то не мог поймать старые серии, то новые, но я пообещал себе сложить весь паззл.

Закончился школьный адочек, а в университете моя телелюбовь просто спряталась, потому что мне было слишком шумно и весело. Иногда, вспоминая, что не знаю, чем все кончилось, я испытывал ощущение, будто я неприлично надолго задолжал по-крупному хорошим людям. Сейчас понимаю – просто не время было.

В апреле 2012-го, когда я уже жил в Петербурге, от моего алтаря осталось две очень толстых тетради, где была утрамбована вся собранная мной информация за 13 лет фанатства. В тот период я работал продавцом подарочных сертификатов в торговом центре. Изнывая от ощущения бесперспективности происходящего, я вспомнил о своей давней мечте и ощутил, что пора.

Я смотрел в среднем по восемь серий в день, вновь жил ими и с ними, но по-взрослому. Я собрал по порядку все, что мне было нужно, положил перед собой эту телеэнциклопедию, «укрылся» подаренным лучшей подругой плакатом из кабинета Малдера и наконец увидел все, что не видел раньше, – аллюзии, прямые цитаты, эсхатологическую философию в оттенках нуара с нотками притчи. Там вспомнили всех, рассказали про все, подвели жирную черту под 20 веком. Я увидел Целое, и это вытащило меня на поверхность. Хотя бы я вернулся в профессию.

Новые «Секретные материалы» – как встреча с первой настоящей любовью, по которой ты всегда скучал и никогда до конца не отпустишь. И даже хочется снова влюбиться, ну или хотя бы помечтать. Я вновь готов жить ими и с ними. Это происходит вовремя, когда не совсем ясно, как быть дальше. Но хочется быть. И верить. Мы хотим верить.

Борис Конаков. Журналист, стаж работы – 11 лет. Рисует песком, пастелью и не только. Любит ходить пешком, кино, современное искусство, путешествия с импровизацией маршрута, детали, много думать, искать смысл и следы мирового наследия в самом примитивном. Хочет писать стихи, но не умеет.
Проявляет гражданскую активность как может. Президентом стать не хочет, но может сделать таковым практически любого человека.
Приходит в восторг от диалогов.