«Зачем я Путину рожала?»: детский омбудсмен рассказал о проблемах тюменских семей и контроле за ними

Последнее время с тюменскими детьми случилось много несчастий: одни погибали в ДТП и пожарах, другие страдали от рукоприкладства родителей и не только. Из недавних трагедий — смерть двух малышей в Богандинском. Еще один случай, потрясший общественность, — жестокое избиение ребенка в Вагайском районе. Трехлетнего мальчика после побоев спасали в больнице. Подобные истории заставляют людей всё чаще задаваться вопросами: «А можно ли было это предотвратить?», «Почему детей не забирают от нерадивых родителей?». Об этом и не только мы поговорили с уполномоченным по правам ребенка в Тюменской области Андреем Степановым. Он объяснил нам, почему службы так лояльны к родителям и какие еще истории порой происходят в регионе.

В Тюменской области действует специальная база данных, которая содержит подробную информацию о семьях, попавших в поле зрения служб. В ней есть всё — от неприятностей, случившихся когда-то, до материального положения родителей. Эти данные вносятся разными ведомствами. Поэтому, когда происходят ЧП с детьми, специалисты, направляясь к ним, еще в пути «знакомятся» с проблемами семьи.

— Этот банк данных ведет областной центр «Семья». Есть определенные критерии, по которым прокуратура, УМВД, департамент социального развития, департамент образования, приставы и другие оценивают ситуацию. Например, в поле зрения попала семья, в которой произошли насилие (в отношении женщины, детей) и скандал, на место выезжают специалисты. Они видят, что условия неблагополучные: бардак, дети в одежде не по сезону, холодно дома, а дров нет, например. Создается комиссия по делам несовершеннолетних. Предпринимаются профилактические меры. Но никакой самодеятельности! У нас в регионе, на самом деле, очень быстро реагируют. Не стоит судить по каким-то единичным случаям. Не во всех городах есть такая база данных! — рассказал Андрей Степанов. — Истории про зверскую опеку, которая приходит в дома, заглядывает в холодильник и, если не находит там свежих апельсинов, забирает детей в детдом — это страшилки. У нас такого нет. Хотя в других регионах дают повод думать именно так. Но у нас же другая идеология. Мы всегда за сохранение семьи.

Изъятие детей и вторжение в семью Андрей Степанов назвал слишком деликатным вопросом. Поэтому им не может заниматься только сотрудник опеки. Это решение сейчас принимает целая служба, в которую входят и полицейские, и соцработники, и другие специалисты. И если они видят, что ребенку угрожает опасность, то могут повлиять на то, чтобы его временно поместили в социальный центр. Это не значит, что родители будут лишены прав. Напротив, им дают второй шанс и возможность привести себя и жилище в порядок. Но после службы продолжают держать ситуацию на контроле.

— Службы, приезжая в семью, откуда поступил сигнал, вооружены информацией. Они знают о проблемах этих людей. Поэтому могут судить об их ситуации более объективно. В Тюменской области с 2012 года нет ни одного случая, когда детей отбирали у родителей. Приведу пример: в 2018 году поступил сигнал о домашней ссоре. Бабушка, ее дочь и внучка серьезно друг другу перечили, возможно, даже было рукоприкладство. Специалисты, выехав к ним, еще в дороге начали выяснять ситуацию. Узнали, что бабушке требовалась медицинская помощь, ее дочь безработная, в семье есть ребенок. Все находились в состоянии конфликта. В итоге благодаря межведомственной работе в течение суток пожилую женщину определили в медучреждение, ее дочь направили через центр занятости на переобучение с гарантированным трудоустройством. А с маленькой девочкой начали работать психологи. То есть мы помогаем не просто детям, а семьям! — рассказал Андрей Степанов.

И хотя он нашел массу примеров с позитивным финалом, омбудсмен признался, что так бывает не всегда. Иногда встречаются семьи, где родители в глубоком запое и ничего не хотят менять.

— Управлять людьми мы, конечно, не можем. Но пробуем помогать. Если речь о запое, то человеку оказывается медицинская помощь. Его в таком случае главное — вывести из ситуации (вырвать из среды, оказать психологическую помощь, привлечь к этой работе близких и очень значимых для него людей). И как результат работы приведу пример. В 90-х в регионе работали 24 детских дома. На сегодняшний день официально не осталось ни одного. Есть учреждения для детей (в основном это дети заключенных, людей в розыске и тех, кого ограничили в правах). Таких детей около 300, — добавил Андрей Степанов. — У нас поменялась идеология. Не забрать ребенка из семьи и отдать под опеку государства, а спасти семью. В то же время службы отрабатывают ситуации, когда дети остаются круглыми сиротами (родители погибли в ДТП, например). В таких ситуациях разыскиваются другие близкие родственники. Ребенок должен жить в семье!

Омбудсмен также рассказал, что в регионе людей, готовых принять в свою семью чужого ребенка, намного больше, чем самих сирот. Службы внимательно следят за судьбой таких детей. Но еще внимательнее они к тем, кто оформил опекунство.

— У нас есть примеры, когда родные родители малышей не следили за их здоровьем. А приемные были готовы потратить все свои сбережения, чтобы детей обследовали лучшие в стране врачи. Была история, когда у одной женщины забрали детей, взятых под опеку, потому что она воспользовалась деньгами, выделенными им на жизнь, чтобы достроить свой дом. Детишкам потом нашли других родителей, которые хорошо заботились о них, — рассказал омбудсмен.

В Тюменской области, как оказалось, есть проблема не только с алкоголем, который приводит в семье к непоправимым последствиям, но и с финансовой грамотностью и даже ответственностью. Нередко, признается Андрей Степанов, к нему обращаются женщины, ставшие жертвами мошенников, которые отбирали материнский капитал.

— В Тюменской области очень сильно растет число многодетных семей. К рождению малышей родителей мотивируют различные федеральные и региональные программы. Но некоторые злоупотребляют добротой властей. Вот пришла ко мне однажды женщина и обвинила правительство в том, что мошенники предложили ей обналичить маткапитал, но обманули. Так и сказала: «А почему государство не проконтролировало меня, как я использую материнский капитал». Я пытался объяснить, что это невозможно и что помочь теперь мы ей не можем. Но она возмущалась и громко спрашивала: «Зачем я вашему Путину рожала, если он помочь не может?!», — рассказал омбудсмен. — Какой я здесь вижу выход? Надо обучать людей финансовой грамоте. Очень многие не разбираются даже в простых финансовых вопросах. Возможно, это еще советское прошлое нас преследует, когда государство полностью всё за нас решало.

По наблюдениям Андрея Степанова, сейчас среднестатистическая семья выглядит так: мама, папа, двое детей. Но уже через несколько лет всё может поменяться и в области под «стандарт» обычной семьи попадут мама, папа и три-четыре ребенка. При этом омбудсмен отметил, что сейчас семьи меняются по многим критериям: теперь родители более старшего возраста, чем раньше, и есть сродные дети (из разных браков).

Много вопросов к семьям при бракоразводных процессах.

— Это одна из самых тяжелых составляющих в нашей работе. Всё равно кто-то из родителей по решению суда остается с ребенком, а второй оказывается в психологически невыгодном положении. И считает, что решение суда несправедливо, обижен, начинает не искать аргументы в свою пользу, а собирать армию сторонников, обвинять всех. Все эти обращения очень эмоциональны. И подчас люди во всем этом видят только свою правоту. Но задача органов — разобраться в ситуации и сделать так, чтобы хорошо было ребенку в первую очередь, — объяснил омбудсмен.

В качестве примера Андрей Степанов привел тюменскую семью, история которой прогремела на всю область после обнародования видео с душераздирающими кадрами. На них ребенка забирали от бабушки с дедушкой (девочка громко рыдала, ее окружали вооруженные люди). Со слов омбудсмена, семейная разборка началась давно. Мать девочки умерла при родах. В этом трагическом обстоятельстве пожилая пара сначала обвиняла ее мужа. Потом между ним была договоренность о том, что малютка останется с бабушкой и дедушкой. Отец согласился, написал доверенность, но от дочери не отказывался. А спустя время, как рассказывает уполномоченный по правам ребенка, пожилая пара и вовсе перестала давать возможность отцу общаться с родным ребенком. Всё переросло в войну. Суд оказался на стороне отца девочки, а бабушка с дедушкой не могут с этим смириться до сих пор.

— Подчас люди, приходя ко мне за помощью (и эта семья обращалась ко мне), приводят факты только те, что им выгодны. Они не думают, что мы будем проверять информацию. И в этой истории на самом деле не всё так однозначно. Я понимаю, люди потеряли любимую дочь и переживают огромное горе. Эта внучка для них — всё. Но они перешли грань. Теперь ребенок думает, что папа плохой, преступник... Но здравый смысл подсказывает, что нужно действовать в интересах ребенка. Другого папы у нее не будет никогда. Причем он не лишен и не ограничен в родительских прав. Суд не видит причин, почему ребенок не должен оставаться с ним. А взрослые люди развязали войну, которая больше напоминает безумие. И больше всех в разборках страдает ребенок, — рассказывает Андрей Степанов. — Понимаете, законный представитель для девочки только один — отец. Бабушка и дедушка — никто. И они удерживают ребенка незаконно. Эта борьба бессмысленная. Понятно, что девочка всегда будет любить и бабушку с дедушкой, и отца (он самый родной ей человек). Здесь нужно мирно договариваться, потихоньку налаживать отношения.

По его же словам, нередко дети, которые видят семейные разборки, на полном серьезе винят во всем себя. И порой это приводит к необратимым ситуациям. Омбудсмен сказал, что в регионе были подобные случаи. А вот история, которая закончилась миром.

— Была такая история. Родители делили ребенка. Суд определил, что девочке лучше жить с матерью. Но она боялась маму после того, как папа наговорил гадостей про нее. Ребенка привезли в «новый дом». Девочка первое время сильно плакала, пряталась и кричала на маму: «Ведьма! Уходи». Но уже на следующий день дочка обнимала маму. О чем это говорит? Что у ребенка был сильный страх, искусственно зачем-то созданный отцом, — рассказал Андрей Степанов.

После таких историй детский омбудсмен предлагал пересмотреть бракоразводный процесс. Он посчитал, что расторгнуть брак слишком легко и эта доступность приводит к подобным историям. Андрей Степанов предложил перед разводом «на берегу» решать возможные проблемы.

— Такая простота развода — не в интересах ребенка. Вот житейская ситуация. Семейная пара хочет разойтись, подает заявление, приходит через месяц и отвечает на три элементарных вопроса судьи: «Не изменили решение?», «Дети есть, по ним всё порешали?», «Споров нет?». И всё — до свидания. А при этом интересы детей никто не учитывает. Я считаю, что перед разводом четко должны быть решены четыре вопроса: «С кем будет жить ребенок?», «Где именно он будет жить?», «На какие деньги?», «Как он будет общаться с близкими родственниками?». Я даже предложил изменить правовое завершение развода супругов в законодательном документе только тогда, когда пара сможет ответить на эти четыре вопроса, — рассказал омбудсмен. — У людей отсутствуют культура, терпимость, уважение друг к другу, а страдают от этого дети. А потом бегаем на алименты подаем, разыскиваем отцов или мам, судимся, воюем.

Напомним, ранее мы уже публиковали статистику по разводам в области (благодаря ковиду цифры стали меньше).