Долги остались: тюменец, строивший дом в Заводоуковске, избежал банкротства

Дело о банкротстве тюменского предпринимателя Максима Кокшарова завершено. Стороны пришли к мировому соглашению в зале суда. Один из кредиторов, которому предприниматель задолжал более 10 млн рублей, планирует продолжить взыскание денег с избежавшего банкротства тюменца.

Напомним, компания «Град», которой владеет Кокшаров, занималась строительством жилой пятиэтажки в Заводоуковске. В марте этого года суд признал предпринимателя банкротом и открыл конкурсное производство – процедуру реализации имущества Кокшарова. Через шесть дней после своего банкротства Кокшаров переуступил право аренды на землю под почти достроенной пятиэтажкой, которую строила его компания. Дмитрий Кривошеин – один из кредиторов, которому задолжал Кокшаров, – посчитал, что такая передача была незаконной, поскольку актив принадлежал компании «Град» и мог быть продан вместе с ней в рамках реализации имущества.

Корреспонденту сайта 72.ru после нескольких безрезультатных попыток все же удалось связаться с Максимом Кокшаровым. Он согласился ответить на несколько вопросов, но исчерпывающих комментариев по факту передачи дома не дал.

– Расскажите, что произошло с недостроенным домом? Почему он больше не принадлежит «Граду»?

– На данный момент с домом все хорошо. А тот факт, что он принадлежит/не принадлежит, я бы не хотел комментировать.

– Чем закончился судебный процесс?

– Тем, что стороны приняли мировое соглашение и утвердили его в суде. Тяжба была долгой и нелегкой. Процессов было много, я даже сбился со счета, сколько исков ко мне предъявляли. Мне кажется, эта цифра давно перевалила за 40. Сегодня все возвращается в исходное положение. Все мои права и мои обязанности восстанавливаются.

– Кредиторы к вам больше претензий не имеют?

– Нет.

– А деньги, которые они с вас требовали?

– Все условия прописаны в мировом соглашении, его комментировать я не буду. Та сумма, которая была изначально озвучена (истцом, кредитором Шмелевым. – Прим. авт.), она была прописана в мировом соглашении, самая начальная сумма. У Шмелева денег я не брал, я поручился за своего товарища, который не смог с ним рассчитаться. Моего друга пытались обанкротить, но не сделали этого.

– А Кривошеину, который тоже в суде заявлял, что является вашим кредитором, деньги вернете?

– Он не был кредитором.

– Кто был инициатором мирового соглашения?

– Предложение пришло от них, от, скажем так, нападающей стороны. Прозвучало, что «давайте договариваться», ну давайте.

– Пытались ли вы ранее инициировать мировое соглашение и договориться с истцом?

– В принципе, с самого начала позиция была такая, что эта «война» мне не нужна, она мне неинтересна. Я занимаюсь другим бизнесом. Я всегда открыт к диалогу, готов разговаривать. Всегда лучше садиться за стол переговоров. Я с самого начала пытался договориться со всеми, с той стороной, которая выдвигала к нам исковые требования. Но ни одна наша встреча не завершалась положительно. Мы предлагали некие договоренности, которые устроили бы стороны. Но, к сожалению, пришли к этому спустя полгода нашей нелегкой битвы.

– Вы довольны тем, как разрешилась ситуация? Ваша компания за время процесса потеряла дом, который могла бы достроить.

– В данный момент мировое соглашение устраивает все стороны, в том числе и нас.

– Обращались ли в правоохранительные органы по поводу действий своих кредиторов?

– Нет. Хотели отстоять свои права в суде.

– Почему не передавали печати, документы на компании финансовому управляющему?

– Никогда не считал себя банкротом, в связи с чем и не считал нужным передавать какую-либо документацию, чтобы тем самым не доставить не удобства моим партнерам по бизнесу, впутывая их в бесконечные судебные тяжбы.

– За то время, когда финансовые управляющие возглавляли ваши три компании, были ли в организациях проблемы, неурядицы?

– На время всего процесса в принципе были парализованы все предприятия, никакой деятельности практически не велось. Трудности, конечно, были, и довольно весомые. Например, та же выплата заработной платы. Приходилось искать источники финансирования из других мест, чтоб максимально быстро выплатить людям зарплаты. Они выполняли свою работу, и эта ситуация никак не могла им навредить.

– Вскоре вам вернут управление вашими компаниями, сейчас проблемы сохраняются?

– В данный момент все компании, собственником которых я являюсь, возвращаются в изначальное управление. И никаких дальнейших действий и каких-то проблем я не вижу. После решения суда об утверждении мирового соглашения все встает на свои места.

– Не считаете ли вы, что банкротство было завуалированным рейдерским захватом ваших компаний?

– Я не буду это комментировать, я не судья.

– Получали ли вы угрозы от участников судебного процесса, их родственников, заинтересованных лиц?

– Тоже комментировать не буду, повторю – все закончилось мировым соглашением.

– Сумма долга фактически была очень маленькой (400 тысяч и несколько миллионов процентов). Как вы считаете, почему вас хотели обанкротить из-за такой маленькой суммы?

– Мы живем в России, в этой стране чудеса бывают, поэтому бизнес у нас как был незащищенным, так и остался. Поэтому тут сложно сказать, законом это не запрещено, как оказалось. Есть маленькие суммы, вырастающие до гигантских, поэтому нам еще до какой-то справедливости здесь очень далеко.

– Почему бизнес не защищен?

– Потому что, как показывает практика, если физическое лицо с другим физическим лицом что-то не поделили, то через процедуру банкротства возможно многое. Мы в этом убедились на моем примере.

– Остались ли у вас претензии к людям, которые вас банкротили?

– Претензий нет, зла я ни на кого не держу, просто хочу в ближайшее время взять выключить телефон и выспаться.

Условия достигнутого мирового соглашения озвучили представители Дмитрия Кривошеина – второго кредитора, которому более 10 млн рублей задолжал Максим Кокшаров.

– О том, что Кокшаров и кредитор Павел Шмелев вели переговоры о мировом соглашении и о том, что его заключили, мы узнали на судебном заседании 7 сентября. Шмелев простил Кокшарову большую часть долга, и последний будет вынужден заплатить ему лишь первоначальные 422 тысячи рублей. Самое интересное, что уплата этой суммы рассрочена на полгода (до марта 2018 года), то есть фактически Кокшаров не рассчитался, а лишь обещает рассчитаться со Шмелевым, – рассказал адвокат Руслан Жалилов, представляющий Дмитрия Кривошеина. – Отличная сделка для Кокшарова, но невыгодная для Шмелева. На мой взгляд, это совершено странное и нетипичное поведение кредитора, который увеличил сумму требований с полумиллиона до пяти миллионов, и при наличии реальной возможности взыскания всей суммы, согласился на прощение большей части долга. Полагаю, что реальные условия этой сделки остались вне поля судебного разбирательства.

По мнению адвоката, таким методом Кокшаров, возможно, хочет выиграть небольшое преимущество – прекратив тяжбу со Шмелевым и, до возбуждения нового производства по делу о банкротстве по заявлению Кривошеина, продать ценное имущество. Правда, представитель кредитора надеется, что он ошибся, и предприниматель добросовестно вернет долг.

– Имущество у Кокшарова есть. Это компании «Град», «Тюменьтранснефть» (в собственности организации есть автомобиль Mercedes S500 стоимостью более 6 млн рублей) и «Тмн-Ресторанс» (в собственности организации есть действующий ресторан «Кинза») и самое главное – права требования к гражданской жене Кокшарова на 6,8 млн рублей (позднее требования были увеличены до 9 млн), – пояснил Руслан Жалилов. – У женщины в собственности находится помещение ресторана «Кинза». Она его купила на кредитные средства, но выплачивал деньги Кокшаров.

Кредитор планирует взыскивать свои деньги в рамках закона.