Спасла детей, укрыв их периной

Мои бабушка и дедушка по линии папы – Геннадий Семенович Синицын (1938 года рождения) и Нина Алексеевна Карандеева (1937) пережили войну совсем маленькими детьми. В семье моей бабушки воевали на фронтах Великой Отечественной ее папа Алексей Тихонович Карандеев (1913) и два его брата – Тихон Тихонович (1917) и Федор Тихонович (1919).

Еще ушел добровольцем на фронт в 17 лет брат мамы Нины Алексеевны Леонид Александрович Смирнов. Все четверо фронтовиков дошли до Берлина. Леонид в войну служил сначала в местной разведке. Когда немцы оккупировали деревню Русановку, он совершал опасные вылазки к штабу оккупантов.

Моя бабушка Нина Алексеевна вспоминает, что ее родная деревня Русановка располагалась на территории Орловско-Курской дуги, где бои с фашистами были особенно ожесточенными. Когда немцы подступали к селу, всех жителей деревни представители советской власти вывели на улицу, а деревню сожгли, чтобы немцы в ней не закрепились. Мать Нины Алексеевны спасла троих маленьких детей, укрыв их периной на улице. Бабушка и сейчас помнит касание этой перины. Сохранилось только три дома, в которых собрались все жители. Потом в одном из этих домов жили Карандеевы. В деревне шли бои. Холод в доме был – страсть. Пули за окнами свистят, вокруг лежат тела убитых и раненых солдат. Немцы подходить к телам советских солдат запрещали и сами их не убирали.

Потом оккупанты все население прогнали. Маму Нины Алексеевны, Александру Дмитриевну Смирнову, одну с двумя дочерьми (младшая была моя бабушка), беременную, оставили при своем штабе, чтобы она им готовила пищу. И она пекла хлеб, готовила картошку. И бабушка помнит, как идут они по улице, всюду лежат солдаты, окровавленные лица, полуживые еще, а подойти нельзя – немцы не подпускают. И однажды, когда ночью они, голодные дети, плакали и просили у матери еды, один немец взял и протянул матери буханку хлеба, показав знаками в сторону детей.

Потом немцы отпустили их в город Ливны к родственникам. Там во время бомбежек все жители спускались в блиндажи. Улица уходила вниз, к реке Сосна, и там было укрытие. Из блиндажей жители наблюдали за фашистскими вылетами. Дед Нины Алексеевны один раз, глядя в форточку, считал вражеские самолеты: 150 вылетов за один день! И однажды мать с детьми не успела уйти в блиндажи. И бабушка помнит, как она взяла их всех, тогда уже троих, уложила на полушубок, укрыла одеялами и сама легла сверху, сказав: «Если убьет, так сразу всех». В этот день бомба угодила в соседний дом прямым попаданием. Расстояние между кирпичной кладкой фундаментов домов составляло полметра. Бабушка помнит, как все зазвенело и посыпалось, но никто ни у соседей, ни у них не пострадал.

Потом жили в селе Пречистены Ливенского района, а в 1943 году, как отогнали немцев, вернулись на свое пожарище в Русановку. Люди вырыли ямы, по три обгорелых бревна накатом уложили сверху и стали жить. Поселились они две женщины с тремя детьми у каждой, да еще коза с ними. Дети (среди них – моя бабушка) спали на печке. Днем матери работали, дети сидели наверху, на печке, боясь козы (бодалась!), а она, пользуясь свободой, стаскивала все одеяла с кровати. А снаружи волки рыскали, скреблись в стекло, вставленное в потолок землянки, лисы воровали кур.

Бабушка говорит, что в детстве различала звук немецкого и советского самолетов. А после войны в голодуху она тонко различала вкус ржи и пшеницы: именно эти злаки мать по горсти добавляла в травяные лепешки, которые тогда пекла.

В семье моего дедушки Геннадия Семеновича был один участник войны, брат его папы, – Василий Харлампьевич Синицын.

Мои бабушка и дедушка по линии мамы – Шунова Зоя Петровна и Хомяков Юрий Петрович. Бабушка родом из города Кольчугино Владимирской области. Дядя моей бабушки Михаил Николаевич Куренков прошел путь от Сталинграда до Берлина. А ее старший брат Борис Петрович Шунов (1924) оказался героем войны, о котором долгое время ничего не было известно. В начале войны его отправили в танковое училище, а 1942 году – на фронт. Он был танкист-связист, с рацией сидел в танке в самом низу. Погиб в 1944 году в августе под Минском в местечке Волошино. Сегодня это город Воложин в Белоруссии.

Письмо с вестью о рождении младшей сестренки (Зои, моей бабушки) так до него и не дошло, вернулось обратно. Примерно через 20 лет после войны родители Зои Петровны получили письмо из Минска от организации пионеров-следопытов с приглашением на открытие мемориала, на котором высекли имя их сына. Так семья узнала, что случилось с Борисом и как он погиб. В семье в городе Кольчугино хранятся его письма-треугольники. Орден Красной звезды, которым Борис Петрович был награжден посмертно, позже вручили его матери.