«В 35+ женщина — это почти что утиль?» Почему нас так пугает сорокалетие — колонка тюменки

Поговорка про бабий век, который всего сорок лет, гораздо древнее эйджпозитивного утверждения Владимира Меньшова о том, что в сорок лет жизнь только начинается. Не удивительно, что бояться этой цифры начинают уже после 35-го дня рождения, — это ощущается как приближение к неприятному и даже роковому рубежу. Откуда это берется?

Я — Ольга Куликова, и я ищу ответ на вопрос, как быть и жить после 40. Если вы хотите подискутировать на эту тему — добро пожаловать в комментарии.

Социум и культура пропитаны мизогинией, и в ней есть особый тон для стареющих женщин. Вот это самое «лицо со следами былой красоты» при описании дамы постарше в литературе. «Когда женщина стареет, с ней могут произойти многие неприятности — могут выпасть зубы, поседеть и поредеть волосы, развиться одышка, может нагрянуть тучность, может одолеть крайняя худоба, — но голос у нее не изменится» — это из «12 стульев». Ильф и Петров описали встречу Кисы Воробьянинова с бывшей любовницей Еленой Боур — он был неприятно поражен изменениями в ее внешности. Между тем ей было всего около 50. При этом сам Ипполит Матвеевич, такого же возраста, ощущал себя вполне завидным женихом.

Или в «Иронии судьбы» помните, как молодая красавица Галя выговаривает Наде за возраст и попытку урвать чужого жениха? В глазах подруг, Лукашина и зрителей Надя — женщина с последним шансом устроить личную жизнь. А старуха Калугина из «Служебного романа», героиня, которой явно нечего ловить в жизни (о, эти одинокие вечера!), если бы не чудесный поворот сценария. Директора завода Катю Тихомирову тоже берем в эту компанию.

Культурный код, в котором мы выросли, с детства внушает нам, что в 35+ женщина, особенно одинокая, это почти что утиль.

Еще эти унизительные фразочки — прическа «прощай, молодость», декольте «последний шанс». Желание быть привлекательной и прилагать к этому усилия, которое поощряется и даже навязывается в юности, в зрелом возрасте вдруг становится объектом для насмешек. Из всего этого складывается ощущение, что уход молодости и наступление зрелости — события однозначно печальные.

Кстати, это не только российская особенность. В Голливуде к актрисам 40+ применяют термин unfuckable. Переведите сами. В какой-то момент их перестают снимать, потому что для них нет ролей — на роль романтической подруги главного героя они не подходят, так как утратили «товарный» вид, а для ролей свекровей и бабушек они еще слишком молоды. В последние годы ситуация меняется (в том числе силами самих актрис, например, Риз Уизерспун, которая выбирает для себя сценарии и образы классных зрелых героинь), но не слишком быстро.

Победить внутреннюю мизогинию и страх перед старением нелегко. Когда мне было около 20 лет, я чувствовала себя невероятной красоткой по сравнению с женщинами, которым 35+. Я видела их, отмечающих свои первые юбилеи в ресторанах, или на встречах выпускников, без стеснения отжигающих на танцполе, и мне казалось — боже, ну куда вы выперлись, кому вы нужны, кто на вас посмотрит? Их внешний вид казался обязательно результатом неудачных попыток выглядеть моложе и привлекательнее. И мне, в мои 20 лет, эти попытки казались смешными.

А пару лет назад я поймала себя на мысли, что теперь я такая женщина. Я шла с работы с цветами после дня рождения и попросила прохожих, молодую пару, меня сфотографировать. Они тоже вполне могли подумать — «тетка выпендрилась».

Я понимаю сейчас, что в зрелости гораздо больше удовольствия, свободы, уверенности в себе, понимания своих желаний и ресурсов им следовать, чем в 20, 25 и даже 30 лет. Сейчас я объективно чувствую себя гораздо лучше. Осталось только выкорчевать из головы унижающие стереотипы про стареющих женщин.

Ранее Ольга рассуждала на тему о том, что к старости нужно готовиться заранее и начинается ли жизнь в сорок лет.

Еще мы писали о сильной женщине, у которой рак начался с маленькой шишечки на плече. Но она победила страшный недуг. Также посмотрите наш добрый фоторепортаж, где женщины решили поучаствовать в фотосессии, поддержать друг друга и доказать, что рак — это не приговор.