Сделал больше 30 операций ради идеального тела: история «русского Кена» Егора Холявина

Егор Холявин — пример того человека, о котором смело можно сказать: да на нем живого места не осталось. Хотя внешне так и не подумаешь. Холявин холеный, улыбчивый, подтянутый, для кого-то даже обаятельный. Но так было не всегда. Еще 10 лет назад он был тучным молодым человеком с весом 165 кило. На этой отметке он понял, что запустил себя, и решил немного похудеть. Но в гонке за стройностью слегка увлекся. Сделал больше 30 операций, восемь раз побывал в реанимации, зато официально стал «первым русским Кеном».

Впервые о Егоре Холявине узнали после того, как он появился в эфире шоу «Дом-2» (18+) в 2014 году. Тогда он весил 105 килограммов и сильно переживал, что на фоне красавчиков-соискателей места на бревне ему не достанется.

— Я понимал, что они круче, но мне, значит, надо быть в два раза круче. Ты должен о себе заявить, у тебя есть на это тридцать секунд, по сути, — рассказывал Егор. — И вот дали слово мне. Ржали все! Даже за камерами. Я понял, что эти ребята мне не конкуренты. Мне не нужен был этот проект, мне нужна была только оценка: чувак — ты крут! И мы выходим после записи, меня так за руку берут и к продюсеру. А там: «16 апреля заходишь на проект. Две недели на сборы».

Зрителям «Дома-2» Егор запомнился разве что как пухленький поклонник Марины Африкантовой. С этим клеймом он пробыл на проекте до 2015 года, время от времени терпя подколки и насмешки от других участников, которых веселил его лишний вес. Поэтому вскоре он решил измениться до неузнаваемости.

Максимальный вес Егора Холявина составлял 165 килограммов. Именно от него молодой человек и хотел избавиться в первую очередь.

— Я понял, что мне нужно худеть, так дальше продолжаться не может. Тот период, когда ты понимаешь, что умираешь. Дальше сахарный диабет, проблемы со здоровьем. Ты суицидник, который медленно идет к своей смерти, — так охарактеризовал свое состояние Егор на тот момент.

Худеть Холявин начал самостоятельно — спорт, правильное питание, отказ от вредных продуктов. Но получалось плохо. И здесь — то ли на счастье, то ли на беду — оказалось, что в Лондоне тоже смотрят «Дом-2», и на Егора вышли менеджеры американской компании по выпуску игрушек Mattel. Они предложили ему стать «первым русским Кеном» — идеалом красоты среди кукол.

Все операции Егору оплачивала Mattel. Но контракт был очень жестким.

— Камеру — в мою квартиру и жить по правилам контракта: ни шаг влево, ни шаг вправо. Это — быть в тех местах, где тебе скажут, это надевать то, что тебе скажут, это оперироваться там, где скажут, и теми врачами, которых они выбрали, и в той стране. У тебя нет права ни на что, — жаловался Егор однажды корреспонденту издания NGS.RU. — Гонорар, который мне изначально предложили, был неплохой, но он меня не устраивал. Я понимал, что для них это — шоу. И я понимал, что на третьей операции могу скончаться на операционном столе. И это тоже для них будет шоу, это тоже для них будет заработок. А это — моя жизнь. Тогда я подумал и сказал: «Ребята, извините, но я не буду с вами работать».

Егор поставил компании свои условия: оперироваться он будет только в России и только у тех врачей, которых он выберет сам. Также он попросил увеличить гонорар. Этой суммы хватило на покупку квартиры в районе Садового кольца в Москве.

— Квартира в 64 квадратных метра, с ремонтом, мебелью. Огромная такая студия, с огромной ванной… Я за каждую операцию получаю деньги, каждое посещение определенных процедур тоже оплачивается компанией. Потому что это — работа. Одеться в роли Кена — это работа, — рассказывал Егор.

По контракту Егору предстояло провести 64 операции (надеемся, тот факт, что их количество равно площади его новой квартиры в Москве — всего лишь совпадение). Но первым делом надо было избавиться от лишнего веса. Холявин утверждает, что он самостоятельно согнал его до 69 килограммов. И здесь он обнаружил, что теперь у него свисает огромное количество кожи — такое, что из него можно было бы собрать Венцеслава Венгржановского. Надо было резать.

— Моя операция, с которой всё началось, — это абдоминопластика, — рассказал Егор. — Хирург убрала мне низ живота, потому что пупок у меня висел. Сделали подтяжку груди, рук. Потом по накатанной: четыре операции на подбородок, операция на верхние веки, на нижние, имплант в подбородок, ринопластика, уши, разрез глаз. Я не трогал на лице только губы, — признается Егор.

Путь к идеальному телу оказался тернистым. Из-за бесконечных улучшений Холявин восемь раз попадал в реанимацию, несколько раз чуть не умер, но это его не остановило — если и умирать, то умирать красивым. В теле с незавершенным «ремонтом» он жить не мог.

Сейчас Егор на экваторе своего преобразовательного пути. И перенесенные операции дают о себе знать.

— Эта оболочка моя для кого-то может и выглядеть красивой, но внутри у меня куча проблем. Куча проблем именно со здоровьем, — признается Егор. — Конечно, это — наркозы постоянные… Это — бесплодие. А для меня это очень серьезно, потому что для меня Кен это — семья.

Впрочем, создать семью Егору не удалось не из-за бесплодия — в постоянной гонке за стройным телом у него на это просто не хватает времени.

Когда закончится эта эпопея с операциями, Егор толком не знает. В том числе и потому, что их число то и дело меняется. Сколько их будет, уже не так важно — главное, добиться результата. Да и для Холявина поход к пластическому хирургу превратился в привычный ритуал, как чистка зубов по утрам.

— Число каждый раз меняется в связи с тем, что меняюсь я, лицо меняется. Вот имплантат в подбородок не был запланирован. Когда мы сделали четыре операции на подбородок, у меня открылся туповатый… У меня ж не было подбородка. Просто была шея: вот так всё перетекало... А потом всё убрали. Начали вытягивать подбородок. Вытянули. Это так больно! Хотя я со всеми операциями уже и не чувствую боли, по сути, — признается Егор.

Из-за бесконечных операций тело Егора похоже на поле битвы. Он признается, что если снимет верхнюю одежду, то все быстро поймут, как ему дается путь к идеалу.

Если Холявин и смирился со своим положением, то для его родителей каждая операция сына — ножом по сердцу.

— Мама всё время плачет, когда слышит об этих операциях. Она переживает, что каждая может закончиться неправильно, — говорит Егор. — Мама все мои операции переносит очень тяжело. Молится, боится меня потерять. И отец… Они очень сильно постарели. Но они также понимают, что я не остановлюсь, как меня ни упрашивай.

Бросить делать операции Егор не может не только из-за контракта, но и из-за того, что каждый день находит в себе всё новые и новые изъяны, от которых хотел бы избавиться. Однако жертвой пластической хирургии он себя не считает. Просто на пути к идеалу приходится чем-то жертвовать.