Нашествие саранчи станет реальностью: как глобальное потепление уже сейчас влияет на Тюменскую область

Лесные пожары, ливни, обмелевшие реки, сильные ветра и крупный град. Это всё проявления глобального потепления климата. Об этом нам рассказал Виталий Хорошавин, директор Института наук о Земле ТюмГУ. Обсудили с ученым, чего еще ждать Тюменской области и можно ли как-то бороться с глобальным потеплением.

— Сначала самый простой и очевидный вопрос: объясните, что такое глобальное потепление.

— Нужно понимать, что ключевое слово здесь именно глобальное. Теплеет вся планета, а если совсем точно говорить, то теплеют гидросфера и атмосфера. Они стали вбирать в себя больше тепловой энергии и сохранять ее. В этой прослойке (гидросфере и атмосфере) всё время существования планеты Земля формировался климат, то есть они суммарно дают нам то, что мы называем климатом. Эта прослойка становится теплее и с каждым десятилетием температура прибавляется в зависимости от региона от половины градуса до чуть больше одного градуса (такие показатели в Арктике, где теплеет сильнее всего). И это происходит с конца 70-х годов. Это довольно много, потому что средняя температура планеты в начале-середине ХХ века составляла примерно 14 градусов. А сейчас она примерно на два с половиной градуса выше. И самое главное в глобальном потеплении, и мало кто это понимает, теплеет океан, который занимает две трети поверхности планеты.

Причиной потепления считается парниковый эффект, то есть накопление газов, которые тепловую энергию обратно в космическое пространство не пропускают и оставляют в атмосфере и гидросфере возле поверхности Земли. И этот парниковый эффект приводит к тому, что нагревается океан, а это тянет за собой много различных последствий. Всё в природе взаимосвязано, и как только океан начинает теплеть, то это сразу вызывает целую цепочку последствий, которая даже и на нас в Тюмени, которая, казалось бы, так далеко от океана, в общем-то, влияет.

— А как это всё сказывается на нас, на Тюменской области?

— Мы уже ощущаем влияние. Температура воздуха становится выше. Например, во всех работах по изменению климата есть условный ноль, по отношению к которому считают, что с этого места началось потепление. Это вторая половина семидесятых. И базовым периодом при расчетах считается первая половина ХХ века. И вот по сравнению с этим периодом температура стала выше.

Если говорить о юге Западной Сибири, то температура воздуха растет неравномерно даже по сезонам. Все ждут, что вот, например, у нас зима будет не такая холодная, и только появляются морозы, все сразу говорят: «А где же изменение климата? Куда оно делось?» Но глобальное потепление климата — это не значит, что в каждую минуту времени в каждой точке пространства будет теплее, чем раньше. То есть просто начинается перераспределение процессов, в том числе перемещение воздушных масс по-другому происходит. В том числе сезонные изменения происходят и становятся не такими как раньше. Вот у нас на юге Западной Сибири изменилась весна — она приходит быстрее, становится теплее, чем это было, например, в первой половине 50–60-х годов. И зимы становятся не такими холодными.

Самая большая проблема, которая связана с текущим потеплением, это то, что зимой погода становится нестабильной. С утра может быть мощный снегопад, а к вечеру — до минус 20 градусов. И прошлой зимой такие факты были, когда в течение дня за 12–15 часов случались температурные перепады в 20–25 градусов. Это, конечно, ни для людей, ни для природы, ни для дорог, зданий, трубопроводов не хорошо. Любой перепад давления, температуры, влажности — это всегда вызов.

Сейчас зимы становятся нестабильными, всё быстро меняется. И так как раз проявляется глобальное потепление. На всей планете циркуляция воздушных масс изменилась, и эти быстрые переходы вызваны тем, что к нам очень быстро могут зайти холодные арктические массы. Они очень быстро могут поменяться на какие-то континентальные воздушные массы. Или, например, со стороны Казахстана приходит жаркий воздух. Это может происходить в любое время года, но зимой более ощутимо. Ну и нарастание экстремальности — это тоже проявление глобального потепления.

— Как именно влияет потепление океана?

— Океан становится теплее, а климат формируется в атмосфере над океаном. А если океан теплый, то начинается сильное испарение, получается, из океана поднимается поток теплого и очень влажного воздуха. Этот теплый и влажный воздух под влиянием земного движения закручивается и мы получаем то, что мы называем циклоном. Раньше эти циклоны двигались по одной траектории, например, с Запада на Восток, и всегда говорили, что у нас через пять дней будет такая же погода, как в Москве. Сейчас эти циклоны стали двигаться по-другому, они стали формироваться в другом месте.

Например, для нас летом очень сильным центром климатического влияния был Азорский максимум, расположенный у тропических Азорских островов в Атлантическом океане. Там низкое давление и там постоянно формировались циклоны, это такая кухня циклонов. И эти циклоны с определенной периодичностью заходили к нам и давали дождь. Они проходили через Европу, Европейскую часть России, Урал, по пути иссушались и нам не так много осадков доставалось, но что-то давали. Сейчас этот центр влияния сместился на Север, потому что океан стал теплее. А раз он сместился на Север к Исландии, от теплых Азорских островов к холодному острову, то и циклоны сместились и стали проходить теперь через Сантк-Петербург, Кольский полуостров и такой петлей, проходя через Арктику, заскакивать к нам. Получается, что дожди, если они до нас и доходят, то стали более сухие, а еще они затягивают к нам холодный арктический воздух. И вот эти экстремумы как раз связаны с этим движением циклонов. Они тянут с собой холодный арктический воздух.

И получается, что у нас вроде как глобальное потепление климата, но локально мы можем в каком-то месте, например, здесь у нас, в Тюмени, получить сильное похолодание даже в июне или августе.

— А как ситуация изменится к 2050 году или, например, к 2100? Мы можем об этом говорить или пока непонятно, как всё будет меняться?

— Да, прогнозы делают. В России есть ученые, которые занимаются изучением изменения климата. Есть две вехи — это середина века — 2050 год и конец XXI века — 2100 год. И по каждой из вех есть прогнозы. Доклады разделены в том числе и регионально (по федеральным округам). Для нас (особенно для Юго-Восточных районов области) прогноз состоит в том, что климат будет становиться суше, то есть осадков будет выпадать меньше, особенно зимой. Это очень плохо для рек и озер. И, естественно, будет повышение температуры — есть разные цифры, но в пределах 0,7–1,0 градуса каждые десять лет. За этим потянется цепочка реакций.

Например, в Тюменской области самой уязвимой отраслью от глобального потепления считается сельское хозяйство. В 70-е годы была ориентировка на зерновое растениеводство, на молочное и мясное животноводство, которые очень зависят от погоды, от того, возможны ли засухи. Конечно, Юго-Западная Сибирь всегда считалась зоной рискованного земледелия, но раньше были риски, ориентированные на заморозки — все ждали их весной и осенью, а сейчас у нас другой фактор рискованности — наличие засух. И экстремальность, о которой мы говорили, она тоже располагает к тому, что сдвинутся заморозки — они станут непредсказуемыми.

Еще одна из очень мощных проблем, в том числе для экономики, — это ухудшение качества прогнозов в такой ситуации. Когда климатическая система становится нестабильной, то ее очень тяжело предсказывать. А нарастание экстремальности, скачков, как раз говорит о том, что она нестабильна.

— В прогнозах можно встретить информацию о расширении ареала обитания саранчи. Нас что, в будущем могут ждать нашествия саранчи?

— Это вполне реально. Когда оценивается влияние климата на экономику, в том числе исследуют вредителей и распространение болезней. Потепление приводит к тому, что многие болезни и вредители, которые раньше обитали исключительно в тропиках и субтропиках, сейчас могут смещаться севернее. Тюменская область — граница тайги, подтайги. Это зона таких смешанных лесов со степью, с открытыми пространствами. А саранча как раз предпочитает открытые пространства. Вот это потепление климата и смещение степи и лесостепи на Север может создать такую ситуацию, что саранче будет куда пойти. Например, будет расти такая трава, которая саранче по зубам, что называется. И это вполне возможно.

— Насколько быстро сдвигаются границы?

— Сам я этим вопросом не занимался, но читал научные работы коллег-биологов. По насекомым и птицам хорошо видно смещение зон на Север. Они быстрее реагируют. Мы же понимаем, что этот процесс, например, смещения степи на Север, он идет небыстро. Для того чтобы это произошло, нужно, чтобы десятками лет такая ситуация накапливалась, деревья высыхали, погибали. Должны пройти десятки лет, чтобы граница между зонами двигалась. А вот по мобильным группам — птицам, всё можно отследить быстрее. Они перемещаются за определенными видами растений или за насекомыми. Соответственно, если мы видим, что птицы смещаются на Север, значит, скорее всего, они идут за насекомыми, которые у нас тоже смещаются. И тут как раз актуален пример саранчи. Получается, насекомые смещаются одними из первых.

— А лесные пожары — это всё тоже последствия глобального потепления?

— Связь есть и опять же через количество осадков, через их распределение. Их становится меньше зимой, а больше летом, и они выпадают в форме ливней, а затяжных дождей нет. И это малое количество осадков зимой приводит к тому, что подстилка в лесу очень сухая. А соответственно, когда есть горючий материал, например, в апреле (а у нас в начале апреля снег фактически сошел) и больше месяца стояла сухая погода. Это были хорошие условия для распространения огня. Плюс были пожары, дули сильные ветра, которые тоже являются признаком экстремальности климата. А такие ветра — очень мощный фактор быстрого распространения пожара. Можно сказать, что наши лесные пожары — это косвенное влияние потепления климата.

— У нас сейчас часто бывают сильные ветра. Если это последствие глобального потепления, то значит ли это, что они будут случаться всё чаще?

— Очень сильные ветра поднимаются, если сталкиваются очень холодные и очень теплые воздушные массы. Прогнозируется, что такие явления будут случатья чаще. И град тоже будет выпадать чаще. Ураганный ветер идет обычно с грозовой тучей, а в ней могут быть и ливень, и град. И, скорее всего, град будет очень крупным. Сейчас объясню почему.

Град — это не просто снег, это льдинки, которые подбрасывает потоком воздуха, они остывают, падая вниз, где их опять восходящим потоком ветра подбрасывает. И так несколько раз. Получается, льдинка нарастает, нарастает и потом в какой-то раз, когда ее вес уже преодолевает этот восходящий поток воздуха, падает. Получается, чтобы преодолеть этот поток воздуха, она должна быть тяжелой, и шансов на то, что до нас долетит какая-то большая градина, их становится больше из-за того, что ветра сильные. Поэтому, если град все-таки сформируется, то он, скорее всего, будет очень крупным. Он опасен не только тем, что может травмировать людей, но и тем, что страдают посевы.

— А можете сказать, что сильнее всего изменится к 2050 или к 2100 году? То есть какие изменения будут заметнее всего?

— Станет теплее и тенденция к повышению температуры весной сохранится. Зимы, скорее всего, будут теплее. Многие говорят, что для нашей страны глобальное потепление — это хорошо, и у нас появится больше возможностей для развития сельского хозяйства. Это дилетантское мнение.

Есть очень много моментов, которые создадут проблемы. Например, если говорить не только о Тюмени, а еще и посмотреть немного севернее, то один из вызовов для России, который связан с глобальным потеплением, — это влияние на многолетние мерзлые породы. Порядка 60% территории страны, особенно Северо-Восток, — это зона распространения многолетних мерзлых пород — там в почвах вода находится в твердом состоянии, то есть в состоянии льда. Летом этот слой оттаивает частично, но на глубине почва круглый год мерзлая. В 60–80-е годы, когда велись активные стройки на Севере, то принимали в расчет, что мерзлота будет всё держать, как бетон. А сейчас несущая способность грунтов уменьшается, и это может вызвать довольно серьезные последствия. Это всё сейчас просчитывается и при новых стройках уже всё учитывается. Что делать со старыми зданиями — это отдельная инженерная проблема.

— Более теплая зима — это тоже плохо?

— Более теплая зима — это тоже палка с двумя концами. С одной стороны, перепады температур от воды ко льду и обратно вызывают очень много отрицательных моментов. С другой стороны, энергетики. Я знакомился с расчетами коллег, они считают, какая экономия будет от сокращения отопительного сезона. Но не стоит забывать, что при этом увеличатся расходы на кондиционирование помещений летом. И так получается, что на самом деле расходы будут больше, экономия на отоплении ничего не даст, потому что будут больше пользоваться кондиционерами. Зима то будет теплее и на отопление нам надо будет тратить меньше энергии и денег, но эти средства, они переложатся на летнее время — на кондиционирование.

— А что в стране делают для борьбы с глобальным потеплением?

— Можно сказать, что тут мы в передовиках. Много времени и средств посвящены климатической и экологической политике и декарбонизации (когда мы получаем энергию без привлечения углерода).

На это делают очень большую ставку, потому что Россия подписала парижское соглашение, которое подразумевает снижение выбросов парниковых газов, в первую очередь углекислого газа. Считалось, что это будет удар по экономике и Россия сама себе подписала приговор, потому что мы всегда считались угледобывающей страной. Тем не менее это соглашение вынудило продумать некоторые шаги, чтобы получать энергию из альтернативных источников. И на Юге России, и в Волгоградской области, и даже на юге Челябинской области есть очень мощные станции, получающие солнечную энергию. Ветровая генерация в России пока не очень развивается. Это любимое занятие в Германии.

— А у нас в Тюменской области к какому виду альтернативной энергетики есть предрасположенность: к выработке энерегии из воды, ветра и солнца?

— Реки точно нет, они у нас равнинные, и любое создание на них станции бессмысленно, и будут большие экологические последствия. Если на равнинах формировать водохранилища, то это будут затоплены огромные территории. То есть мы исключим их из хозяйства, и всё, что там было, а мы не всё можем знать о затапливаемой земле, если там почва была загрязнена, то всё это окажется в воде и будет легко распространяться. То есть непонятно, в итоге какого качества воду мы получим и что с ней потом делать. Очень много расчетов было по этому поводу, просчитывали и на Нижней Оби такие варианты. Под Салехардом, например, водохранилище нерентабельно — там скорости течения низкие, соответственно, генерация энергии на гидроэлектростанциях — нет. Если говорить о Севере, то в тундре на Ямале, в Западной части Ямала, там возможна ветрогенерация, но есть проблемы, связанные с обмерзанием установок. Инженеры над этим думают, уже проводятся эксперименты, но опять вопрос в рентабельности. Мы можем получать такую энергию, но может получиться так, что это будет экономически невыгодно.

Самая перспективная — солнечная генерация энергии. Это если мы говорим о юге Тюменской области.

— Все пытаются еще отказываться от атомной энергетики. Это рационально?

— В 2022 году была конференция по климату в Глазгло, там Россия мощно продавливала позицию, что атомную энергетику все-таки можно отнести к альтернативным способам, потому что это безуглеродное получение энергии. Атомные электростанции не выбрасывают парниковые газы в атмосферу. Конечно, уходит много воды, но оборот у нее очень быстрый, в отличие от углекислого газа, который долго сохраняется в атмосфере. Сейчас Россия додавила, теперь атомная энергетика относится к альтернативным источникам энергии.

— Но Германия закрыла все свои атомные электростанции под давлением экоактивистов.

— Да, у них страх перевесил эту всю «зеленую» политику. Они полностью переключились на ветровую и солнечную энергии, и сейчас, если верить СМИ, да и я общаюсь с немецкими коллегами, то энергия дорожает за счет как раз таки ее дефицита. Ну и им приходится докупать энергию во Франции, которая является одним из лидеров по генерации энергии на атомных станциях. Это очень странная политика, на мой взгляд.

— Чем мы, обычные люди, можем помочь в борьбе с глобальным потеплением? Вот я, например, собираю крышечки, блистеры от таблеток, батарейки, чеки и прочее и сдаю на переработку. Это имеет смысл для борьбы с глобальным потеплением?

— Здесь ответ: и да, и нет. Но вода камень точит. Поэтому, если каждый из нас будет заниматься и все-таки сдавать пластик, ведь на производство любой пластиковой бутылки был потрачен природный газ, и если она будет разлагаться, то мало что долго, так еще и в процессе будет выбрасывать углекислый газ. Поэтому можно и нужно призывать к рациональному потреблению. И это очень важно, в том числе и в плане замусоренности территорий, эта проблема не совсем климатическая, а все-таки экологическая, но она есть.

Нужно еще более ответственно подходить к потреблению энергии. Пока в России, да и во всём мире, за исключением, наверное, Европы, большая часть энергии получается из ископаемого топлива — нефть, газ, уголь. И если мы будем потреблять энергию более рационально, то есть меньше, то уменьшится ее генерация. Понятно, что с экономической точки зрения это может как-то неблагоприятно сработать, но с точки зрения климата это будет правильно. Ну и нужно более адекватно потреблять всё.

В этом году в Тюменской области отмечается экстремальное снижение уровня воды в реках. Недавно в регионе видели смерч, а температурные рекорды уже никого не удивляют. Весной в России были страшные лесные пожары, в нашем регионе они даже добрались до населенных пунктов.