Ольга Чубарова, главный врач санатория-профилактория «Светлый»: «Врач должен быть гуру»

17 марта 2008, 18:00 10 434

Если приехать в ялуторовский «Светлый» на городском транспорте, то первое, что встретите на подходе – небольшая часовенка. Она поставлена в честь святой равноапостольной княгини Ольги. А на территории самого санатория установлена фигура ангела – словно он первый встречает тех, кто готовится переступить порог здравницы. После этого я не удивилась, увидев в кабинете главного врача иконы. Удивило разве что их обилие – на стенах, книжных полках, столе. Мы пили чай, и Ольга Алексеевна Чубарова деликатно отодвинула от себя скоромное, заметив только: «Я постую». В нашем разговоре о вере не было сказано больше ни слова, может быть потому, что это было бы уже излишним…

Заслуженный врач РФ, почетный гражданин города Ялуторовска, Ольга Алексеевна награждена орденами Почета, «Звезда Отечества» и «Меценат» V степени, медалью «За трудовую доблесть», золотой медалью «За качество управления» Высшего женевского института бизнеса и управления, медалью «Лидер в области медицины» (Германия), знаком «Отличник здравоохранения»…

Грязь, вода и озон

– Ольга Алексеевна, ну а почему пиявки пациентам сами ставите? Все-таки главный врач, могли бы уже от лечебной работы себя освободить.

– Знаете, как-то с самого начала повелось, что я и главный врач, и лечащий одновременно; так продолжается уже 35 лет, поэтому и отказаться трудно… (Смеется.) А если серьезно, то для меня это принципиально важно: сегодня я руководитель, завтра им могу уже не быть, а профессия врача со мной останется навсегда. Поэтому я должна работать, должна осваивать новые виды лечения. Гирудотерапия и озонотерапия – это как раз они. И еще. Я прекрасно знаю, что есть пациенты, которые приезжают «на врача». У меня они тоже есть – люди, которые приезжают в «Светлый» иногда за тысячу километров – лечиться именно у меня. Немало и тех, кто приезжает ко мне из года в год.

– Много тех, кто ездит постоянно в «Светлый»?

– Да, более 11% наших пациентов лечились и отдыхали в санаторий более пяти раз, от трех раз до пяти – 28%. Половина наших пациентов – тюменцы, достаточно много северян, особенно работников нефтяной и газовой промышленности. А в целом география очень обширная – от Магадана до Санкт-Петербурга и от Нового Уренгоя до Ростова-на-Дону. Едут люди и из глубинки – несмотря на полную самоокупаемость, мы все же остаемся доступными для среднего класса. Стоимость путевки на 14 дней – от 15 до 40 тысяч рублей. Сюда входит лечение, проживание, четырехразовое питание. 100% заполненность почти круглый год, разве что в январе-феврале остаются места. Кому полный пансион все равно не по средствам, оплачивают только лечение, а жилье ищут в городе. Из соседних районов приезжают на процедуры на своих машинах – утром сюда, после обеда – обратно.

– Удивительно. Ведь у вас под боком, рядом с Тюменью, такие высококлассные здравницы, как «Тараскуль» и «Сибирь». Конкуренты-монстры, можно сказать.

– Правильно – они монстры, а мы маленькие, компактные, у нас всего 130 мест. Но наша лечебная база нисколько не уступает той, скажем, что есть в «Тараскуле».

На нашей территории фонтанирует скважина глубиной 1200 метров, вода очень насыщенная, ее минерализация – 15,8 граммов на кубический дециметр. Такой богатой микроэлементами воды больше нет нигде. Ее используем для аппликаций, ванн, промываний. А при приеме внутрь нужно разводить в три раза обычной водой.

В озере Листвяжьем удивительные запасы сапропеля – в нем кальций, сера, магний, гормоноподобные вещества. Когда сапропель добывают, он имеет цвет спелой вишни, потом становится серым. Он очень эффективен для лечения опорно-двигательного аппарата, гинекологических заболеваний. И мы используем его в различных методиках: аппликации, электрогрязь, ванны, тампоны.

Бассейн скромный – девять на 18 метров – но он позволяет проводить занятия лечебной физкультурой, плаванием. Есть сауна с небольшим бассейном, в котором установлена жемчужная решетка для массажа. Здесь делаем вертикальное вытяжение при заболеваниях позвоночника.

У нас полный набор физиотерапевтической аппаратуры, который позволяет лечить терапевтические, неврологические, гинекологические и другие заболевания. Первые в области в1987 году открыли соляную шахту – у нас немало пациентов с заболеваниями органов дыхания. В 2007 построили на собственные средства новый зал лечебной физкультуры. Есть такие интересные виды лечения, как гирудотерапия, озонотерапия, гомеопатия, рефлексотерапия. Любой больной, который приезжает к нам с заболеваниями желудочно-кишечного тракта, должен пройти обследование, лечение у стоматолога. Этот специалист у нас тоже есть. Для тех, кто лечится с детьми, работает врач-педиатр.

Неудобно только то, что расположен «Светлый» в черте города...

Лекарство от усталости

– Ольга Алексеевна, а сами вы для поддержания здоровья какие процедуры предпочитаете?

– Если вы о «Светлом», то признаюсь, что даже не знаю глубины нашего бассейна. (Смеется.) Да и некогда мне процедуры получать – работы много.

– В других санаториях лечились?

– Да как-то не было необходимости.

– А ведь нагрузка у вас большая, устаете?

– Устаю, бывает. Если много пациентов проходит за день, если они, что называется, тяжелые… Очень помогает тогда вода – прихожу домой, выливаю на себя три-четыре ведра холодной воды… Мы с мужем долго жили в доме, где вода была колодезной. Сейчас вот построили другой и воду завели в дом. Она уже не такая холодная, как из колодца, но все равно хороша! (Смеется.)

Если не зима, как сейчас, люблю повозиться с землей. У меня очень много цветов, несколько десятков видов. И здесь, в санатории, у нас всегда большущий цветник. Вот сейчас жду–не дождусь, когда снег совсем сойдет – что-нибудь бы на земле поделать!

Эта любовь к земле у меня со школы. Мы хоть и жили в городе, но учениками активно трудились на пришкольном участке – овощи выращивали, растения разные. Между прочим, моя самая первая награда – медаль ВДНХ за урожай с этого школьного «огорода»!

– Идеальное место для отдыха, восстановления в вашем представлении – это что?

– О, этот вопрос мне уже задавали мои девчата! И я сказала: место, где нет дороги, телефона и есть банька. Ну, если баньки не будет, тоже ладно – костер-то я как-нибудь разведу…

Вы знаете, наверное, что раньше было заведено прыгать через костер – так делали молодые. А люди старшего возраста, даже древние старухи перешагивали через угли – происходило очищение огнем.

В общем, никаких секретов, три стихии: земля, огонь, вода, – вот что мне помогает силы восстановить.

Я считаю, что не имею права приходить домой, как выжатый лимон. Сейчас уже и дети выросли, живут самостоятельно. У меня, кстати, и сын, и дочь стали руководителями, у них тоже нагрузки большие…

Бег за автобусом

– Быть в гармонии с собой, с природой человека – вы учите этому своих пациентов?

– Конечно. Все живое на земле подчиняется одним и тем же законам мироздания, хотим мы того или нет. Проблема к нам приходит тогда, когда человек в силу каких-то причин начинает забывать о том назначении органа, которое дано матерью-природой...

Скажем, человек дышит носом (в носу ведь есть все для этого – волосяные фильтры, шесть «батареек», увлажнители), а ртом ест. А если человек дышит через рот? Начинает появляться так называемый гипервентиляционный синдром – через рот поступает значительно больше воздуха. Из-за этого изменяется тканевое дыхание, появляются сосудистые проблемы – артерии суживаются, вены расширяются… Это уже та симптоматика, которая мешает человеку жить.

Я у отдыхающих своих иногда спрашиваю: «Вы дышите ртом, а носом стали после этого кушать?» Хочу чтобы человек понял: он перепутал назначение «отверстий», которые у нас есть.

– Но ведь переубедить человека сложно, еще сложней заставить его отказаться от привычек.

– Иногда предлагаю такой тест: давайте последний раз в жизни побежим за автобусом. Вот здесь, у меня в кабинете, сидя на стуле. Беру секундомер, человек открывает рот и дышит глубоко – будто догоняет автобус. Самый слабый орган или система отзывается первыми – появляются или головня боль, или боль в сердце, или одышка… Через несколько секунд «подключается» следующий орган или система – они тоже поражены нездоровьем, но может быть в меньшей степени.

С чего начинать такому пациенту? Я говорю: давайте вы закроете рот и восстановите носовое дыхание. Причем оно должно быть таким, будто вы в лесу потерялись, аукнули и прислушиваетесь: вдруг вам кто ответит… И если прямо у меня в кабинете человеку удастся это сделать – 15-20 секунд хватает для того, чтобы снять симптоматику. Нельзя спорить с секундомером, собственным самочувствием и вот здесь человек понимает, что нос – это не украшение, а важнейший орган.

И тогда я спрашиваю: с чего мы будем начинать лечиться: ванны, инъекции, капельницы? Или все-таки с того основного, что нужно для здоровья? Самым «непослушным» пациентам предлагаю полное молчание – рот открывать только в столовой. Кому-то даже заклеиваю рот пластырем на ночь – две-три ночи нужно, чтобы восстановить носовое дыхание.

– Мы ведь себе, как правило, не отдаем отчет, что нарушаем законы природы…

– Я всегда говорю, что человек, который живет рядом с маленьким ребенком – своим, или внуком, или даже просто соседским ребенком – должен многому у него учиться. В частности, дыханию – маленькие дети дышат почти неслышно и незаметно. Ребенок настолько расслаблен и пластичен, что все многочисленные падения, как правило, заканчиваются благополучно – без переломов. Маленький ребенок жует либо хлеб, либо кусок колбасы. В это время мама может настаивать: ешь бутерброд! Навязывает свой стереотип поведения. Зачем? Ребенок живет по законам природы, он ест то, в чем нуждается – избирательно. Он не станет есть, когда не голоден, или «за компанию»…

Если ребенок заболел – он отказывается от пищи, как, кстати, и все животные. И это мудро – вся жизненная энергия должна быть потрачена на восстановление больного органа, а не на процесс пищеварения. А взрослый? Заболел, лег в больницу – пошли родственники, понесли сумками продукты…

Если мы жизненную энергию примем за сто процентов, то 50% затрачивают органы зрения, 40% – пищеварение, 10% нам остается на все прочее – сон, любовь, движение… И если мы «загрузили» в себя большой объем пищи, то в 40% уложиться уже невозможно – желудок и кишечник начинают «воровать» энергию у других систем. Украсть легче, как правило, там, где много – а значит, будет страдать зрение.

Волевым людям-своим пациентам, у которых нарушено зрение, я предлагаю для начала отказаться от «тяжелых продуктов», которые требуют больших энергозатрат для переваривания. А потом добавляю простейшие упражнения, которые человек может делать сам… Эффект есть даже после первой тренировки, а если таких тренировок будет 10 в день, то – проверено – можно зрение изменить на 1,5 диоптрии за 20 дней! Победа? Конечно победа. Самого человека с помощью своей воли над своей бедой.

– 10 тренировок в день – это не для ленивых, мягко говоря.

– Человек, когда заболевает, становится ленив по отношению к себе. А ведь здоровье – это труд самого человека. Врач должен быть гуру, учителем. До тех пор пока против болезни пациент не встанет на одну сторону с врачом, ее не возможно будет победить.

Больной – не наблюдатель, а участник процесса. К сожалению, у нас привыкли к другому: «Пойду искать хорошего доктора, пусть он меня вылечит». Таким людям проще прийти на прием за рецептом, купить по нему в аптеке таблетки, проглотить – и лечь на диван ждать результата. Таких чудес не бывает.

Я всегда на первой встрече задаю пациенту вопрос: что вы лично сделали для того, чтобы избавиться от проблемы? Иногда я предлагаю подумать над моими предложениями, подходом и если сила воли мала или человек не хочет менять свои привычки, я предлагаю ему лечиться у тех докторов, у которых он прежде лечился.

Отцовское воспитание

– В молодости вы планировали стать руководителем?

– Нет, конечно, я в Новосибирском мединституте занималась научной работой, собиралась защищать диссертацию, преподавать… Но встретила своего мужа, который заканчивал электротехнический институт. Мы поженились, и он привез меня сюда, в Ялуторовск.

А врачом я стала из-за отца. Он на войне дал обет: если у него родится дочь, она будет врачом. А мама-медик говорила так: в медицину – только через мой труп! Потому что только она придет домой, за ней приезжала «скорая» – надо возвращаться на работу.

Я очень любила отца, кстати, очень похожа на него. И хотя было желание поступать на механико-математический факультет, по его просьбе пошла в медицинский.

Поскольку мама очень много работала, папе приходилось заниматься нашим с братом воспитанием. Я помню, как связала первый носок – а отец посмотрел на него, взял и весь распустил. Я – в слезы. А он сказал: надо сделать работу так, чтобы она тебе самой понравилась. Понравится тебе – понравится и окружающим. Вторые мои слезы по тому же поводу были, когда я связала платье. Надела, а оно так себе сидит… Отец ничего не сказал, но я поняла по его взгляду – не то. И распустила сама, хотя было очень жалко.

Вот на таких вещах из моего детства был построен «коридор» на всю дальнейшую жизнь: выполнять работу таким образом, чтобы мне самой не было стыдно, и тем людям, которые со мной «в одном обозе идут» не приходилось за меня краснеть.

Цех здоровья

– Как же получилось, что выпускница мединститута стала главным врачом?

– Меня пригласили работать в ялуторовскую больницу, но с жильем здесь помочь не могли. Я тогда даже решила, что уеду из этого города, который мне показался грязной унылой деревушкой...

А потом меня пригласили на лесозавод на встречу с директором Петром Федоровичем Полянским. Он воспитанник Даниловского монастыря, умнейший человек и мудрый наставник. Я признательна и благодарна ему за многое по сей день. Петр Федорович предложил мне стать в одном лице главным врачом и врачом-лечебником.

Тогда здесь было небольшое двухэтажное здание стоматологической поликлиники. А я должна была создать цех здоровья лесозавода. Как многие молодые специалисты, я трудностей не боялась, энергии было много, решила: справлюсь! Приступила к работе 23 февраля 1973 года, в мужской день. Как показала жизнь, это было не случайно: работа потребовала от меня мужских качеств. А уже 19 мая санаторий-профилакторий Ялуторовского лесозавода был открыт.

Наверху развернули спальный блок на 30 мест, внизу была маленькая лечебная база. Но она меня до такой степени не устраивала! Я пришла к директору и заявила: хочу получить курортное образование, хочу посмотреть, что такое настоящий санаторий-профилакторий. Меня отправили в Белокуриху – знакомиться с постановкой дела. Мне повезло – попала на выездной цикл Московского института физиотерапии и курортологии, за месяц освоила азы. Затем несколько раз выезжала на курорты Свердловской области.

Сами себя построили

– У «Светлого» причудливая геометрия – множество переходов, на низких лестницах надписи «Осторожно, негабаритное место».

– Это потому, что пристраивали корпуса сами.

– В смысле: за счет своих средств?

– Да нет же, буквально собственными руками.

– Кто – вы, медики?

– Да! Спустя четыре года после открытия мы с девчатами решили построить себе маленький лечебный корпус. Я пришла на завод к Петру Федоровичу и сказала: хочу лечебный блок! Он усмехнулся: вторую областную больницу? Отвечаю, нет скромнее. (Смеется.) Директор согласился, но ведь проектного бюро на предприятии нет.

Я несколько вечеров сидела над медицинскими СНиПами, затем на двух этажах «разместила» то, что мне хотелось и как виделось. Со своими чертежами поехала в КБ «Тюменьлеспрома». И сказала его руководителю: если это все так можно построить и разместить, я хочу, чтобы вы мне подписали и печать поставили. В КБ думали неделю, а потом сказали: все нормально, даже перегородки в здании переносить не придется.

Строить в то время можно было, в основном, за счет прибыли предприятия. К счастью, деньги на заводе появились, и нам выделили каменщика и несколько подсобных рабочих.

А как же фундамент? Я уже знала, что грунтовые воды близко, будут проблемы. Обратилась в СУ-22 к директору Виктору Евсеевичу Филиппову. Он тогда был молодой, и, как все молодые, азартный, риска не боялся. Придумал, как выйти из ситуации...

Когда уже были возведены стены, рабочие со стройки ушли. Я собрала девчат: что делать? И мы вместе решили так: до трех часов дня работаем в кабинетах, отпускаем процедуры, а с трех до восьми вечера – на стройку.

Все сотрудники научились «смежным» профессиям – штукатура, маляра… Повара у меня лили такую гипсовую плитку отличную! (Смеется.) Наши мужья приходили, крепили ее. Она до сих пор в том корпусе – так прочно все сделано. В сентябре 1978 года мы ввели этот корпус.

Время пирожковой торговли

– Странно все-таки, вы называете своих сотрудников девчатами. Все работают с вами с молодости?

– И поэтому, и потому что пережили мы с ними столько, что уже как одна семья.

– Видимо, особо нелегко пришлось в постперестроечные годы, ведь именно тогда на лесозаводе начался затяжной кризис, который закончился ликвидацией предприятия?

– То, что не получали зарплату месяцами – это одно, так было тогда не только в санатории, на многих предприятиях города. Но потом лесозавод перестал нас содержать. В ноябре у нас отключили тепло…

Мы заложили окна матрасами, нагрели помещение электроплитами и взялись стряпать пирожки на продажу, чтобы заработать хоть какие-то деньги. Принесли из дома стеклопосуду – сдали, купили муки. Потом по городу посуду собирали – тоже на муку. Из дома несли кто что мог, какие запасы с огорода были – картошку, морковку, капусту, варенье – это для начинки пирожков. Торговали в городе, на предприятиях – но какие-то деньги смогли заработать. Медицинские услуги оказывали на выездах. Продержались.

– А когда смогли снова начать работать как лечебное учреждение?

– Через два года после этого, в 1995 году.

– Но и 1990-е были нелегкими…

– Верно. Но мы привыкли рассчитывать на себя – брали кредиты, работали по бартеру, однако расширили площадь санатория и пополняли лечебную базу. И когда при регистрации учреждения встал вопрос, как нас теперь называть, мы решили: столько в нашей жизни было черных пятен – пусть будет светлым название!

Семья

– Я признательна и благодарна своим сотрудникам, что они поверили мне и не кинули в трудное время. Теперь «Светлый» – наш второй дом. А каждым специалистом в своем коллективе, каждым сотрудником я горжусь и дорожу.

– Вы их, видимо, и собирали все эти годы?

– И собирала – тринадцать лет преподавала в училище, – и самых одаренных студентов приглашала к себе на работу.

Все доктора «Светлого» имеют по три специализации, то есть, кроме того, что это врач либо терапевт, либо невролог, он обязательно имеет подготовку по восстановительной медицине и физиотерапии.

Сейчас, когда приходят на смену молодые сотрудники, мы сразу говорим: вы вливаетесь в семью. Санаторий – это наш ребенок. Мы здесь многое построили, сделали своими руками. И если правила наши легли вам на сердце – вы наш. Если же нет, то и работа, скорее всего, не получится. Я, как правило, вижу уже на первом собеседовании: подойдет человек нам или не подойдет. Если, например, спрашивает о зарплате раньше, чем ответит на вопрос, а что сам умеет, что готов отдать, вложить – это не наш человек. Ведь медицина сопряжена в какой-то мере с жертвенностью. Далеко не все можно купить за деньги, и далеко не все здесь измеряется деньгами...

Ольга КИСЕЛЕВА

Основной лечебный профиль санатория-профилактория «Светлый» (г. Ялуторовск):