Будет ли паводок вновь и когда перестанет вонять пометом. Большое интервью с тюменским замгубернатора об АПК

Тюменская область в этом году вступила в борьбу с большой водой. На защиту встали десятки и тысячи местных жителей. Последствия природной стихии оказались серьзными. Их еще продолжают выявлять. Редакция 72.RU встретилась с Владимиром Чейметовым, заместителем губернатора Тюменской области и директором регионального департамента агропромышленного комплекса. Мы поговорили с ним про паводок, цены на яйца и картофель, о том, куда уходит местная продукция, и о многом другом.

— Давайте сначала поговорим про паводки. Закончился ли он в Тюменской области? Можно ли подводить итоги? Как оцениваете работу, которую проделали?

— Острая фаза роста воды и последствий прошли по всей территории. На гидропостах мы видим снижение. Сейчас идет методическая, скрупулезная работа, связаная с наведением порядка, помощью в ремонте. Тем, у кого условия для проживания непригодны, — такие факты, к сожалению, на территории есть — помогаем в строительстве или приобретении имущества. Задача, поставленная губернатором, — чтобы к осеннему периоду все пострадавшие дома были отремонтированы.

Службы обработали большое количество заявлений в части материальных выплат. Напомню, что есть областные. Они связаны с утратой имущества — 50 тысяч рублей. Большое количество наших земляков по этому направлению заявилось. И федеральное — 10 тысяч рублей. Когда нарушаются условия жизнедеятельности населения — допустим, отключали электричество. Такие факты были. В Ишимском районе воды за два с половиной дня поднялась почти на шесть метров. На лодках перемещаться в районе электропередач стало небезопасно. На комиссии принимали решение обесточить населенный пункт с тем, чтобы не было угрозы жизни спасателей, служб, которые осуществляли переправы специалистов, продуктов питания. Порядка 20 тысяч заявлений комиссиями в муниципалитетах были согласованы и, соответственно, произведены.

Кроме того, по федеральному порядку предусматривается за частичную утрату имущества 50 тысяч рублей и полную — 100 тысяч рублей.

По мере того как вода уходит, осуществляется комиссионный обход домов, которые пострадали. Изначально мы получали информацию, что порядка 800 домов затоплены. Сейчас уже, обходя конкретные дома и вместе с владельцами попадая внутрь, мы видим, что количество существенно сокращается. Визуально вроде с четырех сторон вода стоит. Комиссия видит, что вода дошла до фундамента, а внутрь дома не попала. В Вагайском районе, видимо, опыт предков нахождения близ большой сибирской реки Иртыш сказался на особенности строения. Она состоит в том, что полы внутри домов очень высоко подняты — где-то метр, а то и выше. Я, честно говоря, не знал.

— Это помогло спасти территорию дома?

— Это позволило, конечно же, спасти имущество людей.

— А понятно, какое количество домов затоплено полностью? В них невозможно проживать после паводка?

— В Вагайском районе комиссия еще работает. Мы знаем, что в Тобольском районе два дома. Один в результате обрушения берега оказался смытым.

С подобного рода объектами муниципалитеты работают индивидуально, устанавливают собственников.

Самое главное, что гибели людей не допущено, а там, где имущество пострадало, как в случае с Тобольским районом, соответствующие выплаты, согласно утвержденному порядку правительством области, производятся. Еще раз акцентирую внимание, что задача — обеспечить достойные условия проживания людям к осенне-зимнему периоду.

— Как поводок сказался на землях?

— В общей сложности порядка 50 тысяч гектаров сельхозугодий оказалось под водой или отрезаны от дорог. Около 40 тысяч гектаров — это земли, на которых планировалась весенняя полевая кампания.

В общей сложности мы недосеяли к уровню прошлого года около 30 тысяч гектаров. Нам удалось с товаропроизводителями пересмотреть структуру площадей. Там, где планировались паровые участки, разместили культуры.

В общей сложности 30 тысяч гектаров из чуть более 1 миллиона гектаров весенней полевой кампании, на наш взгляд, не столь весомая величина. Справедливости ради надо отметить, что осадки, которые прошли на территории, позволяют нам сказать, что в принципе виды на урожай очень даже позитивные. И я уверен, что мы с лихвой компенсируем те гектары, которые недосеяли, через увеличение урожайности сельскохозяйственных продуктов.

— Одна из самых напряженных ситуаций была на трассе Тюмень — Омск в районе села Абатского. Там делали защитную дамбу…

— Подождите, давайте аккуратно. Дамба — это гидротехническое сооружение, которое имеет соответствующие параметры. Обыватель может сказать, что дорога федеральная — это дамба. С точки зрения корректности это неправильно. Дорога — это не гидротехническое сооружение.

Опыт Абатска показал следующее. На дорожном полотне соорудили насыпь, укрыв ее пленкой с мешками. И дренирование проходило под телом дороги. Всё это сделали ценой усилий МЧС, спасателей, муниципальной власти, добровольцев.

Сотни людей выходили добровольно сыпать мешки, разносить, помогать в укладке дорожникам, строителям. Ожидание паводка объединяло людей в этом порыве. Могу отметить, что точно так же, как и в Абатском районе, в других муниципалитетах очень ответственно были выполнены работы по защите более 120 километров насыпей. В считаные дни. Это позволило спасти, по оценкам, более 6000 домов.

— Раз это федеральная трасса и соединяет две части России — что дальше? Предпримут ли что-то для ее защиты? Может быть, поднимут?

— Вы правильно отметили, что это федеральная трасса, и, соответственно, решение по этому объекту нужно принимать на федеральном уровне. Федеральные службы видели перепады воды справа, выше полотна, кое-где доходило до метра. Есть четкое понимание, что риски повторения имеют место быть. И если бы что-то пошло не так на протяжении 12 километров, то по большому счету автомобильное сообщение западной и восточной части страны было бы какое-то количество времени под вопросом.

На мой взгляд, логично, что в процессе реконструкции, обновления дорожного полотна эти факторы необходимо учитывать. И, я думаю, это будет сделано.

— Пока глобальных решений по этому вопросу не принято?

— Я про это не слышал. Но то, что самое высокое руководство автомобильных дорог в курсе, и министерство строительства, и министерство по чрезвычайным ситуациям, как раз говорит о том, что все знают про это узкое место. Я уверен, что будут предприняты усилия по минимизации подобного рода риска в дальнейшем.

— Владимир Николаевич, ждем ли поводок к следующему году?

— Несмотря на, казалось бы, сейчас тепло, за окошком солнышко, сухо, мы готовимся к новому и пожароопасному сезону, и к паводку тоже.

— На следующий год или еще сейчас?

— Ну, к следующему, чтобы готовиться, пока нет. Но заранее осуществляется разработка тех или иных планов, мероприятий по подготовке к пожароопасному периоду или паводку.

— У вас это традиционная работа. Всё равно каждый год вы это делаете. Такое наводнение — циклично. В следующем году по ожиданиям как будет?

— Мы в любом случае готовимся, обновляем планы с учетом событий текущего года. Поскольку установлено несколько новых рекордов по уровню воды. Новые отметки — это как сигнал к тому, на что нужно ориентироваться и какие населенные пункты, какие дома под риском и угрозой.

Я хочу отметить, что в плановом режиме все муниципалитеты Тюменской области в текущем году готовились и проводили учения, связанные с эвакуацией. Не просто на бумаге отчитались. Прям физически прошло оповещение, подъехали автобусы, люди там разместились и выехали в пункты временного размещения. Подобного рода вещи позволили нам организованно произвести эвакуацию достаточно большого количества людей.

Очень рассчитываем, что повторений такого уровня воды не будет. Но крайний раз это был 2017 год, сейчас 2024-й. Будем надеяться, что два раза снаряд в одну и ту же не попадет точку. Но готовимся в любом случае по полной программе.

— А теперь хотелось бы поговорить про потребительский сектор. Сначала про куриные яйца. В конце прошлого года был бум, ажиотаж, вырос спрос, соответственно, выросли цены. Спустя полгода есть понимание, почему это произошло, почему яйца подорожали, почему на них вырос спрос, и как обстановка с продукцией сейчас, в том числе по ценам?

— Вы в декабре прошлого года яйца покупали?

— Конечно, на оливье-то.

— По опыту достаточно большого количество времени я могу сказать, что активный спрос идет в предновогодний период и перед Пасхой. В этом нет ничего необычного. Просто в силу того, что средства массовой информации придали этому какой-то особый ракурс, по всей видимости, народ как-то с большим вниманием стал относиться к этому продукту. Хотя в рационе это составляет у человека очень небольшую долю, то есть это совсем небольшие траты.

Здесь нужно отметить, что сельскохозяйственное производство — равномерное. Нельзя курице сказать: «Ты в ноябре не несись, а в декабре в два раза больше яиц выдай». Птицефабрики ритмично производят свою продукцию в течение календарного года. А в силу того, что пошел ажиотаж, торговые предприятия, чтобы, видимо, у них на полках была эта продукция, объявляли тендерную компанию. Те фабрики, у которых лишние объемы были, соответственно, заявлялись.

Я хочу отметить, что в Тюменской области традиционно яйца мы производим существенно больше, чем потребляем сами. Их птицефабрики поставляют далеко за пределы нашего региона, включая автономные округа. Яйцо птицефабрики «Боровская» можно встретить и в Москве, и в Питере, и в других субъектах Российской Федерации.

В декабре мы с участием прокуратуры рассматривали вопрос физического наличия на полках магазинов. Был ассортимент как тюменских производителей, так и близлежащих субъектов. В общей сложности пять или шесть производителей на полках присутствовали. Другой вопрос, что какие-то яйца были по 99 рублей, какие-то по 140 рублей или выше.

Сразу после Нового года, где-то в 20-х числах января, цена у птицефабрик существенно скорректировалась вниз. Изменилась ли она на полках? Можно прийти и посмотреть. Могу отметить, что только за май на 10% цена упала у производителей.

— А вы вот в своей продуктовой корзине предпочитаете тюменские продукты?

— Я как уроженец Тюмени понимая, в каких условиях, с каким профессионализмом производится местная продукция, конечно же, отдаю именно ей предпочтение. В свое время было много так называемого фальсификата, когда в молочную продукцию добавляли растительные жиры и так далее. Но у наших производителей такого оборудования нет. Понимая это, гарантированно осознаешь, что, приобретая тюменское молоко или другой продукт, будут отсутствовать растительные жиры. Что написано на упаковке, то и есть.

Наверное, еще и с медицинской точки зрения — для человека, проживающего в определенной природно-климатической зоне, наиболее физиологично потреблять продукцию, выращенную на этой территории. О чем идет речь? Мы не имеем рядом море. Морепродукты для нашего организма — это достаточно экзотический продукт, точно так же, как бананы и ананасы. А вот морковочка, картошечка, капусточка, грибочки, молочко — что у нас выращивается.

Мы с производителями всегда договариваемся, обсуждаем, что необходимо совершенствовать качество выпускаемой продукции, обогащать молочные продукты или другие макро-, микронутриентами, которые в балансе минерального обеспечения человека играют немаловажную роль.

— А как сейчас себя ощущает птицефабрика «Боровская», которой в 2021 году из-за птичьего гриппа пришлось уничтожить всё поголовье птиц?

— Ну, давайте так, не всё поголовье. Дело в том, что у птицефабрики имеется площадка в Голышманове. Там находится 400 тысяч голов, и производство не прекращалось. По итогам прошлого года фабрика вышла на все те параметры, которые должна была выйти с точки зрения производства продукции. Я хочу отметить, что в результате санации яйценоскость, сохранность птицы, существенно увеличилась. Нельзя сказать, что пошло на пользу, но производственные показатели стали лучше, чем это было до 2021 года. По яйценоскости это именно так.

— Когда речь идет о птицеводческих, животноводческих комплексах, нельзя не сказать про запах, который есть. Несколько раз были разговоры о строительстве специальных комплексов по утилизации, переработке, экскрементам. Что в этом направлении сегодня делается? Есть ли такая задача, будет она решена или нет?

— Действительно, технологические особенности производства сопряжены с определенными моментами. Вы говорите в том числе и о запахе. Хочу отметить, что задача, связанная с минимизацией побочных продуктов животноводства, как это сейчас в соответствии с нормативной документацией звучит, требует четкого регламентирования и соответствующего использования. И вот в этой части с нашими птицеводческими хозяйствами мы создали рабочую группу, в которую входят специалисты, инженеры, технологи каждой из птицефабрик, и рассматриваются те технологии, которые предлагают те или иные структуры для работы с пометом.

Рассмотрено 28 или 29 таких решений — от биогаза до компостирования с применением штаммов бактерий для ускорения ферментации. Каждая из птицефабрик определилась с технологией и последующей переработки помёта. Задача состоит в том, чтобы в ближайшие 2–3 года каждый килограмм помёта проходил через процедуру последующего использования. Где-то будет биогрунт, где-то органическое удобрение, где-то, если такое решение примут, генерирование электричества в результате использования газа, который будет получаться в процессе переработки того самого помёта.

— Правильно я понимаю, что у птицфабрики есть право выбора, какой способ использовать. Но какого-то единого завода по переработке не будет?

— Единый завод? Это невозможно по той простой причине, что получается тяжелая логистика. Возить с одного конца города в другой десятками грузовиков эту продукцию круглосуточно — это прям не та задача. Каждый из хозяйствующих субъектов, исходя из своих возможностей, решает эту задачу.

— Можно сказать, что два-три года — и в районе Боровского роза ветров уже не будет иметь такого значения?

— Но там не столько роза ветров, сколько куриный помет не будет резко досаждать жителям поселка.

Фабрика в прошлом году отметила 65-летний юбилей. Ни одно поколение птицеводов выросло и живет в поселке. Понятно, что для горожан, которые приезжают и приобретают жилье, наверное, больше раздражитель, чем привычный формат воздуха. Но вместе с тем за рубежом это считается прям таким натуральным-натуральным, когда птица гуляет на улице и есть естественные запахи. Я не за то, чтобы это было у нас везде и всюду. Всё-таки надо особенно близ больших агломераций, населенных пунктов максимально исключить эти факторы, чтобы не приносило дискомфорт.

— Последнее время много говорят про подорожание картофеля. В чем причина? И почему у нас стоимость не дешевле, чем по России в целом? Ведь у нас есть соответствующие предприятия?

— У тюменских производителей сейчас на складах картофеля нет. И традиционно в начале лета свежая продукция идет с югов — Краснодар, Казахстан, Узбекистан. Ранний картофель, как правило, сопровождается более высокой ценой. Справедливости ради надо отметить, что такая цена держится буквально неделю, может быть, две. Потом очень активно, когда увеличивается предложение такого продукта на рынке, падает. Ранний картофель у наших товаропроизводителей ближе к концу июля будет появляться. Я думаю, что примерно к прошлогодним ценам вернется. Будет ли прошлогодняя? Не могу сказать.

Что касается и яйца, и картофеля. Тюменская область — не изолированный субъект. Мы везем, и к нам везут продукцию. Соответственно, в зависимости от того, много этой продукции на рынке предложения или ее не хватает, формируется цена.

Из года в год мы примерно одни и те же площади используем под картофель и овощи. В этом году даже увеличили под овощами. Мы примерно 30% картофеля за пределы Тюменской области вывозим. Предпосылок к тому, чтобы что-то подорожало, абсолютно нет. Я думаю, что плюс-минус уровень прошлогодних цен, наверное, должен быть. Но еще раз подчеркну, всё зависит от того, какой будет в целом урожай в Российской Федерации этой культуры. В Минсельхоз России прогноз по зерну составил 132 миллиона тонн, в прошлом году был 137. Внутреннее потребление Российской Федерации, если мы говорим про зерновую группу, порядка 84–88 миллионов тонн.

— А наша доля какая?

— Мы производим полтора миллиона.

— Немного. Сколько можем, да?

— Ну знаете, смотря с чем сравнивать (смеется).

— Интерес к нашей продукции в России виден. Едем в отпуск куда-нибудь, видим нашу картошечку, морковочку, другую продукцию, молоко и так далее. Что со спросом за границей у тюменских производителей? Что мы туда вывозим? Что готовы еще везти?

— Что касается экспорта, я бы сказал — это высший пилотаж. Почему? Чтобы поставить продукцию на экспорт, нужно обладать качествами, характеристиками, которые со всего мира на этом рынке предлагаются. Поэтому качество должно быть прям самое-самое. И если ты увеличиваешь свое присутствие на зарубежных рынках, это говорит о том, что ты как минимум конкурентоспособен. Как максимум — у тебя есть тот продукт, который востребован со стороны зарубежных потребителей.

Еще восемь-десять лет назад объем экспорта у нас исчислялся порядка 10 миллионами долларов. Задачи поставлять на экспорт у нас особо не было. Надо было обеспечить внутри области и страны потребность. По итогам прошлого года мы существенно превзошли планку в 30 миллионов долларов. Практически в три раза увеличили объемы экспорта.

По итогам 2023 года поставили нашу сельскохозяйственную продукцию в 15 стран мира. Есть такие страны, как Казахстан, Узбекистан, Беларусь. А есть, если можно так выразиться, экзотические: Нигерия, Бразилия, Корея, Турция. Этот рынок наши производители всё больше и больше осваивают.

Это совсем иной уровень компетенций — как производства, так и продвижения продуктов. Чтобы попасть на китайский рынок, надо одни требования выполнить, чтобы привезти в Турцию — другие, чтобы поставить в Корею — третьи. И причем эти требования могут прямо кардинально отличаться друг от друга. Каждая страна сама определяет политику взвоза продукции к себе на территорию. Для экспортера — отдельный вызов по организации работы.

— А есть ли интерес заграничных инвесторов — строить или открывать предприятия, вкладываться деньгами в Тюменскую область?

— Чтобы прям кто-то из иностранцев, не берем Danone, пришел и сказал, что хочет построить ферму, теплицу или еще что-то на территории Тюменской области, пока такие прецедентов у нас нет.

— Это связано с мировой политикой с санкциями и изоляцией России или же это давняя тенденция и просто не хотят инвесторы, ведущие деятельность в сфере АПК, в Тюменскую область?

— На мой взгляд, здесь несколько факторов. Хотят идти или нет — мне сложно сказать. Но факт, что большое количество инвесторов внутри Российской Федерации обратило внимание на эту отрасль.

За последние несколько лет мы реализовали достаточно большое количество инвестиционных проектов, стоимость которых исчисляется десятками миллиардов рублей. Часто это продукция импортозамещения или ориентированная на экспорт.

В частности в прошлом году запустили комплекс племенного репродуктора по яйцу индейки в Исетском районе.

Наличие племенного репродуктора позволило кратно сократить импорт зарубежного производства и создать рабочие места здесь с соответствующими уровнями зарплат, компетенциями.

Подобного рода примеры говорят о том, что если еще 15 лет назад Российская Федерация ввозила большой объем, исчисляемый десятками миллиардов долларов продовольствия, то по итогам 2023 года экспорт продукции АПК составил более 42 миллиардов долларов. Это исключительно компетенции, технологии, инвестиции преимущественно российские. Отрадно, что появляется всё больше отечественной сельскохозяйственной техники, оборудования. На наших полях и фермах машиностроители подтянули качество и уровень сельскохозяйственной техники до вполне себе конкурентоспособных западных аналогов.

Это не может не радовать. Как показала практика наших так называемых партнеров с Запада — раз, и решили не поставлять запасные части. Это не остановило работу, но усложнило процесс функционирования. Пришлось искать альтернативные каналы поставок через другие страны. Это привело к удорожанию, к удлинению сроков. Зато это четко показало, что без полноценного отечественного замещения техники риски могут быть всегда. Я рад, что сельхозпроизводители приобретают комбайны, тракторы, навесное оборудование отечественного производства.

— Какое производство могло бы появиться в Тюменской области? Когда-то были кролики, рыбные предприятия закрываются или становятся чуть менее масштабными.

— Рыбные предприятия продолжают работать. Последние два года для рыболова из-за жары и падавшего уровня воды в озерах были не очень хорошими. А паводок текущего года с точки зрения аборигенной рыбы создаст хорошую возможность увеличения объема запасов на территории.

По-моему, в Заводуковском городском округе пострадало одно из подворий, где был небольшой пруд с запасами для осуществления платной любительской рыбалки. Насколько я слышал, там вода поднялась, и вся рыба ушла в Тобол. О других фактах пока неизвестно.

Из-за большой воды рыба будет иметь возможность хорошо нереститься. Соответственно, будем рассчитывать, что в ближайшие годы у нас существенно пополнится рыбный запас в наших озерах и речных магистралях.

— А вы на открытие какого предприятия хотели бы в Тюменскую область съездить?

— Очень ждем открытия предприятия по переработке гороха, который в Ишимском районе реализует «Протеинсиб». Это уже второй объект агрохолдинга «Юбилейный», связанный с глубокой переработкой растениеводческой продукции.

Я сторонник того, чтобы подобного рода производства как можно в большем объеме строились и реализовывались. Почему? Это уже глубокий передел продукции. Можно взять зерно и повезти его на экспорт. А что сделал агрохолдинг? Зерно измолол в муку. Дальше путем соответствующих технологических решений получили глютен. Его переработали и получили лизин. Лизин поехал в Бразилию, в Корею, спирт — в Турцию. И вот тот передел уже другого уровня обладает свойствами, продукт, который можно ввозить по всему земному шару. Его стоимость с точки зрения килограммов наиболее цельная. Экономика позволяет. Зерно не увезешь. Часто стоимость доставки до порта сопоставима со стоимостью самого зерна, а вот продукт переработки можно вести по всей планете.

Подобного рода производства агрохолдинг уже второй. Я думаю, это пример того, к чему необходимо стремиться. Всячески будем помогать и ждем инвесторов из этой отрасли.

— Второй год подряд власти говорят о рекордности урожая, но в то же время падает рентабельность. Как у нас в этом плане в Тюменской области обстоят дела? И почему падает рентабельность?

— Я бы не сказал, что падает рентабельность. У кого получился небольшой урожай, она падает. Цены были не очень высокие, соответственно, не каждый смог получить выручку, сопоставимую с затратами на производство. Я могу честно сказать, есть высокоэффективные хозяйства, которые имеют достаточно хорошую рентабельность, но есть те, кто не всегда и не везде соблюдает технологии ввиду дефицита кадров, материальных и финансовых ресурсов. Природно-климатический фактор тоже никто не отменял. Если посмотреть финансово-бухгалтерскую отчетность, то в принципе у нас отрасль, если брать в среднем, рентабельна. Есть те, у кого хорошие доходы, но есть, к сожалению, те, кто убыточные.

Каким будет 2024 год, пока сказать сложно. Мы видим, что осадки, которые прошли, объем внесения минеральных удобрений, качество семян, которые были использованы, обстановку на полях, которая есть сейчас с посадками, пока вселяет оптимизм. Будет интересно посмотреть в сентябре, какой урожай соберет в целом Российская Федерация. И в зависимости от этого уже будет формироваться цена на зерно. И, как следствие, можно будет уже промежуточно подводить итог, посмотреть, насколько рентабельно то или иное производство.

Но еще раз подчеркну: если не просто выращивать зерно и его продавать, а использовать для кормления сельскохозяйственных животных или же переработку глубоко вести, то там однозначно экономика уже значительно лучше, интереснее, выгоднее. И вот такие хозяйства, конечно же, более уверенно чувствуют себя с точки зрения текущей деятельности и гарантированно составляют планы своего дальнейшего развития.

— У меня три коротких точечных вопроса. Приходится ли правительству Тюменской области спасать какие-то сельхозпредприятия?

— Прям спасать в том смысле, который вы закладываете, наверное, нет. У нас правила государственной поддержки закреплены в нормативно-правовых актах, независимо от того, что и как происходит, эти правила распространяются на всех.

Единственное, какое но… Те хозяйства, которые получают государственную поддержку, берут на себя обязательство достигнуть определенных результатов. Допустим, не снизить посевные площади. Из-за чрезвычайной ситуации этого года, по независящим от хозяйствующего субъекта причинам, кто-то снизил. И как мера поддержки — не предъявляем штрафные санкции. Из-за форс-мажора мы разрешаем в этом году не выполнить обязательства, которые на себя брали. А каких-то специальных выплат, субсидий на что бы то ни было, такого ничего нет.

— Саранчу ждем?

— Готовимся, но рассчитываем, что ее не будет. Мы проводим консультации с Северо-Казахстанской областью, с коллегами соседних субъектов Российской Федерации. Россельхозцентр ситуацию мониторит, ежедневно мне докладывает по обстановке. Пока сигнальных фактов получения на границе с Казахстаном вредителя мы не видим.

— В прошлом году считали ущерб, который нанесли лесные природные пожары, там порядка 300 миллионов. По паводку посчитали?

— У нас еще достаточно большое количество домов находятся в затоплении. Поэтому говорить пока рано. Задача поставлена — максимально оперативно обеспечить качественные ремонтные работы, чтобы до 1 октября люди смогли заехать и вернуться к обычной жизни. Я так думаю, что тогда все затраты, связанные с предотвращением и ликвидацией последствий, скалькулируем, и можно будет говорить о конечной цифре. Факт, что сумма немаленькая.

• Денис Квитко, заместитель директора департамента дорожной инфраструктуры и транспорта администрации Тюмени, — про транспортную реформу;

• Артур Хачатрян, начальник главного управления МЧС по Тюменской области, — о проблемах ведомства, низких зарплатах пожарных;

• Наталья Костюкова, заведующая одной из аптек сети «Живика», — о дефиците лекарств и новых аналогах;

• Андрей Миллер, начальник УГИБДД по Тюменской области, — о проблемах на дороге;

• Ильдар Хусаинов, глава федеральной компании «Этажи», — о бизнесе и проблемах с налоговой;

• Елена Никитина, управляющая отделением Банка России по Тюменской области, — об инфляции, ключевой ставке и о том, где хранить сбережения;

• Сергей Колесник, бизнесмен, — об архитектурном облике города, миграции, проектах застройщиков, взаимоотношениях власти и бизнеса;

• Виктор Корчагин, директор тюменского филиала «Брусники», — об элитном ЖК и Central Park на Бабарынке;

• Артем Муратов, участник команды КВН «Союз», — о юморе, цензуре, женском стендапе;

• Дмитрий Селивохин, директор центра стратегического развития «Сибирь, — о девелоперах-философов, студенческом кампусе, судьбе Гагаринского парка.