«Если начинает накрывать — нужно выговориться». Интервью с бойцом ЧВК, который провел год на спецоперации

С началом СВО Виктор поехал на Украину в качестве добровольца, второй раз уходил через ЧВК «Вагнер». Он уже рассказывал нам, как терял товарищей, как сам чуть не погиб и почему государственная армия уступает частной компании. Прошел еще один год. После «Марша справедливости» Евгения Пригожина у бойцов «Вагнера» был выбор: пойти воевать через Минобороны или вернуться в мирную жизнь. Виктор выбрал первое — он снова отправился на спецоперацию.

Мы связались с мужчиной: за это время ему снова пришлось побывать в госпитале. Виктор поговорил с нами перед тем, как снова уехать на спецоперацию.

— Сколько раз вы уже были на СВО?

— В общей сложности за на данный момент два года конфликта я пробыл на передовой почти год. Это не считая госпиталя после ранения.

— Могу предположить, что одна из ваших командировок могла выпасть на мятеж Пригожина. Расскажите, каким этот день был для вас? Как вы отреагировали на новость о мятеже? Какие перед вами стояли задачи?

— В момент всем известных событий я находился на лечении. День был крайне напряженным. Оторванность от информации была абсолютно такая же, как и на передке. Учитывая последние интервью и обращения Евгения Викторовича, что-то подобное должно было случиться. Вопрос был только в масштабе.

Естественно, многие знакомые обращались для того, чтобы получить информацию, но чего-то вразумительного сказать я не мог по причине того, что и сам информацией не обладал. Знал немного больше, чем средний обыватель. Был период неопределенности, что будет дальше, как будет, будет ли вообще. В каком виде будет существовать компания. В том, что компания будет действовать дальше, сомнений не было.

— Что изменилось в службе после этого момента? Как сейчас обстоят дела с обмундированием?

— Снаряга у меня по-прежнему своя. Всё куплено на свои деньги. Глупо пытаться экономить на своей шкурке. Если разбираться детально, на примере бронежилета, то сам бронник, естественно, выдается. Но всё «навесное», как напашник, шея, плечи, естественно, в комплектацию не входит. А кроме сердца и легких есть еще много мест, которые хотелось бы защитить. Конечно же, не стоит забывать и о специфике — штурм и арта (артиллерия. — Прим. ред.) — две большие разницы, и, соответственно, и снаряга (снаряжение. — Прим. ред.) будет отличаться.

— Что в это раз помогло вам выжить? У некоторых солдат есть собственные ритуалы перед боевым заданием. А вы что-то подобное делаете?

— Да, безусловно, у всех есть какие-то свои ритуалы, обряды даже, если хотите. Я лично брею голову наголо перед командировкой, помимо некоего сакрального смысла еще и банальная гигиена. Что помогло выжить? Я и сам часто задаю себе этот вопрос. Можно много и долго об этом рассуждать и находить много ответов, и каждый, наверное, не будет лишен смысла. Удача пока на моей стороне, и есть еще много планов, где без меня будет не то.

— В первый раз вы говорили, что отличие армии государственной и частной колоссальное (в первом интервью Виктор говорил, что государственная армия уступает частной. — Прим. ред.). И, как известно, чтобы поехать на СВО, нужно подписать контракт с Минобороны. Как это происходит в действительности?

— С возможностью попасть на СВО всё по-прежнему нет проблем. Помимо официального контракта с МО существует огромное количество добровольческих формирований, где есть свои плюсы и минусы.

— Как бойцы ЧВК сейчас уходят на СВО и объединяются?

— Бойцы обычно кооперируются с теми, с кем уже служили, и идут в одно конкретное подразделение. В основном выбирают добровольческие отряды. Некоторым предлагают контракты с Министерством обороны.

— Расскажите про возвращение из вашей последней командировки?

— Чувство радости, что я возвращаюсь домой, к семье, живой. Чувство неудовлетворенности, что, возможно, сделал меньше, чем мог бы.

— Какие внутренние изменения произошли? Может быть, к каким-то вещам стали по-другому относиться? Возможно, о чем-то говорили вам близкие родственники.

— Естественно, человека меняют жесткие условия, но в нем не появляется то, чего в нем не было до этого. То есть, если говорить утрированно, никаких новых качеств не появляется, усиливаются те, которые были. Жесткий человек становится более жестким и далее по списку.

— Расскажите о том, чем занимались после того, как только вернулись со службы? Что делали в первые дни?

— Проводил время с семьей. Наверстывал упущенное время. Приходил в себя, оттаивал душевно.

— Много говорят о ПТСР, в нашем городе даже построили центр, где с участниками СВО и их семьями работают психологи. Почему люди, которые должны быть сильные эмоционально, уже в мирной жизни ведут себя агрессивно?

— Знаю по себе, если начинает накрывать, нужно выговориться. Только не надо вываливать это на близких. Во-первых, не поймут, во-вторых, ни к чему им знать всё это. Обратитесь к психологу — они отлично умеют слушать. Помните — алкоголь в этом вопросе совсем не друг. Найдите занятие — чтение, например. Праздность и безделие вкладывают в голову ненужные мысли. Проводите время с семьей — это ваш тыл и опора, не отгораживайтесь от близких. Вы нуждаетесь в них так же, как и они в вас. Не надо думать, что если вы ходите к психологу, то вас в ПНД (психоневрологический диспансер. — Прим. ред.) на учет поставят. Если всё носить в себе, рано или поздно резьбу сорвет, отсюда и агрессия.

— Вы говорили, что работали прорабом (Виктор говорил про работу в первом интервью. — Прим. ред.). Были ли мысли вернуться к этой работе?

— На работе ждут моего возвращения, не торопят, как только буду готов выйти на работу — выйду.

— Что помогало вам адаптироваться к мирной жизни?

— Вернуться к мирной жизни можно мирными мыслями. Семья, дети, общение, работа, отдых, конечно, не панацея, но помогает перестроиться на мирные рельсы.

— Когда вы приняли решение снова ехать на СВО? Как принимали это решение? Как вас отпустила семья?

— Супруга, конечно, сильно против была, но это мое решение. Разговор тяжелый состоялся, она приняла мой выбор и в итоге поддержала меня. Сыну ничего не говорили.

— Часто замечаю безэмоциональные, даже отрешенные лица военных в аэропорту. О чем вы думаете перед отправкой на СВО? Когда еще наблюдаете за мирной жизнью, но уже знаете, что завтра проснетесь в зоне боевых действий?

— К этому привыкнуть невозможно, забыть — тем более. Можно зачерстветь, можно отрешиться в эмоциональном плане, но привыкнуть и забыть нельзя. Тяжелее всего возвращаться из отпуска, когда уже знаешь, куда ты едешь и что тебя ждет. Дико, конечно, по возвращении видеть, что жизнь то абсолютно не поменялась, так же работают кафе и рестораны, а где-то рвутся снаряды и мины.

— Каким вы видите свое будущее?

— Говорят, хочешь насмешить бога, расскажи ему о своих планах. Но мы все надеемся на лучшее и в меру своих возможностей приближаем свое светлое будущее.

Мы говорили с Виктором в декабре 2022 года. О его взглядах на жизнь, желании пойти на СВО и семье он рассказывал здесь.