Враги народа. Как в 1937–38-е годы расстреляли больше семи тысяч тюменцев — хроника сталинского террора

За возчиком Гильманом Биктимировым из Тюмени придут 10 сентября 1937 года. Через месяц его расстреляют.

Бывшего генерала царской армии Константина Волькенау заберут на следующий день — 11 сентября. Расстреляют через полтора месяца.

К профессору пединститута Юрию Иорданскому постучат 5 ноября 1937 года — до расстрела ему осталось четыре месяца.

И таких как эти тюменцы — тысячи...

Всего по всему Советскому Союзу задокументировано не менее 725 тысяч расстрелов — и это только в 1937–1938-е годы. Имена убитых хранятся в региональных книгах памяти, которые долгие годы собирали общественники и активисты. Каток репрессий не миновал и наш регион.

В Тюменской области в 30-е годы репрессировали более 20 тысяч человек, а больше семи тысяч — расстреляли. Имена 7254 убитых известны благодаря «Книге расстрелянных» журналиста Рафаэля Гольдберга, чей отец тоже был репрессирован. Семь тысяч двести пятьдесят четыре имени — далеко не полный список всех, кого посчитали врагами народа — многие данные уже бесследно потеряны. Но даже это число показывает масштаб жутчайшей трагедии.

В этом большом материале Артура Галиева наглядно показано, как сталинский террор прошелся по тюменской земле. Посмотрим, кем были эти «враги народа», где они работали и в какие дни их расстреливали. А еще — какие месяцы в тюменской истории являются самыми черными.

Раскулачивание

Известные данные о более семи тысячах репрессированных позволяют сделать вывод, что в Тюменской области машина репрессий работала активнее всего с июля 1937 года по март 1938-го. Именно на эти годы приходится 98 % расстрелянных. Но и до этого людей уже казнили. Считаем важным упомянуть и о них.

Так, с 1929 по 1936 год высшую меру наказания применили 20 раз: в 1929-м расстреляли одного человека — крестьянина Спиридона Долина из Голышмановского района, 1930-м — 12 человек, 1932-м — 2 человека, 1933-м — пятерых. В основном это были те, кто попал под сталинскую программу раскулачивания — уничтожения класса богатых и зажиточных землевладельцев. Таким образом советская власть хотела извести последние остатки капиталистических элементов в стране.

У людей также забирали имущество и ссылали их в дальние края. По разным оценкам историков, в СССР от 390 до 600 тысяч ссыльных умерли от голода, холода и других последствий раскулачивания. Другие историки называют цифру в 3 миллиона погибших.

В Тюменской области раскулачили несколько десятков тысяч крестьян. Точная цифра неизвестна. Зато есть воспоминания свидетелей. Уроженец деревни Ново-Ашлык Аромашевской волости Николай Зенкин вспоминал:

— Отца моего забрали, расстреляли в 30-е годы. Маму, меня, одиннадцатилетнего, сестру 9 лет и сестреночку полутора годиков посадили в сани и повезли в ссылку, зимой при морозе 30 и более градусов. С Ново-Ашлыка до Тюмени, а это почти 400 километров, как-никак. Привезли в Тюмень, поместили сначала в церковь какую-то, потом перевезли в бараки на лесозавод «Республиканец». До ссылки жили так: для того, чтобы не помереть с голоду, мама меня отдала коров пасти в деревню Ольгино подпаском. Плата была следующей: сегодня в одном доме накормят, завтра — в другом, и в поле дадут кусочек хлеба плохонький и бутылку молока, да какой-нибудь добрый дяденька даст поношенные лапти — на ноги совершенно надеть нечего было — тогда все босиком бегали…

Журналист «Красного знамени»

Среди первых расстрелянных в 30-е на тюменской земле оказался журналист газеты «Красное знамя» 29-летний Антип Кунгурцев. Он тоже был из зажиточной семьи, а в 1919 году служил в белой армии под началом Александра Колчака. Позже переметнулся к красным, а затем даже стал членом коммунистической партии. Но лояльность не спасет его.

В конце января Кунгурцева арестовывают по обвинению в участии в контрреволюционной организации. Чекистов заинтересует его блокнот, в котором Кунгурцев вел свои путевые заметки. В них журналист описывал поездку в родную деревню в 1928 году: всё пришло в упадок, все ходят «хмурые и злые. Все спрашивают, скоро ли это кончится?». Один из мужиков предъявил журналисту за то, что тот пишет неправду:

— В лозунгах у вас написано: серп да молот, а по деревням — смерть да голод… — процитировал его Кунгурцев в своем дневнике.

Сочувствие журналиста Антипа Кунгурцева к жителям своей деревни закончится тем, что 3 июля 1930 года его расстреляют вместе с еще десятью раскулаченными. В архиве тюменской газеты «Красное знамя» до сих пор хранятся заметки Кунгурцева. Последняя вышла 7 декабря 1929 года. В ней он воодушевляюще рассказывал про рабочих завода «Пламя».

Тюменец Михаил Осинцев до прихода советской власти считался зажиточным крестьянином. Он построил себе большой дом с баней и даже нанимал на работу двух человек. Его внучка Лилия Александровна знает о деде со слов матери, которая осталась одна, когда ее отца забрали в июле 1937 года:

— Он был работягой, поэтому жил хорошо. Всё построил своими руками. Он сам пахал до крови в ногтях. Во время советской власти посчитали, что он эксплуататор, потому что нанимает на работу людей. В 1934 году забрали дом. Ему с четырьмя детьми пришлось жить в бане. В июле 1937-го и деда забрали. Дети остались сами по себе.

Детям бывшего кулака пришлось несладко. Они были вынуждены жить у чужих людей, зарабатывая на еду присмотром за их детьми. И они выжили.

Дочь Осинцева пройдет всю Великую Отечественную войну. Что случилось с самим Михаилом Осинцевым, родственники узнают только в 90-е годы, когда раскроют архивы. Все десятилетия никто не знал, куда его увезли.

Зиновьевцы

Когда с кулаками было покончено, Сталин взялся за бывших соратников по революции. 24 августа 1936 года в Москве расстреляют сподвижника Ленина Григория Зиновьева. Он проиграет Сталину политическую борьбу и поплатится жизнью. По стране начнут искать тайных сторонников Зиновьева, которые, как и их лидер, якобы готовили заговор против советской власти. Их найдут даже в Тюменской области. С 26 по 28 августа 1936 года арестуют 10 человек. Всех объединяло членство в большевистской партии ВКП(б). Все высланы в Тюменскую область из Ленинграда и других областей Центральной России. 5 мая 1937 года Военной коллегией Верховного суда СССР их всех приговорят к расстрелу.

Вместе с этой группой умрет известный тюменский ссыльный — Владимир Смирнов. — один из руководителей большевистского восстания в Москве 1917 года.

После революции Смирнов был наркомом торговли и промышленности РСФСР, а позже членом редакции «Социал-демократ». Близость к революцинеру Льву Троцкому, который стал врагом Сталина, погубила его. С 1927 года Смирнова мотало по тюрьмам России и вскоре занесло в ссылку в Тюменскую область.

15 мая 1937 года он попадет в сталинский расстрельный список, подписанный лично вождем. Смирнова достанут из Упоровского района, где он отбывал ссылку, привезут в Москву и там 26 мая 1937 года расстреляют.

Из-за чего начался Большой террор 1937–1938 годов

Не перевоспитали население

К террору в СССР, по мнению историков, приведут два важных события. Одно из них — первая в истории СССР перепись населения в январе 1937 года. Власть выясняла не только, кто живет в стране, но и о чем думают. В рядах переписчиков был и тюменский счетовод сельхозартели «Прогресс» Андрей Аржиловский.

Аржиловский — типичный «лишенец» — пораженный в правах житель СССР. Он родился в 1885 году в селе Зырянка. Его родители похоронены на старинном Текутьевском кладбище. Во время Гражданской войны Андрей Аржиловский сотрудничал с белыми. В 30-е его семья попала под раскулачивание. Два раза сидел в лагерях. С 1936 года жил в поселке лесозавода «Красный Октябрь» и работал счетоводом. Затем его и привлекли к переписи населения. Несмотря на то, что со времен революции прошло 20 лет, тюменец оставался верующим человеком. Об этом писал в своих дневниках.

— 1 января 1937 года. С Новым годом! Как бы то ни было — празднуем и ждем лучшего от жизни, — пишет Аржиловский. — По делам переписи населения обхожу закрепленные за мной в Тюмени 15 домиков. Вижу, что многие живут хуже нас. Несмотря на 20-летнее перевоспитание, все-таки много верующих, и на вопрос анкеты о религии отвечают определенно: «Веруем...»

Первые итоги переписи появились спустя десять дней от ее начала. Их посчитали «вредительскими». Ответственных за перепись арестовали и репрессировали, а данные засекретили до 1990 года. Судьба переписчиков не обошла стороной и Андрея Аржиловского.

Аржиловского арестуют в июле 37-го. Его и еще 12 человек обвинят в членстве в «контрреволюционной кулацкой вредительской группировке». Во время обыска найдут его дневник, а там — уйма всего антисоветского: размышления о власти, вере и коммунизме.

— У ворот завода устроена панорама: наша социалистическая Родина с пограничным столбом и часовым, а с той стороны — нападающие фашисты. Куклы пытаются напасть на нашу счастливую страну, а красноармеец, конечно, бьет их — те в панике падают. Для ребятишек все это, конечно, забавно. Факт тот, что денег ухлопывают много. Вообще все фальшиво, натянуто, — писал счетовод в дневнике.

На допросах Аржиловский признавался, что сомневается в реальности построения социализма. Его расстреляют в сентябре 1937 года. Не повезет и его брату Михаилу. Бывшего псаломщика, а в 1937 году — преподавателя пения в школах, расстреляют через месяц. Дневник Аржиловского в 1988 году выдадут дочери Тамаре по ее запросу.

Выборы в Верховный совет

В конце 1937 года в СССР должны были состояться выборы депутатов в Верховный Совет СССР. Тюменский краевед, автор множества книг о репрессиях, бывший замначальника регионального управления ФСБ по Тюменской области Александр Петрушин объясняет причину недовольства итогами переписи и ее связь с грядущими выборами.

— Перепись показала, что все эти «безбожные» пятилетки не увенчались успехом. 57 % населения отвечали, что они верующие. Впереди выборы. Что делать? Воспитывали-воспитывали на протяжении двух пятилеток и не воспитали. 2 июля 1937 года Политбюро ЦК ВКП(б) приняло постановление «Об антисоветских элементах», чтобы вычистить страну от нежелательных людей, которых не перевоспитать. Это моя версия, но многие исследователи ее придерживаются, — заявляет Петрушин.

Власти определили общую минимальную цифру подлежащих репрессиям — 298 950 человек. 30 июля 1937 года нарком внутренних дел СССР Николай Ежов подписал Оперативный приказ народного комиссара внутренних дел СССР № 00447 «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов». Руководство СССР поставило задачу разгрома «антисоветских элементов».

Сталин помнил, как в 1920–1921-м Западно-Сибирское крестьянское восстание поставило под вопрос существование здесь большевистской власти. Для Омской области, в которую тогда входила Тюменская область, ХМАО, ЯНАО, установлен лимит: «первая категория» (расстрел) — 1000 человек, «вторая категория» (отправка в лагеря) — 2000 человек. Планы в СССР было принято перевыполнять. Только по известным данным, видно, что первоначальный план по расстрелам будет перевыполнен в семь раз!

Завершить операцию должны к выборам в Верховный Совет СССР, которые состоятся 12 декабря 1937 года.

К «операции» тюменские чекисты приступили сразу. Первыми под удар попали, конечно же, бывшие кулаки, участники Западно-Сибирского крестьянского восстания и служившие в белых движениях, царской или колчаковской армии.

Мы собрали количество арестов и расстрелов в одном графике, на котором видно самые загруженные месяцы у тюменских сотрудников НКВД.

За июль 1937 года арестовали 726 жителей Тюменской области. В августе — 1229 человек, а в сентябре — 1206 человек. Именно на август и сентябрь приходится первый пик арестов 1937–38-х годов. Затем начался спад: октябрь — 618 арестованных, ноябрь — 557, декабрь — 178. В январе наступит передышка — всего 65 арестованных.

Карточки репрессированных тюменцев показывают, что после ареста люди проживут около месяца. Массовые аресты стартовали в июле, а расстреливать начали в августе — 164 растрелянных. В сентябре расстреляли 891 человека.

За 1937 год в Тюменской области расстреляны 47 бывших членов партий эсеров, меньшевиков и анархистов. Многих уничтожили в Тобольске 12 августа 1937 года — за месяц до выборов. В ссылке эти люди работали на различных должностях — преподавателями, научными сотрудниками тобольского музея, техниками, лаборантами.

Самым черным месяцем сталинских репрессий в Тюменской области стал октябрь 1937 года — 1509 расстрелянных. Это значит, что в среднем в этом месяце в день приводили в исполнение 48 смертных приговоров. По два расстрелянных человека в час!

14 октября побили «рекорд» — 490 расстрелянных за сутки. Это 15 человек в час. 297 смертных приговоров того дня приходятся на Тобольск.

Объяснение такой жестокости и спешки простое: приближалась 20-я годовщина Октябрьской революции. За упорный труд в уничтожении врагов сотрудники тюменского НКВД получат ордена и награды, но об этом чуть позже.

В ноябре расстреляют 1315 человек. Журналист Рафаэль Гольдберг, собравший данные о расстрелянных, считает, что так чекисты отметили День милиции, который приходится на этот месяц. В декабре расстреляют 419 человек. В январе 1938 года — 263 человека. В феврале 1938-го расстрельная команда отдохнет — всего 11 расстрелов.

Вторая волна массовых арестов будет короче первой. В феврале арестовали 1202, а в марте — 292. В этом же месяце начнут расстреливать всех, кого не добили в 37-м и арестовали в начале 38-го. За март расстреляют 1403 человека. Это самый расстрельный месяц в 1938-м году. Рекордный день — 24 марта 1938 года — 353 расстрела. По 14 смертных приговоров в час.

Следующий виток расстрелов произойдет только в июне-июле 1938 года — за два месяца приговорят к смерти 462 человека.

Четверых мужчин из семьи Сизиковых из Заводоуковского района расстреляли в один день — 17 июня 1938 года. Трофим, Филат, Ефим и Андрей трудились в колхозе «Борьба за Советы».

— Я знаю, что прадеда с его братом, отцом и дядей забрали в одночасье, их погрузили на телегу и увезли, наверное, сразу в Тюмень, — рассказывает правнучка Оксана Павлюкова. — Прабабушка всю жизнь прожила, а ее дочь росла без отца. Я была в ФСБ по просьбе бабушки, так как ей важно было знать — почему? Жуткий листок, вырванный из тетради, я не забуду. Глупые обвинения в том, что прадед на посевную нанимал батраков...

Таким образом за 24 месяца 1937–38 годов в Тюменской области арестуют 6725 человек и расстреляют 6745 человек. Практически все арестованные за эти два года умрут. Самые горячие 180 дней — с октября 1937-го по март 1938 года — в Тюменской области приговорили к смерти 4920 человек — по 27 расстрелов в сутки.

В годы Великой Отечественной войны в Тюменской области приговорят к смерти всего 62 человека.

В 30-е годы тюменский горотдел НКВД подчинялся Омскому управлению. Причина была в том, что в те годы Тюменская, Омская, современные ХМАО и ЯНАО входили в один регион — Омскую область. Именно в Омске утверждали планы по расстрелам тюменцев, тоболяков, салехардцев, ишимцев и других жителей современной Тюменской области. Много арестованных жили в сельской местности. Их всегда доставляли в ближайшие отделы НКВД — Омск, Тюмень, Тобольск, Ишим, Салехард, Ханты-Мансийск.

В Тюмени людей расстреливали в подвале «семаковки» — горотделе НКВД на улице Семакова. Здание в 90-е снесли, а на его месте построили библиотеку ТюмГУ. Данные «Книги расстрелянных» указывают на то, что за два года в стенах «тюменской лубянки» встретили смерть 2056 человек — в среднем по три человека в сутки. Тела на телегах посреди ночи вывозили на Затюменское кладбище близ улиц Полевой и Пролетарской. В 1949 году на этом месте построят асфальтовый завод. Во время стройки находили тысячи костей. И только в 90-е станет известно, откуда они.

О том, как расстреливали, в 1957 году вспоминал бывший оперуполномоченный НКВД Ляпцев:

— У нас в Тюмени более культурно расстреливали. Вас ведут, и вы не встретите никого. Мертвые за перегородкой. Вы вещи оставили, зашли, вам объявляют приговор. Ставят на колени и расстреливают. Стреляют, конечно, в затылок. Потом контрольный выстрел, в висок.

В Тобольске людей собирали в тюремном замке, построенном в середине 19 века. В царские времена здесь за решеткой сидел писатель Федор Достоевский. Сейчас здесь работает музей. Людей водят на экскурсии, рассказывают об истории Тобольска и знаменитых узниках старинной тюрьмы. А в 1937–38 года в стенах замка расстреляли 2188 человек. Здесь же их и хоронили.

Чуть больше тысячи жителей Тюменской области расстреляли в Омске, 857 человек — в Ишиме, 599 человек — в Ханты-Мансийске, 147 человек — в Салехарде.

Портрет репрессированного

7254 карточек расстрелянных в Тюменской области, ХМАО и ЯНАО отчетливо показывают, что репрессии касались простых людей трудоспособного возраста. 3628 убитых — это крестьяне, колхозники, работники предприятий и рабочие заводов. Остальные — 312 сторожей, 290 плотников, 151 бухгалтер, 76 столяров, 29 председателей колхозов, 57 возчиков, 74 бригадира, 44 пастуха, 189 рыбаков и охотников. Еще 1586 человек — представители других профессий.

Расстрелянные — люди в основном старше 35 лет. Самые пожилые (пятеро крестьян и священник) родились при Николае Первом в 1853 году — во время Крымской войны. В 1937 году им было по 84 года. Самым младшим расстрелянным было по 17 лет. Это радист парохода «Армения» Игорь Семенюк, рыбак из Аксарки Виктор Зубков и работник сельхозартели Михаил Кузнецов. Из более семи тысяч репрессированных только 284 женщины — это колхозницы, крестьянки, домохозяйки и монахини.

В одном только Тюменском пединституте расстреляли семь человек, в том числе профессора Юрия Иорданского и завкафедрой химии Григория Огибенина — сына известного тюменского фотографа Тараса Огибенина. Всех обвинили в контрреволюционной агитации.

Юрий Иорданский — бывший дворянин, сосланный в Тюмень из Ленинграда, профессор, заведующий кафедрой географии факультета естествознания Тюменского педагогического института. В 1936 году стал инициатором, научным руководителем и координатором экспедиции в северные районы Тюменской области для проведения комплексных исследований водораздельных пространств между реками Тромъеган и Надым.

Григорий Огибенин тоже служил в армии Колчака. Потом перешел к красным. Его считают основателем вузовской химии в Тюменской области. Сын Огибенина Владимир рассказывал, что семью после ареста отца не трогали, хотя мать с трудом нашла работу. В 1942 году родным сообщили, якобы Григорий Огибенин умер в 1942 году от воспаления легких. На самом деле он уже пять лет лежал в безымянной могиле.

Весомая группа расстрелянных в 1937–38 годы — это священники и муллы. Из них репрессировали более 230 человек. К 1937 году многие из них уже расстались с религией и трудились обычными рабочими.

К примеру, мулла Шаяхметов Сабир в день ареста, 7 октября 1937 года, работал конюхом в школе в деревне Красный Яр Ялуторовского района. Через месяц, 5 ноября, 1937 года его расстреляют.

Бывшего муллу Аминова Мухамедяра, работающего в колхозе Нижнетавдинского района, арестуют 11 сентября 1937 и расстреляют в ноябре. Всего приговорят к смерти 37 мулл. Причина — создание контрреволюционных организаций. По версии следователей, муллы убеждали людей в том, что во всех бедах виноваты коммунисты, запретившие верить в Аллаха. В конце 50-х большинство реабилитируют. Остальных — в 1989 году.

Показательная ситуация произошла в тюменской Всехсвятской церкви. В 1930-е годы храмы в Тюмени закрыли, а некоторые вовсе взорвали в рамках борьбы с религией, но Всехсвятская церковь продолжала работать. Правда, большинство ее священников не доживет до 1941 года.

В январе 2022 года Русская православная церковь причислила к новомученикам расстрелянного священника Всехсвятской церкви Михаила Красноцветова. Первый обыск в доме священника прошел 21 марта 1931 года. Красноцветова обвиняли в контрреволюционной агитации. Обвинений он не признавал. Его отправили в концлагерь. Михаил вернулся к семье из ссылки в апреле 1935 года. Сын священника Владимир описывает облик отца после возвращения.

— Худой, с лысеющей головой, какой-то тихий... Для человека с высшим юридическим образованием, но с ярлыком бывшего лагерника, не было права на жизнь.

Михаил пошел служить в храм Всех Святых, который сейчас находится на улице Свердлова, 29. Тогда вокруг него было кладбище, где он служил псаломщиком. В 1937 году сотрудники НКВД пришли за священниками Всехсвятской церкви. 5 июля 1937 года Михаила Красноцветова снова арестовали.

— Мы проводили его за ворота, — вспоминает сын Владимир, — молча, обливаясь горькими слезами. За воротами ждала битком набитая невинными жертвами мрачная машина. Больше отца мы не видели.

Священника обвиняли в том, что он «является членом контрреволюционной организации церковников, проводил вербовку новых членов, принимал агитацию, направленную на дискредитацию партии и правительства». Красноцветов виновным себя не признал. 10 октября 1937 года тройка УНКВД Омской области вынесла приговор Михаилу Красноцветову. Его расстреляли 12 октября — в день его рождения.

В этот же день расстреляли семь священников Всехсвятской церкви. В статье «Рясоносные враги» газеты «Красное знамя» служителей культа называли контрреволюционерами, террористами и заговорщиками.

В наши дни бытует мнение, что Сталин расстреливал только буржуазию, которая жила богато во времена Российской империи. Как мы видим выше, статистика говорит об обратном.

— Сановников, дворян, графов и прочих начали стрелять сразу после 1918 года. Когда приблизились к 1937 году, выделили категорию людей, служивших в царской армии, в белых армиях — прежде всего в армии Колчака. Когда Гражданская война закончилась, офицеров, даже тех, кто перешел к красным, поставили на учет в военкомате. Когда началась операция по уничтожению нежелательных элементов, всех расстреляли. Тоже самое касается священнослужителей. Они тоже все были учтены. Советская власть никого не забыла. Всё, что они делали в прошлом, было учтено, — рассказывает историк Александр Петрушин.

Хочется также проследить судьбу арестованных в один день, чтобы понять, сколько им предстояло жить после ареста.

В 1937-м в Тюмени вместе с супругой Эмилией жил 74-летний бывший генерал царской армии Константин Волькенау. В Первую мировую он командовал 98-й пехотным Александро-Невский полком. После революции многочисленные ордена перестали что-то значить.

В 1919 году его в первый раз арестовали и поместили в Бутырскую тюрьму в Москве. Спустя месяц освободили, и у бывшего генерала появилась возможность покинуть Россию, но он этого не сделал. В 1935 году его опять арестовали как «социально опасный элемент» и на пять лет отправили в ссылку в Казахстан. Оттуда он писал жене писателя Максима Горького Екатерине Пешковой письмо с просьбой помочь ему с пересмотром дела. Тогда Пешкова возглавляла единственную в СССР правозащитную организацию «Политический красный крест».

— Убедительнейшее прошу Вас оказать нам помощь, приняв участие в нашей судьбе. Прошу Вашего ходатайства перед НКВД о пересмотре нашего дела о высылке меня и жены моей из Ленинграда и, если нет возможности отменить высылку нас из Ленинграда, то, принимая во внимание возраст 74 года и 63 года, состояние здоровья, невозможность получить работу в городе Челкаре, отсутствие средств к существованию, так как, никогда, кроме заработка, ничего не имел, разрешить переменить место жительства на один из городов Европейской СССР, где бы я мог, найдя работу по своей специальности (финансовый работник), окончить жизнь свою честным тружеником своей родины, — пишет Волькенау.

Не ясно, помогла ли Пешкова, или так совпало, но в 1937-м бывшего генерала перевели в Тюмень. Вместе с ним в Сибирь поехала и его супруга Эмилия Волькенау. Только вернуться из этой ссылки им было не суждено.

В третий раз бывшего генерала арестуют 11 сентября 1937 года. А через месяц придут за его супругой. Этот арест будет роковым для четы Волькенау. Вместе с генералом 11 сентября в Тюменской области арестованы еще 88 человек. Данные дают понять, кто эти люди. Компанию Волькенау в тюменской тюрьме составил проектировщик тюменского горкомхоза Николай Григорьев, бухгалтер фанерного завода Яков Замятин, кладовщик тюменской базы Роскожобувьсбыт Яков Нестеров, извозчик Иван Нохрин, технорук овчинно-швейной фабрики Петр Пермяков, главный бухгалтер тюменского пединститута Николай Артемьев-Михайлов и многие другие.

В этот день основная волна арестов прошла не в Тюмени, а в Тобольске. Там в камеры попали бывшие муллы Мухамедяр Аминов и Хамит Ахметов, священники Леонид Насонов, Гавриил Махлонов и Михаил Трофимов. Остальные арестованные — в основном крестьяне и колхозники.

Судьба всех арестованных 11 сентября 1937 года незавидна. Они умрут в тот самый черный октябрь и ноябрь. 31 октября станет самым страшным днем для группы «11 сентября 1937» — за день расстреляют 43 человека. Всех — в Тобольске. Остальные погибнут в ноябре.

Значительно переживет остальных Леонид Сироткин — оружейный мастер тюменского саперного батальона. Его расстреляют только 26 января 1938 года.

Что касается четы Волькенау, то Константина и Эмилию расстреляли 5 ноября 1937 года. Умерли в один день.

Среди этой группы расстрелянных был и возничий из Тюмени Гильман Биктимиров. Его дело будет носить № 4444. О том, что с ним случилось, его внук узнает только в 2000 году, когда запросит дело у ФСБ.

Гильман Биктимиров родился в 1880 году в деревне Васьково Нижнетавдинского района. В 1915 году во время Первой мировой войны был мобилизован и служил рядовым до самой революции 1917 года.

Семья у Гильмана была большая — пятеро детей. Все они жили в доме № 7 на Таборной улице. Сейчас на этом месте стоят высотки и Дом печати. В 3 часа ночи к Гильману Биктимирову опять пришли сотрудники правоохранительных органов. На этот раз поводом стал донос соседей на антисоветскую агитацию. В доме Гильмана сразу же провели обыск.

Чекисты нашли у Гильмана две книги, в которых он делал записи на арабском. Несмотря на то, что тюменец был малограмотен, он самостоятельно обучился языку, на котором писали все татары до прихода советской власти. В материалах дела до сих пор хранятся копии листов, исписанных аккуратной вязью. Только вот их содержание стало основанием для расстрела мужчины. Сотрудникам НКВД потребуется помощь переводчиков.

— Говорят очень много, что внутри страны существует голод, — писал Гильман в дневнике. — Слышно, что сто тысяч человек умерли от голода. Никакой здесь причины. Главным образом никто помощи от государства не видит. Очень жалко, что умирает народ... 1933 год — очень тяжелый. Самый жестокий год — холод и голод.

Эти строки из дневника сотрудники НКВД подчеркнули. Одних дневников для обвинения Гильмана в антисоветской агитации было достаточно, но к делу пришили еще показания соседей, которые подтвердили опасность деяний тюменца. Их они написали 20 и 27 сентября — уже после ареста мужчины. Сосед из дома № 5 заявил, что арестованный занимался антисоветской агитацией, говорил, что «власти не заботятся о людях» и всячески призывал к объединению. Второй свидетель тоже рассказала о том, как Гильман жаловался на высокие цены на продукты и всячески ругал советскую власть. Для «тройки» этого было достаточно. Два протокола допроса свидетелей приложили к делу.

Биктимиров свою вину частично признал. Он не отрицал, что писал о голоде в дневнике и говорил на эти темы. 10 октября 1937 года Гильмана оперуполномоченный 3-го отдела ОМЗ УНКВД при Тюменской тюрьме Виктор Скардин, сотрудник НКВД Эсаулов и начальник УНКВД Константин Валухин вынесли приговор о расстреле 27 человек. Среди них был Гильман Биктимиров. Запомните фамилию начальника УНКВД Валухина. К ней мы ещё вернемся.

В далеких краях

В период усиления репрессий появилась практика, согласно которой родственникам расстрелянных сообщалось о том, что подследственные были осуждены на «десять лет лагерей без права переписки». При этом в судебных делах указывался реальный приговор — расстрел. Данная практика юридически была закреплена 11 мая 1939 в приказе НКВД СССР № 00515 «О выдаче справок о местонахождении арестованных и осужденных».

В июле 1941 года, когда уже бушевала Великая Отечественная война, которая унесет жизни двоих сыновей Гильмана Биктимирова, его дочь Минсафа напишет в отдел НКВД письмо, в котором робко попросит рассказать о судьбе отца. Девушка в своих словах старалась подчеркнуть, что она доверяет властям и всей душой за «советы», но только с отцом не всё понятно.

— Меня очень интересует как дочь, как комсомолку. Иногда приходится рассказывать свою биографию, но как дойдет до отца, прямо неудобно стает, что не знаю, за что взят органами НКВД. Конечно, я не говорю, что просто взяли без всякой причины, это не может быть. Это только нам неизвестно... Я поступила в пединститут. Нужно написать биографию, но не знаю, какое объяснение дать про отца. Меня воспитывали советская власть и наша любимая партия, так что маленькая часть относится к отцу. Я без отца в 1940 году окончила педучилище, а в 1941 году поступила в пединститут. Буду учиться и работать, но здесь, по-моему, отец никакого отношения не имеет, но всё равно за него приходится краснеть... Прошу вас как можно скорее дать объяснение про отца Биктимирова Гильмана, — писала Минсафа Биктимирова.

Ответ был максимально циничен и лжив.

— Выслан в далекий лагерь без права переписки и свиданий.

Дочь так и не доживет до того дня, когда раскроется тайна смерти ее отца.

Ежовые рукавицы

В 1936–1938 годы народный комиссариат внутренних дел СССР возглавлял Николай Ежов. Он сменил на посту Генриха Ягоду (его в 1938 году расстреляют как шпиона).

Устроенные Ежовым массовые репрессии в стране называли «ежовщиной». Иногда звучит мнение, что от террора Ежова был в шоке сам Сталин, но такого быть не может, потому что в архивах много документов, в которых региональные начальники НКВД просят Сталина утвердить им повышение лимита на расстрелы. Определенные списки подписывал лично Сталин.

Созданные Ежовым «тройки» НКВД, состоявшие из обкома ВКП(б), начальника областного НКВД и прокурора рассматривали дела в максимально короткий срок. Статистика в Тюменской области показывает, что от ареста до приговора часто проходил месяц. В ноябре 1938 года «тройки» ликвидируют. В это время статистика расстрелов резко останавливается. Оказалось, что в работе «троек» имели место «безответственное отношение к следственному производству и грубое нарушение установленных законом процессуальных правил».

Так Сталин свалил всю вину на «перегибы на местах» и принялся уничтожать тех, кто до этого уничтожал людей тысячами. В ноябре 1938 года наркома НКВД Ежова снимут с должности. В апреле 1939 года его арестуют по приказу нового наркома НКВД Лаврентия Берии (сам же Берия будет расстрелян после смерти Сталина, в 1953 году. Как шпион).

Ежова обвиняли не только в подготовке антисоветского переворота, но и мужеложстве — да еще и в «антисоветских целях». В феврале 1940 года его расстреляют. Ежов явно не ожидал, что произойдет такая «чудовищная ошибка». Практически все, кто исполнял его приказы в Тюменской области, умрут.

В Тюмени в честь Ежова даже назвали улицу. В 1939 году, когда его репрессируют, она будет переименована в улицу Осипенко — в честь летчицы.

Уничтожители на местах

За репрессии в регионах отвечали местные руководители НКВД. Им присылали планы на расстрелы, а они их выполняли и перевыполняли. Если кто-то не хотел, то находился более трудоспособный для этих целей человек.

В первую омскую «тройку» также входил руководитель НКВД Эдуард Салынь. В августе 1937 года его арестуют в кабинете наркома НКВД Николая Ежова за то, что тот возразил на предложение увеличить количество расстрелянных врагов. Чекист Михаил Шрейдер вспоминает этот момент так:

— Заявляю со всей ответственностью, — спокойно и решительно сказал Салынь, — что в Омской области не имеется подобного количества врагов народа и троцкистов. И вообще считаю совершенно недопустимым заранее намечать количество людей, подлежащих аресту и расстрелу.

— Вот первый враг, который сам себя выявил! — резко оборвав Салыня, крикнул Ежов.

И тут же вызвал коменданта, приказав арестовать Салыня. Остальные участники совещания были совершенно подавлены всем происшедшим, и более никто не посмел возразить Ежову.

До августа Салынь регулярно отчитывался о расстреле врагов, поэтому не следует воспринимать его как противника репрессий. Временно расстрелянного главу Омского НКВД подменил известный своими пытками арестованных Григорий Горбач. Он сразу же запросил у Ежова увеличить лимит по расстрелам.

— Наркому внутренних дел тов. Ежову. По состоянию на 13 августа по Омской области арестовано 5444 человека... Прошу дать указание по моему письму № 365 относительно увеличения лимита 1-й категории до 8 тысяч человек, — писал Горбач.

Сталин разрешил Ежову увеличить лимит до 9 тысяч.

За перевыполнение планов по поиску и уничтожению врагов Горбач получит орден Ленина и в октябре 1937 года перейдет работать в Новосибирскую область. Там он тоже прославится уничтожением тысяч врагов народа.

Горбач даже примет участие в выборах в Верховный Совет СССР. В ноябре 1938 года «славного чекиста» Горбача арестуют за участие в антисоветском заговоре в органах НКВД. 7 марта 1939 года его вместе с другими сотрудниками НКВД расстреляют в Москве. Прах захоронят в «могиле невостребованных прахов» № 1 крематория Донского кладбища.

Горбача на посту главного чекиста сменит Константин Валухин. 36-летний мужчина с резкими и грубыми чертами лица станет ответственным за тысячи расстрелянных в Тюменской области. Валухин регулярно писал Сталину с просьбой утвердить превышение лимита «к расстрелу в отношении бывших кулаков, белогвардейцев и других антисоветских элементов».

В сентябре 1937 года Валухин выиграет в выборах в Верховный Совет. Тюменцы поддержат кандидата-чекиста. За два дня до голосования Валухин доложит Ежову, что задание по расстрелам выполнено.

За умение истреблять врагов народа Валухин получит орден Ленина. В июне 1938 года «расстрельный стахановец» переедет в Свердловскую область и возглавит там обком партии. Но такой карьерный взлет продлится недолго. 22 июня 1940 года Валухина вместе с другими сотрудниками НКВД расстреляют. Место захоронения — могила невостребованных прахов № 1 крематория Донского кладбища.

Валухина сменит Зотик Волохов. До этого он был замначальника. Руководить будет недолго — с 22 мая 1938-го по 25 января 1939 года — начальник УНКВД Омской области. 25 января его арестуют. До приговора он не доживет — умрет во время следствия от побоев.

Все четыре начальника УНКВД Омской области, работавшие в 1937 и 1938 годах и руководившие репрессиями в Тюменской области, умрут. Все они почти ровесники, карьеру начинали молодыми чекистами сразу после революции. В годы террора последовательно выполняли свои задачи по уничтожению врагов народа, а потом сами же были уничтожены как отработанные детали страшной машины. В будущем их признают преступниками и никого из них не реабилитируют.

«Некогда было разбираться»

Стоит также упомянуть людей из тюменской расстрельной команды. Виктор Скардин, чье имя стоит рядом с Валухиным на приказе по делу Гильмана Биктимирова, ответственен за казнь каждого пятого тюменца.

— Отлично проявил себя при исполнении постановлений «тройки»... был основным исполнителем, через которого прошло осужденных по 1-й категории 400 человек... — говорится в его характеристике.

Ему повезет пережить своих начальников. В 50-е годы Скардина уволят из органов и исключат из партии за «перегибы» в 30-е. Он закончит жизнь обычным пенсионером где-то в Харьковской области.

Другой исполнитель приговоров по фамилии Ляпцев, который рассказывал в интервью журналисту Рафаэлю Гольдбергу про то, как в Тюмени «аккуратно расстреливали», спокойно встретит старость. В 50-е его тоже исключат из органов и партии «за нарушения социалистической законности». В разговоре с журналистом он будет больше всего переживать, что его имя узнают люди, поэтому будет просить не называть его.

— Некогда было обрабатывать документацию, и арестовывались просто определенные граждане, которые нам заказывались. Мы не могли разрабатывать арестованных ни оперативных путем, ни следственным, — заявлял опер Ляпцев.

Никто не отказывался от кровавой работы. Они не только не отказывались. Они получали награды за свой «труд во благо Родины». Они знали, что люди невиновны.

— Как все просто. И так сложно: понять мотивы действий оперсостава НКВД — никто из них, ни один не отказался от участия в арестах, избиениях, пытках и расстрелах безвинных, — пишет Александр Петрушин в книге «Тюмень выбирает».

Изучение данных репрессированных тюменцев показывает, что регион не миновал сталинский террор, начатый в 1937 году. Его жертвами становились обычные крестьяне и рабочие, которые власть посчитала опасными для строя. Опасность она видела во всех, кто в годы Гражданской войны служил в рядах белых или родился в зажиточной семье, тех, кто сомневался в реальности построения социализма. За несколько лет до начала Великой Отечественной войны страна потеряла сотни тысяч мужчин, которые в будущем могли бы пригодиться на фронте или в тылу. Защищать страну отправились их дети, которые, несмотря на то, что их отцов расстреляли и похоронили в безымянной могиле, всё равно встали под ружье и помогли спасти страну от фашизма. Они задавали вопрос: где теперь мой отец, которого забрали в 1937 году? Власть им отвечала: отец находится в далеких лагерях.

Первая волна реабилитаций репрессированных наступит после смерти Сталина. Большинство осужденных тюменцев в 30-е годы признают невиновными только в 1989 году, когда у власти будет Михаил Горбачев. По словам писателя Александра Петрушина, работавшего в этот период в органах КГБ, для многих молодых сотрудников органов госбезопасности раскрытая информация о репрессиях стала шоком.

— Молодые оперработники, которые пришли в органы из романтических побуждений, думая, что будут искать шпионов, как почитали все эти дела... и уволились. Это вызвало шок. Я считаю, это одна из причин развала Советского Союза. После публикаций о репрессиях люди были потрясены: что это за государство, что это за партия, что это за вожди? — рассказывает Петрушин.

Но это было на излете Советского Союза. С тех пор много воды утекло. В конце декабря 2022 года Верховный суд России ликвидировал «Международный мемориал» (признано в России НКО-иноагентом). Организация с 1987 года занималась исследованиями репрессий в СССР и восстановлением памяти об их жертвах. По мнению Генпрокуратуры, она создавала ложный образ СССР и ради защиты прав граждан на доступ к достоверной информации ее деятельность должна быть прекращена.

День памяти жертв политических репрессий отмечается в России 30 октября. Недалеко от здания органов госбезопаности на Лубянке в Москве в 1990 году был установлен камень, привезенный из Соловецкого лагеря особого назначения, как памятник всем жертвам политических репрессий советского периода. В Тюмени похожий мемориал стоит у здания бывшей «семаковки». В День памяти родственники жертв и неравнодушные люди приходили к камню, зачитывали имена погибших. В 2022 году ворота, ведущие к памятнику, были закрыты.

Во время подготовки этого материала журналист поговорил с родными жертв репрессий. Семья одного из репрессированных после подготовки публикации передумала и попросила не писать об их родственнике.

— Сейчас время такое... — объяснили они.