Запутались в бюрократических кругах. Как ялуторовские сироты-инвалиды борются за свое жилье

Группа сирот-инвалидов в Ялуторовске пытается добиться от государства положенного по закону жилья. Годами они ходят по бюрократическому кругу и не могут добиться помощи. У них разные диагнозы, но биографии очень схожи. Мы расскажем вам историю Людмилы Галиной. Государство обязано было предоставить ей отдельную благоустроенную квартиру по достижении совершеннолетия. Вместо этого 34-летняя женщина содержалась в Ялуторовском психоневрологическом интернате и только в 2018 году смогла его окончательно покинуть.

Из-за инвалидности дочери мать отказалась от Людмилы Галиной в роддоме. Первые четыре года своей жизни девушка прожила в тюменском доме малютки, а затем ее направили в Успенский дом-интернат для умственно отсталых детей. Тот факт, что интеллект ребенка был полностью сохранным, никого не смутил.

После тюменского дома малютки Людмила Галина попала в группу лежачих детей Успенского детского психоневрологического дома-интерната.

— В комнате нас было по восемь человек. Мы тогда передвигались без колясок. Колясок не было в детском доме. Передвигались ползком, кто как. Кто катался, если не могли ползать на коленках дети. Да там было и не проехать в комнату, раз там восемь человек. Комнатка-то небольшая. И мы ползали. Поднимали нас в пять утра. Спали на полу в игровой комнате, — рассказывает Людмила Галина.

Вот как Людмила описывает отношение к больным детям:

— Отношение в детском доме было ужасное. Могли побить. Допустим, если увидят у тебя кружку, если ты сразу не отдала, то это кружку возьмут и в тебя кинут. Могут голову разбить. Я сколько раз видела такое. Много детям били головы. Маленьких детей, когда перестилали описанные пеленочки, просто брали за руки, за ноги и перекидывали на другую кровать. Не поили по вечерам. Просто покормят — и всё. Сказали, что много писать и какать будете. По чуть-чуть давали, — вспоминает Людмила Галина те дни.

Особо жестоким отношением к своим подопечным, по словам Людмилы Галиной, отличались нянечки. Женщина вспоминает: если ребенок ложился на кровать вне отведенного распорядком дня для сна времени, то его избивали. Возможности пожаловаться кому-либо дети не имели.

— Не было возможности пожаловаться никому, так как там все были такие. Были, конечно, люди хорошие, но сзади них стояла нянечка, которая лупила и показывала кулак. И мы молчали. А куда обратиться? Не к кому, — вздыхает Людмила.

Еду подопечным интерната выдавали регулярно, но наесться досыта было невозможно, рассказывает она.

— Насчет кормления жалоб нет. Кормили вкусно. Просто нам мало давали еды. Потому что у санитарок было свое хозяйство, живность своя. Их тоже надо было кормить. Поэтому нам по чуть-чуть дадут и остальное всё вываливают. Ты кушать хочешь, и перед твоими глазами всю эту вкуснятину — в бачок! Перемешивали и увозили. Кормили хорошо, но как поросят. Первое и второе — всё в одну миску сливали, и накрошат сверху хлеб. Вот таким образом кормили нас, — вспоминает Людмила Галина.

Со слов Людмилы, особенно тяжело было детям, которые не могли позаботиться о себе самостоятельно:

— Лежачих кормили так: сунут несколько ложек и всё. Сказали: много какать будут. Я сама это наблюдала. Я за одним мальчиком ухаживала в детском доме, потому что он никого не подпускал к себе. Ни у кого не кушал, не пил. Только у меня. А я, естественно, чего жалеть-то буду? Я его по полной кормила. И кормила, и поила. Потом он какал, и меня, конечно, за это ругали: «Перекармливаешь!», — говорит Людмила.

Вне режимных мероприятий вроде приема пищи или лекарств подопечные интерната были предоставлены сами себе. Развлечения, доступные любому сверстнику, для них были несбыточной мечтой.

— Не было игрушек у нас. Точнее, были, но только когда комиссия приезжает с проверкой, нам выдавали. А потом, когда проверка уезжает, эти игрушки обратно забирают и ставят наверх в шкаф до следующего приезда какой-нибудь комиссии. Если выдали тебе игрушку, допустим, мы некоторые игрушки поломали, их оставляют доламывать. Конечно, получали за то, что сделали, — говорит Людмила Галина.

Детство Людмилы Галиной пришлось на 90-е годы прошлого века. Тогда выживать интернату помогали благотворители из США. До воспитанников гуманитарная помощь почти не доходила, говорит Людмила Галина.

— Подарки на Новый год были хорошие, раз американцы — спонсоры. Но нам одну конфетку выделят, на троих-четверых разделят ножом — и всё. И подарков больше не давали нам. Конфет не давали. Одну на троих, на четверых делили. Там не все сироты были. Там дети были, у кого состоятельные родители. Они если приезжают, они на всю группу привозят гостинцы, чтобы нянечки раздали. А нянечки уносили пакеты домой. Не раздавали ничего. И жаловаться, естественно, мы тоже не могли, — вспоминает Людмила Галина.

Жизнь в аду, которым стали для Людмилы Галиной дни, проведенные в интернате, не раз наводила ее на самые черные мысли.

— Я сейчас активная. У меня огромное желание жить. А раньше этого не было. Я лежала и представляла, что вот умру и всё. Потому что не хотелось жить. Никакого желания не было. Я смысла даже в жизни не видела в том детском доме. Реально говорю: не хотела жить. Постоянно снилось: я сплю, приходят — я неживая. Я просто над ними сверху летала. Вот такие сны видела. Потому что было огромное желание уйти из жизни, — говорит Людмила Галина.

В таких условиях Людмила Галина прожила до 18 лет. Дальше держать ее в заведении не имели права. Когда представители интерната связались с родственниками, то вновь услышали от них, что те не собираются контактировать ни с администрацией учреждения, ни с самой Людмилой.

Характер чемпиона

Вместо своего жилья Людмиле Галиной предложили несколько социальных учреждений на выбор. Она выбрала Ялуторовский дом для инвалидов и пожилых людей. Потом в стране началась оптимизация системы здравоохранения, и дому для инвалидов и пожилых людей присвоили в статус психоневрологического интерната.

— Сначала было ничего. Кормили нас тоже хорошо там. Потом меняться начал интернат. Закрыли детский дом, который находился рядом с этим интернатом. Навезли всяких разных. Со всяких интернатов, больниц, и стало невозможно уже там находиться. Тяжело просто. Там из психоневрологического, которые невменяемые, есть. Если из комнаты выйдешь, он может подойти и тебя укусить. Меня несколько раз так кусали, когда выходила из комнаты. Так старалась сидеть в комнате. Либо выглядываешь, если никого нет, раз — и быстро на улицу выбегаешь, — объясняет Людмила Галина.

Увлечение спортом позволило Людмиле Галиной не просто выжить в окружении психически нездоровых людей, но и поверить в себя. Тренировки позволили отвлечься от повседневного быта, а соревнования стали возможностью хоть на какое-то время покидать стены лечебного учреждения.

— В 2012 году я начала заниматься спортом. На «Робинзонаду» ездила. Сейчас не езжу пока. «Робинзонада» — это турслет. В походе пять дней. Живут в палатках. И я жила. Я плавала на байдарке. Даже сама гребла веслами. Со слабовидящим человеком плавала. Я говорила куда. Там надо в одни ворота задом заехать, в другие передом заехать. И вот я руководила. Ну и, конечно, гребла. Участвовала в ориентировании, — рассказывает Людмила Галина.

От соревнований Людмила получает неподдельное удовольствие. Победы только усиливают приятное чувство.

— Езжу на областные соревнования. У нас проходят они, сначала эти соревнования, а потом ездим, куда назначат. В Тобольск там или в Ишим. Я в Ишим ездила, в Тобольск ездила вот недавно. Заняла два призовых места — по бадминтону и по настольному теннису. Еще в дартс играла. В бочче заявлялась, но в бочче меня не допустили, — говорит девушка.

Самостоятельная жизнь

По телевизору Людмила случайно увидела передачу. Там шла речь о том, что людей, которые способны самостоятельно за собой ухаживать, администрация социальных учреждений не имеет права удерживать против воли. Более того, ее диагноз не позволял содержать ее в заведении для психически нестабильных людей. Людмила поняла, что у нее есть шанс обрести долгожданную свободу.

— Я пошла к директору. Стала проситься. Что я хочу самостоятельную жизнь. Она, конечно, сомневалась. Говорила: «Да как ты будешь, ты же в коляске!» Я говорю: «И что? Люди живут в колясках, даже хуже есть. Лежачие есть, которые даже не двигаются, и тоже дома живут». Пару раз подходила. Потом решили попробовать. Выпустили меня вместе с Зухрой, — вспоминает Людмила Галина.

В феврале 2018 года Людмила вместе с подругой Зухрой Конотоп покинула стены Ялуторовского психоневрологического интерната. Очень быстро девушки нашли себе съемное жилье и подружились с соседями. Альбина Гребнева узнала историю новоселов и не смогла остаться в стороне. Она стала доверенным лицом Людмилы Галиной в отношениях с администрацией интерната и другими органами власти.

— Зухру просто не хотели одну отпускать. Потому что они, живя в интернате, дополняли друг друга. Люда — голова, а Зухра — руки-ноги. Мне так это объяснили в интернате, когда я начала собирать документы, чтобы забрать Люду. Зухра не умеет ни читать, ни писать. Ей тяжело одной. Даже в больницу обратиться, например. Она объяснить толком не может. Ей там какие-то согласия всё время дают, когда приходишь на прием. Она умеет только расписываться печатными буквами. Поэтому Люду отпустили с ней. На полгода. Якобы в отпуск. А через полгода хотели обратно вернуть в интернат, — рассказывает Альбина Гребнева.

Без внимания девушек не оставили. Представители администрации интерната регулярно их навещали. Внезапно подопечных оповестили о том, что собираются вернуть их в учреждение.

— Меня выпустили и в течение трех месяцев смотрели, наблюдали. Приезжали, смотрели наличие чистоты, продуктов, что есть продукты. Холодильник забитый, порядок дома. Несколько раз приезжали. Год практически я прожила вот так, и потом мне звонят. Сообщают, что меня хотят обратно забрать. Причина не ясна. Никаких замечаний не было. Как они сказали: «Всё равно не можем выпустить. Ты в коляске», — говорит Людмила Галина.

Администрация интерната поставила перед Людмилой жесткие условия: либо она находит себе новую семью, либо возвращается. После звонка из интерната с требованием вновь вернуть Людмилу в стены лечебного учреждения для умственно неполноценных людей стало понятно, что необходимо что-то делать. Альбина решила, что не допустит возвращения своей новой подруги обратно.

— Люда позвала меня и попросила, чтобы мы ее взяли в приемную семью. Поревели. Подумали. Собрались. Сходила в интернат. В интернате мне всё объяснили: что от меня нужно, какие документы, как это всё будет выглядеть. Чтобы я ничего не боялась, что девочки хорошие, что если что, то всё можно вернуть на свои места, — говорит Альбина Гребнева.

Решение было принято, и Альбина начала действовать.

— Она на следующий день побежала в интернат. Начала выяснять, какие документы нужно, куда идти. Она всё это сделала, выяснила и начала собирать на меня документы. Она собрала документы, предоставила их интернату. Все договора мы подписали. Потом они позвонили: «Всё, ты остаешься, тебя выписывают. Принеси паспорт для выписки из интерната», — с благодарностью вспоминает Людмила Галина.

Письма президенту

Так Людмила окончательно обрела свободу, но тут же она столкнулась с новой проблемой. Как сироте по закону власти ей обязаны предоставить квартиру от государства. На бюрократическом языке это называется «предоставление жилого помещения по договору социального найма». Однако в городской администрации Ялуторовска поставили ее на учет как нуждающуюся в предоставлении жилья в общую очередь для инвалидов, а не в очередь для детей-сирот. Так же, по ее словам, поступили еще с восемью бывшими подопечными психоневрологического интерната.

— Моя подруга Зухра, с которой мы вместе выходили из интерната. Ее мама родила и оставила в больнице. И пропала. Ее найти никто не может. У нее еще хуже была ситуация. Ее отказались вообще в очередь ставить. Меня поставили как инвалида, а ее отказались. Ее ставят только в общую очередь, в которой можно всю жизнь простоять и не получить. Она отказалась. Сказала: «Я сирота». Всем предоставляют. Нет. Ее не ставят, — разводит руками Людмила Галина.

Попытки найти общий язык с городскими чиновниками успеха не имели. В аналогичной ситуации оказались еще несколько бывших подопечных интерната. Тогда сироты начали писать письма в Администрацию Президента РФ. Людмила утверждает, что, узнав о нежелательной активности, чиновники стали открыто угрожать, что отправят обратно в психоневрологический интернат. Но уже навсегда.

— Мы ждали года два-три. Ждем-ждем. Очередь у меня шестьдесят восьмая. Была чуть побольше. На два человека убавилась. И на этом она у меня встала, очередь эта. Мальчишки обращались, писали письмо президенту. Они дольше меня, они больше десяти лет стоят, ждут в этой очереди. Очередь у них небольшая — двадцать пятая. И она всё никак не доходит. И не добавлялась, и не убавлялась. Они написали несколько писем Путину. Президенту этому. Потом их вызывают в администрацию в департамент на разговор. И сказали, что если вы еще раз будете писать — отправитесь обратно в интернат. Вот таким образом пригрозили, и все перестали, — говорит Людмила Галина.

Они не опустили руки и продолжают бороться за свои права. Зухра Конотоп первой получила от городской администрации положенную по закону квартиру. Ее не хотели брать на учет ни как сироту, ни как инвалида II группы.

— Зухре отказали. Почему — причины тоже никакой не называли. Потом отписку нам дали, что у нее якобы временная прописка в интернате, а нужна постоянная. Но у всех ребят, которые стояли с такой категорией, которые выпустились из интерната, у них прописка у кого до 2025 года, у кого до 2027 года временная в интернате. Их поставили, а ее почему-то нет. Начала выяснять ситуацию. В общем, пришлось обратиться к юристам. Два года нас отфутболивали везде. Но мы добились через суд, и ее по закону включили в список детей-сирот, оставшихся без попечения родителей. Сначала признали сиротой, но не включили в список. И вот пришлось нам нанимать юристов. Нам уже было тяжело с ними бороться. Потому что первый суд в Ялуторовске проиграли. Он был в пользу опеки. Пришлось обращаться в область. В области, слава богу, выиграли, — радуется победе Альбина Гребнева.

По выходе из Ялуторовского ПНИ Людмила Галина и ее товарищи по несчастью получили на руки свои паспорта. Однако выяснилось, что в документах в графе «подпись владельца» стоит прочерк. По закону такие паспорта недействительны.

Зухра Конотоп первой поменяла свой паспорт на действительный. Правда, ей пришлось заплатить штраф 2 тысячи рублей за якобы порчу документа. Паспорт не был утерян или поврежден. В таком виде его изготовили в паспортном столе. Сотрудники МФЦ заявили Зухре, что поменять документ на действующий можно только путем оплаты штрафа.

Некоторые из бывших постояльцев Ялуторовского ПНИ, по словам Альбины Гребневой, продолжают пользоваться недействительными паспортами. Они не получили образования, многие не умеют ни читать, ни писать. Государственные пошлины на замену документов сиротам при их пенсии просто не по карману.

Со слов Людмилы, счета, на которых годами копились положенные сиротам-инвалидам по закону пособия, по выходе из Ялуторовского ПНИ у одних оказались пусты, а другим просто не выдали сберегательные книжки. Каким образом счета сирот-инвалидов оказались пустыми и почему недействительные паспорта годами не смущают представителей официальных органов, Альбина Гребнева не понимает.

Путь к мечте

Мечта Людмилы Галиной — собственный домик с участком. Там можно всё устроить так, как нужно хозяйке. Важно и то, что под присмотром и в безопасности будут домашние любимцы, о которых раньше Людмила не могла и думать.

— Самая главная мечта — это дом. Я активный человек. Я не привыкла сидеть вот так в четырех стенах. Мне надо что-то делать. Ковыряться в огороде, поделки делать. Я еще люблю животных. У меня есть замечательные животные — Боня и Бади. Боня — это кошка, а Бади — собака. Сейчас мы во временной квартире. Тут невозможно вывести на улицу их. Я выводила Бадика. Его покусали большие собаки. Болел. Тяжело в квартире жить. Хочу очень дом свой. Чтоб в ограду я их выпустила и была бы спокойна, что их не задавит машина, не покусает собака другая. Они вот у тебя тут будут бегать, перед глазами играть. А ты будешь сидеть, ковыряться там, высаживать что-то в огороде. Цветочки те же самые, овощи выращивать. Вот это я люблю. Я еще с детского дома начала. Я лук люблю. Мне нянечка даст луковицу, Галина Васильевна, замечательная нянечка, она единственная нас спасала, защищала, когда она работала. Она лук приносила, а я его в стакан сажала с водой, чтобы зеленые перья полезли, — говорит Людмила Галина.

Пока мечта остается мечтой, Людмила Галина осваивает подоконники в съемной квартире. Порядок и уют стараниями хозяйки царит в каждом уголке временного пристанища.

— У меня даже сейчас на окнах всё высажено: помидоры, зелень, огурцы. Но огурцам тяжело приходится на подоконнике. Потому что у нас нет огорода. Некуда сажать. Безвыходная ситуация. А зелени хочется. Да я вообще люблю заботиться о растениях. Что-то своими руками делать. Сейчас есть смысл жизни. Я его увидела. Это настоящая жизнь, а не та, которая была раньше. Теперь у меня есть человек, которого я родным считаю. Заменил мне маму мою. Мои животные, которых я очень сильно обожаю. Приходите домой, а они вас встречают, прыгают на ручки. Это ведь счастье! Когда тебя дома ждет кто-то, рад тебе. Пускай это не мама с папой, а твои любимцы — животные. Это самые верные друзья. Они никогда не предадут. Они тебя любят и богатым, и бедным. Каким бы ты ни был, хоть нищим. Они всегда будут рядом, — говорит Людмила Галина.

Одна из значимых для Людмилы Галиной проблем — отсутствие образования. Аттестат помог бы ей пройти профессиональные курсы и найти работу, которая бы стала совсем не лишней прибавкой к пенсии.

— Сейчас Люда очень активный человек. Она очень разбирается в компьютерах, меняет программы. К ней приходят, обращаются, она ремонтирует компьютеры. Хотели ее отправить на какие-то курсы. У нас опять же не получается. По той простой причине, что она уже не ребенок, а взрослый человек. Окончила 5 классов. У нас есть коррекционная школа, где занимаются. Сейчас удаленно, а раньше она ездила. Были уроки, были учебники, были домашние задания, были оценки. Я обратила внимание, что два года подряд ей выдают одни и те же учебники. Я говорю: «Мы это уже проходили, мы это уже читали и учили». Я начала задавать вопросы, почему дальше ей шагать не дают. В Тюмень звонила. Тюмень сказала, что комиссия здесь проходит. В эту комиссию сколько раз обращались, она — то завтра, то послезавтра. Так и всё, — разводит руками Альбина Гребнева.

Официально

Руководитель отдела по учету и распределению жилья комитета по управлению муниципальным имуществом ялуторовской администрации Ирина Насибова подтвердила 72.RU, что Людмила Галина действительно стоит в очереди на предоставление жилья для инвалидов. Закупками жилых помещений для этой категории людей занимается Главное управление строительства Тюменской области, а муниципалитет наделен полномочиями постановки на учет и заключения договора социального найма предоставляемых квартир.

По словам Альбины Гребневой, ее подопечные и другие сироты неоднократно обращались в отдел по опеке, попечительству и охране прав детства межрайонного управления социальной защиты населения города Ялуторовска, Ялуторовского и Исетского районов, чтобы добиться постановки в очередь на жилье как детей-сирот, но им в этом было отказано, несмотря на документы.

Главный специалист отдела Ирина Белоглазова в телефонном разговоре сообщила, что в первый раз слышит об этой проблеме, и пригласила Людмилу к себе на прием. Специалист отдела, занимающийся постановкой на учет сирот, нуждающихся в предоставлении жилья, Ольга Кобелева также заявила, что ни Альбина Гребнева, ни ее подопечная Людмила Галина у нее на приеме никогда не были и за помощью в постановке на учет не обращались.

Руководитель отдела по связям с общественностью и делопроизводству администрации Ялуторовска Марина Кузнецова в телефонном разговоре с журналистом 72.RU категорически отвергла обвинения сирот в угрозах и давлении со стороны чиновников по поводу обращений в Администрацию Президента.

Директор детского психоневрологического дома-интерната в Успенке Людмила Рожкова в телефонном разговоре с редакцией заявила, что в данный момент подопечные ее учреждения обеспечены надлежащим уходом, а комментировать события, предшествовавшие ее приходу на пост руководителя, она не может. Ялуторовский ПНИ на официальный запрос редакции по поводу недействительных паспортов и пустых счетов бывших постояльцев ответил письменно:

— На ваш запрос сообщаем, что о приведенных в нём фактах информацией не располагаем. Указанные граждане на момент проживания в АСУСОН ТО «Ялуторовский психоневрологический интернат» являлись совершеннолетними, дееспособными, соответственно, собственными счетами и документами распоряжались самостоятельно. Документы граждан находятся на личном хранении, доступ сотрудников к ним не предусмотрен, — говорится в ответе на запрос.

В Успенском доме-интернате сообщили, что Людмила Галина проживала у них с 1991 по 2006 годы на основании распорядительных документов органов исполнительной власти, действовавших в указанный период времени.

— Пояснение: Успенский дом-интернат для умственно отсталых детей самостоятельно не принимал решение о зачислении воспитанников в число проживающих. Дети проживали только на основании распорядительного акта-приказа, путевки о помещении в дом-интернат, выданной органом. Информацией о фактах жестокого обращения с детьми, работе администрации с жалобами подопечных, наличии игрушек, организации досуга, распределении гуманитарной помощи не располагаю. Проинформировать по вопросу о рационе и размере порций в указанный период времени не представляется возможным в связи с тем, что срок хранения меню, согласно делопроизводству учреждения, 1 год. Предполагаю, что меню утверждалось Роспотребнадзором на определенный период времени (10-дневное, 14-дневное). Информацией о проведенных проверках в период времени с 1991 по 2006 годы не располагаю, — сказано в официальном ответе на запрос редакции.

В Ялуторовский дом-интернат девушку перевели в 2006 году также на основании распорядительного документа органа исполнительной власти, действовавшего в указанный период времени, — путевки о переводе в другой психоневрологический дом-интернат.

После запроса редакции в областную прокуратуру в ведомстве сообщили: сведениями о фактах жестокого обращения с детьми в доме-интернате они не располагают — жалобы и обращаения по этому поводу не поступали.

Что касается Ялуторовского дома-интерната, то в прокуратуру жалоб, связанных с вопросом незаконного расходования денег, находящихся на счетах обсуживаемых в интернате лиц, не поступало. Однако прокуроры всё же проведут проверку:

— С учетом поступившего запроса, содержащего сведения о нарушении прав и законных интересов Галиной Л. Р., территориальными прокурорами направлена информация в МО МВД России «Тюменский» и «Ялуторовский» для организации проверки. Кроме того, инициирована проверка соблюдения жилищных прав лиц, находящихся в интернате, которые в несовершеннолетнем возрасте имели статус детей-сирот либо детей, оставшихся без попечения родителей.