Евгений Шестаков, художественный руководитель и главный дирижер Тюменского государственного симфонического оркестра: «Все, что накопил за 35 лет профессиональной дирижерской работы, отдаю тюменскому оркестру»

Осенью в Тюмени появился собственный долгожданный симфонический оркестр. По уровню организации его уже сравнивают с лучшими отечественными и европейскими коллективами. Какие перспективы у оркестра, чем он порадует тюменскую публику, легко ли жить играючи и многое другое корреспонденту 72.ru рассказал художественный руководитель и главный дирижер Тюменского государственного симфонического оркестра, заслуженный деятель искусств России Евгений Шестаков.

– Евгений Иванович, расскажите, как вы стали дирижером нашего оркестра?

– История создания Тюменского государственного симфонического оркестра по-своему уникальна. Михаил Бирман (директор Тюменской филармонии. – Прим. авт.) пригласил меня помочь ему в создании его детища семь лет назад. Тогда власти Тюменской области всерьез задумались о том, что в городе должен быть оркестр. Идея великолепная. Но начался жестокий кризис, и создание оркестра отложили в долгий ящик. Но мы с Михаилом Бирманом на тысячу процентов верили, что оркестр будет. И все эти годы занимались его созданием: работали над программой, документацией, всеми параметрами функционирования оркестра и многим другим. Все, что мы с Бирманом приготовили, – это на уровне лучших европейских, американских и российских оркестров. Поэтому, с одной стороны, оркестр создан с нуля, с другой стороны, он имеет очень прочную, мощную основу. И сейчас коллектив занимается по программам, которые мы с Михаилом Бирманом давно создали.

– И чем же вы занимались эти годы?

– Когда речь заходит об оркестре, обычно видят внешнюю притягательную сторону – концерты, аплодисменты, цветы. Но в любом творческом коллективе за ним стоит менеджмент, а он в Тюменской филармонии – европейского класса. Современная концертная система руководства, созданная Бирманом за много лет, позволила, как сказал губернатор Тюменской области Владимир Якушев, провести культурную революцию в Тюмени. Последние годы в город приезжают выдающиеся симфонические коллективы. Михаил Бирман подготовил жителей для того, чтобы они воспринимали классическую музыку в исполнении отличных симфонических оркестров. Это все благодаря уникальной системе менеджмента. Созданию оркестра предшествовала огромная аналитическая работа. Сколько сотен часов мы потратили с Бирманом на поиск, анализ лучших вариантов работы нашего оркестра! Мы были готовы к любым поворотам. К оркестру из 50, 70, 90, 110 человек. И когда в конце сентября 2014 года долгожданная новость о создании оркестра прозвучала, мы не стали думать, за что хвататься. Все было готово. Мы переформатировали все наши семилетние наработки на тот состав, который предлагало тюменское правительство – 64 музыканта и дирижер. Так что музыканты приехали не на голое место. Их уже ждали музыкальные инструменты, а пошивочное ателье готово было снять мерки для концертных костюмов. Были созданы все условия: зарплата, арендованные квартиры, концертные костюмы, инструменты и комплектующие к ним, сценическое оборудование. Музыкантам нужно было только хорошо играть. Для меня 2015 год – самый счастливый в жизни. Ведь появился новый симфонический оркестр очень высокого уровня. Это событие уникальное. Если бы не фанатичная вера Михаила Бирмана, конечно, ничего бы этого не было, я так думаю.

– Вы строгий дирижер? Как выстраиваете отношения с коллективом?

– На данном этапе у нас уважительные, профессиональные отношения при очень строгой административной дисциплине. У нас в оркестре очень многое нельзя. Я всех артистов очень люблю и уважаю. Мы с Михаилом Бирманом прослушивали огромное количество музыкантов, чтобы выбрать на сегодняшний день лучших. Если этих людей выбрали, значит, мы за них и ответственны. Помогаем им, чтобы они стали оркестровыми музыкантами еще более высокого класса. Это взаимная ответственность, которая дает положительные плоды. Музыканты к своей работе относятся очень эмоционально, творчески, профессионально. Они как мои дети и даже внуки, учитывая мой возраст. Профессия дирижера подразумевает, что лучшие годы приходятся примерно на последнюю треть жизни. Нужно очень долго учиться. Поэтому сейчас все, что я накопил за 35 лет профессиональной дирижерской работы, отдаю тюменскому оркестру. Все и даже больше.

– Вы с детства хотели быть дирижером?

– Не совсем так. Что касается дирижеров, то ими не рождаются. Дирижерами становятся после 25 и более лет, когда человек – уже сложившийся музыкант. Он закончил консерваторию и имеет свои взгляды на симфоническое исполнительство. И когда ему становится мало своего инструмента, он хочет стать дирижером. Для этого ему нужно отучиться еще пять лет по специальности оперно-симфонического дирижера, а потом 10-15 лет поработать в оркестрах, чтобы знать психологию оркестровой жизни, накопить репертуар и так далее. Профессия сложная. Я не рекомендую ей никому заниматься. Это дико трудно.

– Вы говорили, что для тюменского симфонического оркестра вместе с Михаилом Бирманом отобрали из музыкантов алмазы. Удалось ли оформить их в бриллианты?

– Действительно, на каждое место в оркестре был конкурс. Очень трудно подобрать музыкантов высокого уровня по специальности «оркестровое исполнительство». Допустим, если посадить в группу первых скрипок оркестра 16 лауреатов конкурса Чайковского, получится просто ужасная группа. Потому что эти музыканты по природе своей солисты. А это другая профессия. Играя в оркестре, нужно смотреть на дирижера, аккомпанировать гобою или слушать, допустим, солиста-пианиста и так далее. Это приходит с годами, а то и с десятилетиями. Поэтому солист может быть великолепным исполнителем и в 16, 18, 20, а хороший оркестровый музыкант – это тоже профессия второй половины жизни. Проблема в том, что в России оркестровому делу в консерваториях не учат, у нас тотально выпускают солистов. Поэтому артисты, приходящие в оркестр, имеют мало оркестрового опыта. Тут начинаются главные проблемы – как играть в ансамбле, как и кого слушать, слышать и так далее. Так что при всем том, что это блестящие музыканты, что тюменский оркестр на сто процентов состоит из лауреатов международных конкурсов (сольных), но артистов, имеющих большой опыт игры в хороших оркестрах, у нас мало. Ничего страшного, для того я и поставлен руководством, чтобы все артисты в короткие исторические сроки стали оркестровыми специалистами европейского класса.

– Теперь вы их обучаете внутри оркестра?

– Да, чтобы они стали оркестровыми музыкантами высокого класса. Чтобы все их сольное мастерство, которым они владеют в своем инструменте, вливалось в оркестровое исполнительство. Они делают фантастические успехи. На концерте иногда складывалось такое ощущение, что они играют вместе уже 10-15 лет. Этому способствовал мой долголетний опыт, а также специальные методики, способы и варианты репетиционного процесса, которые я тоже изучал последние годы, чтобы создать оркестр в исторически небывалые сроки. Ждать, что оркестр несколько лет будет учиться, по разным причинам мы не могли. Мы с Михаилом Бирманом сказали себе, что уже первые концерты будут на очень высоком уровне. Да, мы много репетируем, иногда вместо четырех положенных – по 5-8 часов. Но музыканты, надо отдать им должное, это все прекрасно понимают. Пока на данном этапе у нас это получается. Как будет дальше, поживем-увидим.

– Перед презентацией оркестра вы говорили, что за 2,5 месяца подготовили с музыкантами наисложнейшую программу, которая подходит для давно состоявшегося коллектива. Как с ней справились?

– Совпало несколько обстоятельств. Михаил Бирман придумал совместить презентацию оркестра с фестивалем «Денис Мацуев приглашает». Денис Мацуев не просто коллега, он наш друг. Он следил за созданием оркестра и все прекрасно понимал. Он рисковал, но был уверен, что Бирман и Шестаков плохое создать не могут. Программа была выбрана дико сложная. В нее вошли сочинения Глинки, Чайковского, Бородина, Римского-Корсакова, Свиридова. Сразу хотели показать мастерство каждого музыканта в отдельности, каждой группы и всего оркестра в целом. Показать, что за 2,5 месяца эту программу можно сделать, хотя, в принципе, это казалось невозможным. Но нам удалось, потому что все совпало: наша подготовительная работа, тщательный отбор музыкантов, и жажда последних себя показать. Каждый музыкант хотел предстать в самом лучшем виде. Программа была очень сложная. Присутствующие на концерте, среди них примерно 40 директоров филармоний России и лауреаты последнего конкурса Чайковского, увидели, что это другой оркестр. Перед ними коллектив, в котором уже есть все, что должно быть в высокопрофессиональном оркестре.

– Есть ли у него отличительная особенность, изюминка, так сказать?

– Изюминки у оркестров могут быть разного качества. Самая главная изюминка – чтобы оркестр можно было с закрытыми глазами узнавать по звуку. Это сложно, достигается годами... Чем наш оркестр уникален? Каждый музыкант настолько эмоционально играет (наверное, молодость так влияет), отдается тому, что исполняет, вот такое в России редко встретишь. Наша эмоциональная самоотдача на каждом концерте, в каждом сочинении, в каждой мелодии – это сегодня наш тюменский стиль, который ни с кем не спутаешь в России.

– Какие музыкальные произведения вы мечтаете сыграть?

– Очень сложный вопрос. В оркестре играют 64 человека. Скажем, пока невозможно в таком составе играть в оригинале «Поэму экстаза» Скрябина. На это сочинение нужен оркестр примерно в 115 человек. Таких примеров не очень много, но они есть. Поэтому мы играем те произведения, которые позволяет наш состав. Мы можем играть практически любые инструментальные концерты, любые оперные арии. А когда оркестр расширится – правительство области говорило, что в год будет прибавляться примерно по пять музыкантов – тогда мы сможем играть практически всю музыку, которая написана для симфонического оркестра. Оркестр планируется увеличить до 110 человек. Но есть и вторая деталь. Учитывая, что в Тюмени оркестр только появился, сочинения, которые не очень популярны, пока не играем. Конечно, они появятся, но немного попозже. Пока преимущественно мы играем то, что тюменцы знают. Они могут сравнивать наше исполнение с тем, что слышали у других оркестров. Мы стараемся быть в тренде, чтобы постепенно выходить на широкую арену. Михаил Бирман занимается этим продвижением, и у нас уже на сезон 2016-2017 годов грандиозные планы. Если они осуществятся даже на 90 процентов, это будет огромный прорыв оркестра на российскую и европейскую арены.

– Раз уж разговор зашел о планах, что ждет нас в следующем году?

– Сезон расписан в абонементах. Из того, чего в Тюмени еще не было, стоит обратить внимание на Рождественский фестиваль. Он пройдет 9, 10 и 13 января. В первом концерте мы вместе с тюменской хоровой капеллой сыграем уникальное сочинение «Демественная литургия» православного композитора Александра Гречанинова. Во втором концерте будет петь московский Синодальный хор. А на закрытии, 13 января, состоится концерт «Старый новый год с тюменским симфоническим оркестром». Мы будем играть уникальную музыку для отдыха Иоганна Штрауса. В январе будет три концерта для детей. Концерты для детей должны быть такими же качественными, как и для взрослых, но еще лучше. Это очень важное событие, нужно сыграть так, чтобы дети еще раз захотели прийти. Мы очень волнуемся. 20 и 21 января мы играем для младших школьников. Билеты уже раскуплены. 31 января для детей и родителей под аккомпанемент оркестра сказку «Золушка» прочитает актер Павел Любимцев. Еще две сказки будут в феврале и марте.

– В Тюмени собирались популяризировать классическую музыку в школах, сделать так, чтобы музыканты оркестра давали мастер-классы талантливым детям. Как вы на это смотрите?

– Я не ждал такой прыти (в хорошем смысле) от моих артистов. Уже человек 25, а может быть, и больше работают в музыкальных школах, колледжах, институте культуры. Это струнники, духовики, ударники. И у них уже очень много учеников. Как я понял, многие музыкальные инструменты в Тюмени просто исчезли. Гобои, фаготы, валторна, туба, контрабас, альт и многие другие – о них дети не знают. В Тюмени это будто диковинка. А сейчас наши ребята преподают, в том числе и на этих инструментах. Мы этому очень рады. Об этом просило правительство Тюменской области, ведь оно знает, что положение в городе и области с музыкальным образованием (в частности на духовых инструментах) в очень плохом состоянии. Наши музыканты блестяще играют. Возможно, ребенок захочет повторить игру учителя. Если ребенка учить с детства, тогда он может стать профессиональным музыкантом. Если начальное музыкальное образование плохое, то ребенок не сможет в дальнейшем стать профессиональным музыкантом.

– Планируется ли включить в репертуар симфонические произведения на собственно тюменскую тему? Есть ли в городе композитор, который бы мог написать такую музыку? Интересно было бы вам с оркестром работать над такими произведениями?

– Безусловно, было бы интересно. Но что значит написать для симфонического оркестра? Это очень трудно. Написать это произведение должен человек, который уже известен не только в Тюмени, но в России. Придумать песню о Тюмени, фортепианную пьесу, сочинение для дуэта, трио или квартета – это вполне возможно. Но написать для симфонического оркестра… Таких композиторов в Тюмени попросту не существует. Во всяком случае, я таких фамилий не знаю. Не может быть просто тюменской музыки. Академическая музыка как национальна, так и наднациональна. Произведения Чайковского, скажем, любимы во всей Азии, Австралии. Японцы считают его своим родным композитором.

– А сочинения современных, ныне живущих композиторов публика сможет услышать?

– Конечно, будем играть. Как правило, это будут сочинения, которые не очень сложны для восприятия. Потому что серьезная симфоническая музыка второй половины XX – начала XXI века предназначена для людей с музыкальным образованием. Иначе человек ничего не поймет. И виноваты будем мы – в том, что это играем. Такая музыка будет восприниматься большинством как какофония. Там используется очень современные средства композиторской техники. Их очень сложно воспринимать. По большому счету, классическая музыка – это не демократическая, а элитарная музыка. Развлекательных корней у классической музыки, а тем более у сочинений для симфонического оркестра мало. Поэтому развлекать, как говорится, широкие массы – не наша задача. Наша задача – воспитывать духовность, высокую культуру, внутреннюю честность, позитивную эмоциональность. Мы играем для тех, кто хочет понять классическую, симфоническую музыку.