Саян Бапа, музыкант тувинской группы «Хуун-Хуур-Ту»: «Мы не шаманы и в ритуалах не участвуем»

Тувинская музыкальная группа «Хуун-Хуур-Ту» в минувшие выходные собрала в тюменской филармонии полный зал. Тюменцы, завороженные почти шаманскими звуками, аплодировали стоя. Завоевать любовь западного слушателя тувинцы смогли национальным горловым пением. Это редкий и уникальный вид искусства, присущий лишь некоторым народам Саяно-Алтайского региона: исполнитель извлекает сразу две ноты одновременно, до четырех октав различающиеся по высоте. В итоге зритель слышит завораживающие звуки, природа которых кажется магической для обычного человека. Полноту ощущений добавляют аутентичные тувинские инструменты, сопровождающие пение.

Сегодня «Хуун-Хуур-Ту» – известная российская группа в мире. В 2006 году она была номинирована BBC на престижную премию в мире этно-музыки «World Music Award». Выступления тувинцев проходили в Америке, Азии и Европе. Для тюменцев «Хуун-Хуур-Ту» исполнили песни, посвященные весне, лошадям, степным охотникам, горам, сибирским рекам.

Корреспондент 72.ru поговорил с участником группы «Хуун-Хуур-Ту» Саяном Бапа о том, как рождается тувинское горловое пение, возможно ли этому научиться не тувинцу, почему их называют шаманской группой и почему этномузыка становится все популярнее в России и на Западе.

– Тува для многих россиян остается чем-то загадочным, магическим и самобытным, как и тувинское горловое пение. Расскажите, как рождается ваша музыка?

– Cейчас идут научные исследования, откуда пошло горловое пение. Все склонны считать, что оно появилось именно в Туве. Это пение именно Алтая, Саянского региона, которое впоследствии распространилось в Монголии, Бурятии, дошло до Калмыкии, Башкирии. Это большой ареал древней тюркской культуры, смешанной со скифской, но Тува – очень древняя земля, и никто не может точно сказать, когда было начало горловому пению. Оно древнее, как камни в степи, горы, реки.

– Как вы пришли к этой музыке? Горловому пению в Туве специально учат или это неотъемлемая часть жизни, как, например, умение говорить?

– Вы верно сравнили с языком. Как ребенок с детства слышит речь окружающих, так в Туве он слышит и горловое пение и посредством слушания учится. Это устная культура. Ребенок, находясь в сообществе постоянно поющих людей, повторяет за ними. Игра становится азартом, интересом, любовью. У всех у нас деды и отцы были поющие.

– Вы говорите о дедах и отцах, а как же матери? Женщины в Туве не поют?

– Сейчас, конечно, поют и девушки. Сейчас они строптивые, но раньше это было табу. Ведь для такого пения требуется большая сила: задействованы мышцы гортани, пресс. Хотя в нашей истории были поющие женщины.

– Наверняка, в основе ваших песен лежат легенды. Есть ли у вас любимые легенды?

– Да, во многих песнях легенды: об инструментах, конях, о пении. Например, легенда о том, как родился инструмент игил (двухструнный смычковый музыкальный инструмент. – Прим. авт.) – он считается реинкарнацией коня, подарок духа коня человеку.

– Может быть, поэтому некоторые называют вашу музыку шаманской, как вы к этому относитесь? Я слышала, что вы используете шаманский барабан…

– Вполне нормально относимся, может быть, для кого-то эти звуки напоминают шаманизм, но барабан у нас не шаманский. Шаманский барабан односторонний, внутри с символами. Мы в нашем творчестве стараемся не использовать ритуальные инструменты и в ритуалах не поем, у нас это не принято. Конечно, шаманы у нас на родине и в других местах на Алтае используют возможности горлового пения, инструменты, но мы прежде всего музыканты.

– Сегодня этномузыка становится все более интересной западному человеку. Как вы считаете, с чем это связано?

– Я думаю, что твои исторические корни – всегда любопытно. И это красиво, у каждого народа свои особенности, все ими делятся. В нашем случае также: наша родина – поющая, и есть свои краски, которые наши песни обогащают. Ну, и, конечно, все новое – это хорошо забытое старое. Многие вещи сейчас стали открываться. Мы часто ездим в экспедиции по Туве, Монголии, общаемся с людьми, поем вместе с ними, люди что-то рассказывают нам.

– Знаю, что вы очень популярны на западе, при том, что мало кто понимает тувинский язык. Ваши слушатели делятся с вами, что тувинское горловое пение дает им?

– Они говорят, что появляется внутренняя свобода, что звуки горлового пения – необыкновенные, теплые, сближают с природой, создают релаксирующее состояние. Но для многих горловое пение по началу звучит необычно и пугающе. В этой музыке много свободы, как в любой народной.

– Сегодня интерес к горловому пению иногда приводит к тому, что из слушателей люди пытаются стать исполнителями, пытаются научиться этому искусству. Возможно ли это человеку, не принадлежащему вашей культуре?

– Это возможно, и касается не только горлового пения, а вообще народной музыки. Например, я знаю ирландского музыканта, который в 70-е годы прошлого века уехал в Грецию и почти 30 лет изучал уходящую кипрскую музыку, которую молодежь уже не воспринимала. Сейчас он достиг в этом больших высот. В горловом пении, может, чуть сложнее. Здесь нужно быть очень осторожным со связками, так как их легко порвать. Это же нежнейшие мышцы. Мы в Туве учимся горловому пению постепенно, и нет такого риска. У нас даже не происходит ломки голоса. Поэтому нужно быть очень осторожным при попытках научиться горловому пению. Конечно, поехать в Туву для этого – идеальный вариант, но сегодня есть много видеоуроков в Интернете, мы даем мастер-классы, когда ездим в туры. Я знаю японцев, американцев, европейцев, которые вполне поют.