Ольга Калиниченко, клинический психолог Академического центра семейной психологии: «В зеркале проблем подростка отражаются проблемы родителей»

Подростку, расстрелявшему учителя и полицейского в московской школе, сегодня предъявлено обвинение в убийстве, в покушении на убийство и в захвате заложников, сообщил Следственный комитет РФ. Еще совсем недавно мы ужасались тому, что подобные происшествия стали нередкими за рубежом. И вот волна докатилась до России. Что вынуждает ребенка к агрессии, можно ли ее избежать и как помочь подростку пережить один из самых непростых этапов в его жизни, рассказывает клинический психолог Академического центра семейной психологии Ольга Калиниченко.

Вопрос, который многих сейчас волнует, связан с недавними событиями в московской школе, когда подросток взял в заложники целый класс, расстрелял учителя и полицейских. Какие, предположительно, причины могли быть у этой трагедии?

– Конечно, не располагая достаточным фактическим материалом для анализа, трудно сделать предварительные выводы. Тем более у меня за плечами многолетний стаж работы в психолого-педагогической комплексной экспертизе, поэтому я представляю себе, сколько материала нужно проанализировать экспертам, чтобы ответить на поставленные следователями вопросы, выдвигать гипотезы о том, что побудило подростка к такому агрессивному поведению.

– А можно ли было предотвратить подобную ситуацию? И какое участие должны были в этом принимать семья, школа?

– Я скажу свое личное мнение. Мне приходилось в Тюмени работать в качестве психолога в одной из городских школ. Я работала с родителями и их детьми – подростками, которые вели себя агрессивно, вызывающе. Приходилось разбираться в причинах такого поведения детей – беседовать с педагогами, психологом школы, самими детьми и их родителями. Результат оказался интересным. Выяснилось, что в этой школе педагогический коллектив для собственного удобства детей со сложным поведением поместил в один класс, чтобы фактически изолировать их. Таким образом, педагоги облегчили себе жизнь, а к этому классу, который, естественно, стал мало управляемым и мало обучаемым, отношение было весьма пренебрежительным, даже унижающим. Это выражалось в словах, которыми учителя позволяли себе «награждать» подростков, в отношениях внутри педколлектива, в частности с школьным психологом, заступавшимся за трудных учеников. Кроме этого, выяснилось, что учителя, как в период советской России, ходили на предприятия к родителям и пытались там вести нравоучительные беседы. Я, конечно, написала докладную по результатам своего исследования. И если бы я не столкнулась лично с такой ситуацией, то, наверное, мой взгляд на трагичные, сложные события, подобные тем, которые произошли в московской школе, был бы неполным и однобоким.

– Получается, что ответственны в конфликтной ситуации сразу несколько сторон?

Безусловно. Что такое отношения между людьми? Это искусство. В создание отношений каждый участник вкладывает что-то свое, и ответственность за результат несут все. Но разделение этой ответственности может быть разным. Дети, пока они маленькие, не в полной мере являются участниками конфликтов, они, скорее, адаптируются к тем условиям, которые создаются старшими в семье. Но когда дети достигают подросткового возраста и происходит момент их отсоединения (а он очень важный, ведь если отсоединения не произойдет, то как человек станет взрослым?), то доля ответственности ребенка в конфликтах составляет уже где-то 40 процентов. Взрослые – это всегда 50/50.

– Конфликт в подростковом возрасте всегда неизбежен? И его отсутствие должно настораживать?

– Конфликт неизбежен. Он происходит как внутри подростка, выходящего на другой уровень развития и понимания себя, так и в отношениях со взрослым окружением, в которым ребенок должен занять, отвоевать теперь уже другое место – не детское. Другой вопрос – в какой форме протекают эти «битвы». Есть малозаметные формы для внешнего наблюдателя, когда «битва» происходит внутри человека в большей мере, чем вовне. Но все-таки важно выйти на внешнее противостояние, чтобы от контроля и управления взрослыми перейти в состояние переговоров, к делегированию ответственности. И в этот момент родителям нужно отказаться от управления и контроля, сменить тактику – говорить с ребенком так, как они разговаривают между собой. Но это тяжело и для взрослых. Так что процесс может затянуться на несколько лет, однако большинство семей его проходят. Те юноши и девушки, которые продолжают сохранять инфантильные установки, а родители продолжают ими руководить, составляют подавляющее меньшинство среди молодежи.

– То есть, если подросток не желает прибираться в своей комнате, днями и ночами сидит за компьютером, неправильно питается, то в конце-концов он возьмет на себя ответственность и станет опрятным, будет следить за здоровьем и так далее?

– Не факт. Чтобы взять на себя ответственность, этому нужно учиться в отношениях с родителями. Если этого опыта не было, то ждать, что внезапно все перечисленное откуда-то возьмется, не стоит. Здесь и начинаются эти конфликты, когда родители настаивают, чтобы подросток контролировал свои дела, свой внешний вид. Кто-то это делает помягче, кто-то жестче. Способов очень много, но большинство взрослых их находят. К примеру, можно разделить территорию на общую, родительскую, детскую. Если мусор выползает на общую территорию, то можно уже возмущаться. Даже при весьма бурных протестах со стороны подростка через некоторое время, когда нет потребности в борьбе, выясняется, что ребенок все умеет, просто не хотел, потому что использовал это как средство давления на родителей, отстаивания своих позиций.

– В каких семьях вырастают дети, способные взять в руки оружие и убить человека? В чем может быть упущение родителей?

– Однозначно можно сказать, что подросток испытывает глубокое внутреннее неблагополучие. Чаще всего причиной тому становятся трудности в отношениях с близкими или с более широким кругом общения. Это выраженное острое эмоциональное неблагополучие. Нельзя исключить и случаи, когда агрессивные действия совершают подростки, страдающие теми или иными расстройствами психической сферы. Тогда даже не спасают очень благополучная семья и комфортное окружение.

Подростковый период тяжелый, он связан с психо-физиологической перестройкой в организме, и дети даже без нарушений здоровья все равно страдают – у них происходят перепады настроения, нарушения сна, вспышки раздражительности или слезливости. Но это считается нормой пубертатного периода. А при нарушениях в психической сфере, конечно же, ребенок становится еще более раним и вероятность крайних, тяжелых, агрессивных действий возрастает.

– Родителям в подростковый период нужно отнестись к состоянию ребенка с сочувствием?

– Родители должны относиться к ребенку с пониманием, поддержкой в любом возрасте. Когда он переживает подростковый период, то кризис затрагивает всю семью. Родители – живые люди, и их чувства тоже порой захлестывают, но у них есть опыт, который позволяет справляться с подобными состояниями. А для подростка это могут быть новые по интенсивности и качеству переживания.

Если подросток имеет эмоционально-личностные проблемы по отношению к себе, к окружению, то в зеркале проблемы ребенка всегда можно увидеть отражение проблемы родителей. Можно сказать, что проблема подростка производна от проблемы родителей.

– При возникновении конфликта с детьми взрослым нужно посмотреть, а все ли у них в порядке?

– Искать причину развития этого конфликта нужно в том числе и в собственной личности, в собственных взглядах, чувствах.

– А что такое счастливая семья?

– Иногда я встречаю такие семьи. Наверное, это люди, которые, прежде всего, удовлетворены отношениями друг с другом, ощущают себя защищенными, нужными в равной мере. В счастливой семье отношения открытые, они проговариваются, обсуждаются. Бывает, там и на повышенных тонах говорят и, может быть, нередко. Но обиду в себе никто не копит до критического уровня, они живут здесь и сейчас.