Валерий Фадеев, главный редактор журнала «Эксперт»: «Некоторым не нужны инновации, им нужно решить свои финансовые проблемы»

Разговор о возможностях и угрозах инновационного пути развития экономики России – так была заявлена тема четвертого заседания Столыпинского клуба, состоявшегося в начале недели в Технопарке, – получился на редкость острым и конкретным. А главное – на нем от авторитетных людей прозвучали те вопросы, которыми общество задается не первый год.

Откровенно, без общих фраз на них попытался ответить специальный гость заседания, главный редактор журнала «Эксперт», директор Института общественного проектирования, почетный член Общероссийской общественной организации «Деловая Россия», председатель комиссии Общественной палаты РФ по экономическому развитию и поддержке предпринимательства, председатель экспертного совета Агентства стратегических инициатив Валерий Фадеев.

Предлагаем вашему вниманию выступление Валерия Александровича которое содержит немало весьма любопытных и провокационных заявлений по проблемам развития экономики, внедрения инноваций, соблюдения авторского права и другим.

– В соответствии со стратегией инновационного развития страны к 2020 году доля инновационной продукции в промышленном производстве должна составлять 25–30 процентов. В сборнике материалов, подготовленных медиахолдингом «Эксперт» говорится, что одним из ограничителей развития инновационной сферы является отсутствие стимулов для вложений в инновации со стороны крупного бизнеса. Как бы вы сформулировали эти стимулы?

– Думаю, что ситуация гораздо хуже, чем обычно об этом говорится. Хотел бы расширить этот вопрос. Если я не ошибаюсь, в одном из докладов на эту тему говорилось, что доля организаций, внедряющих инновации, выросла с пяти процентов в 2006 году до 13 процентов в 2011. Ну разве это не профанация?! По статистике выходит, что если мы будем так двигаться, то гораздо раньше 2020 года достигнем уровня 25 процентов. Но где это все? И так у нас во всем. Все рисуют эти цифры, но возникает вопрос: а где результат?

Вот, например, в газете написано, что Минэкономразвития понизило прогноз роста ВВП в 2012 году с 3,7 до 3,4 процента. Дальше идет объяснение: высокая база инвестиций и что-то опять со статистикой. Какая-то неправильная статистика у нас. 3,4 процента – это что, экономический рост? У нас ведь было и семь, и восемь процентов до кризиса. Понятно, что это был цикл, связанный вообще с возрождением экономики.

Моя позиция, что столь мощный рост был связан не только с высокими ценами на нефть, но еще и с тем, что тысячи в том числе средних компаний начали наконец интенсивно работать, освоив жизнь в рыночных условиях. Но в новом цикле такого роста не будет. Либо будет что-то иное, какие-то новые ориентиры, либо снижение, как сейчас: с 3,7 до 3,4, потом до трех, потом до 2,7 и так далее. Потом окажется, что у нас не экономический рост, а стагнация. Вообще это все похоже на депрессию. И драма заключается в том, что всем все равно: ну Минэкономразвития понизило прогноз – и что? Оно наблюдает. И мы все тоже наблюдаем за этим процессом. Но поскольку мы понимаем, что в стране огромный объем работы и почти ничего не сделано, куда ни посмотри, то становится ясно, что на самом деле у нас должен быть рост, как в Китае – семь–восемь процентов. Тем более что он у нас был совсем недавно.

Что касается спроса на инновации в крупных компаниях, то если руководитель сам лично не пробивает какую-то инновацию, какие-то организационные изменения, то когда это переходит на средний уровень руководителей, то все сводится к откатам. Как можно внедрить что-то новое, если у этих людей другая логика: если им не новое надо, а надо решить свои финансовые проблемы?!

Те проекты, которым я пытаюсь помогать (в качестве председателя экспертного совета Агентства стратегических инициатив), наталкиваются на мощнейшее системное сопротивление, и это даже нельзя назвать коррупцией. Например, есть одна компания, которая может проложить полимерные трубы по всей стране, и это очень серьезно снизит затраты на ремонт сетей. Но, естественно, некоторым чиновникам и некоторым компаниям гораздо выгоднее все время выкапывать, менять трубы, потом снова закапывать, потом опять чинить. То есть сложилась система, которая доит бюджетные деньги.

Или возьмем проект Smart Grid – это новое поколение электрических сетей. Когда говоришь об этом на Западе, все понимают, какой огромный потенциал в этом заложен. У нас же все против Smart Grid. Потому что сбытовые компании пытаются выжать все что можно из нынешних разваливающихся электрических сетей. Часто вместе с ними против местное начальство, находящееся «в деловых отношениях» с этими сбытовыми компаниями. Даже инноваторы, которые сидят в Москве, против, потому что они ждут, когда «свалятся» большие деньги от государства на разработку Smart Grid и их можно будет освоить.

И в результате, когда этот дядька, который приходит к Путину со Smart Grid, говорит, что ему денег не надо, а нужна лишь организационная поддержка, – то даже при поддержке Путина он оказывается лишним на этом празднике, потому что ему говорят: «Тебе денег не надо, зато нам надо». Вот поэтому у нас сегодня 3,4 процента. И я даже не могу сказать, кто виноват – никто вроде не виноват. Все кричат: «Коррупция! Коррупция!». Ну а что коррупция?

Вот сейчас одна государственная авиакомпания за размещение рекламы в журнале «Эксперт» требует откат 67 процентов. Мы не даем, потому что это беспредел. Они у других потребуют. В итоге будет так, что мы никому откатов не даем и нам никто рекламы не дает. И что будет с журналом через пять лет, если такой тренд сохранится? Это же не собственно коррупция, не собственно бюрократия, это менеджеры, которые работают на рынке. Поэтому сейчас складывается такая драматическая ситуация, когда вроде бы потенциал огромный, компаний много, средний бизнес поднялся. Но что-то такое происходит, что нет никаких возможностей двинуться дальше.

Другая картина. Мои сотрудники делали анализ кредитного рынка. В некоторых регионах процентные ставки доходят до 24 процентов годовых. Нам все время рассказывают, что надо победить инфляцию, что когда она будет низкой, тогда будут низкие процентные ставки в банках. Текущий уровень инфляции сегодня три–пять процентов. Она уже вроде почти как в Европе. Только вот процентные ставки почему-то не как в Европе. Финансовая политика очевидно оказывается неадекватной этой новой ситуации. Нам по-прежнему говорят: «Ну как же? Если процентные ставки будут низкими, будет много денег, опять будет высокая инфляция, поэтому, пожалуйста берите кредиты под 20 процентов годовых». Но как же брать под 20 процентов годовых при такой низкой инфляции?!

Кто-то должен начать об этом говорить. Жестко говорить. Если бизнес, если здоровая часть бюрократии, некоторые руководители регионов, которые переживают за развитие своих территорий, не начнут жестко высказываться, то решения приниматься не будут.

– Есть мнение, что разговоры об инновациях выглядят преждевременными на фоне нерешенной проблемы защиты авторских прав, в том числе тех же самых инноваторов. Когда у нас появится правовая культура, когда будет понимание необходимости уважать чужие права?

– Есть такой момент, что большинство компаний, контролирующий рынок авторских прав, в основном это зарубежные компании, очень высоко задирают цены. Вы когда-нибудь считали, сколько вы платите за программное обеспечение? Причем надо каждый раз повторять оплату. Вы когда-нибудь делали анализ, зачем вас заставляют покупать все новые и новые версии одних и тех же программ, которые раз от раза становятся все хуже? Так что с одной стороны, безусловно, воровать не хорошо. Но с другой ставить потребителя в такое положение, когда он вынужден платить снова и снова за одно и то же, – это тоже похоже на грабеж.

Это на самом деле острый вопрос. Есть одна большая компания, всем известная, под запись не буду ее называть. Так вот она хорошо освоила одну технологию выкачивания денег из потребителя, работая в паре с полицией. Она наводила правоохранительные органы на фирмы, с которых надо было «выдоить» деньги за использование нелицензионного программного обеспечения, а потом делилась прибылью с фактически коррумпированными сотрудниками полиции. Это инновации такие. (С иронией.) Так что это тонкий вопрос. Конечно я за защиту прав. Но когда появляются элементы вымогательства, то у меня возникают вопросы.

Полный текст выступления читайте в рубрике «Персона недели» в ближайшее время.