Письма с передовой: живой – и ладно...

Большинству из нас, не видевших войны, непросто понять чувства матерей, отцов, сестер, сыновей, дочерей, чей родной человек каждый день смотрел смерти в лицо, в ожидании весточки с фронта. Как они каждодневно надеялись получить подтверждение, что ушедший на фронт сын, муж, брат, отец жив (а больше и не надо).

Более года наши коллеги из газеты «Тюменские известия» совместно с областным советом ветеранов реализуют проект «Письма с фронта», собирая солдатскую почту у родных и близких фронтовиков, чтобы создать из них впоследствии своеобразную книгу памяти. Некоторые из этих писем при содействии коллег мы имеем возможность представить читателям.

Как поделились с нами родные фронтовиков, главное в письме был сам факт, что оно пришло – живой значит. И каждое письмо – праздник. Не только для родных – для всей улицы, деревни... «Мама, я жив и здоров...», – такими словами начинались тысячи писем красноармейцев с фронта. Не всем впоследствии довелось вернуться домой. Поэтому порой крохотные свертки становились последними реликвиями для семей погибших солдат.

Танкист Виталий Акиньшин родился в апреле 1925 года в селе Ключи Алтайского края. Когда война началась, ему едва исполнилось 16 лет. В армию призван 1 января 1943 года. На фронт попал уже в 44-м. Прибыл с товарищами в расположение 18-го отдельного танкового корпуса III Украинского фронта в Венгрии, откуда и начался его фронтовой путь.

«Письма писали кто где примостился. Впрочем, хорошо, что с бумагой особых проблем к тому моменту не было, – делится Виталий Дмитриевич. – А писали, как говорится, «что да потому». О своем солдатском житье, о том, что в часть прибыли или задание выполнили. При этом некоторые подробности, например, точное место дислокации, расположенные поблизости населенные пункты, указывать нельзя было – из соображений безопасности все письма проходили перлюстрацию. И всю информацию, так или иначе способную представлять какую-либо ценность для врага, все равно бы вычеркнули. К сожалению, сами письма не сохранились. Не думали, что это может быть через столько лет кому-то интересно, оказаться ценным для потомков».

Писал Виталий Дмитриевич матери. «Отец умер, еще когда я был только призван и даже не успел попасть на фронт», – пояснил фронтовик.

Во многих семьях, подобно родным Виталия Дмитриевича, после войны не придали значения тому, как важно было бы сохранить эти мятые почерневшие листочки со скупыми строчками, набранными порой неразборчиво, впопыхах, чем придется. Чтобы внуки, правнуки, и не только они, могли, подержав их в руках, представить себе те чудовищные обстоятельства, в которых эти письма писались. Часто содержание их было весьма лаконичным, главный посыл: живой – и ладно.

«Письма?! У-у-у...», – с улыбкой машет рукой очередной ветеран на вопрос, не сохранилась ли с войны какая-нибудь корреспонденция. Бумага – материал недолговечный. А у народа после войны хватало более важных забот, чем сохранить такую память для потомков. И все же что-то сберечь удалось. Но, как говорит автор проекта «Письмо с фронта», обозреватель газеты «Тюменские известия» Наталья Тереб, на многих пострадавших от времени клочках бывает почти невозможно что-то разобрать. Но есть и такие, по которым хоть кино снимай наподобие «Спасти рядового Райана».

Одно из таких посланий домой – Константина Безуглова, повоевавшего, как и Акиньшин, в Венгрии, поведало родным, а теперь и нам всем удивительную историю случайной встречи на боевом задании «под носом у фашистов» отца и сына, служивших в разных частях.

«Привет из Венгрии с фронта от вашего папы и сына Виктора. Во первых строках моего письма хочу сообщить, что мы оба с Витей пока живы и здоровы, чего и вам желаем от души. А теперь, дорогое мое семейство, я вам сообщаю свою радость, что я с Витей теперь в одной части, то есть, вместе спим и едим. Я не думал, что мы с ним встретимся, ведь воевали на разных фронтах... А дело произошло так: его часть перебросили на наш фронт. И как раз наша артиллерийская часть стала поддерживать огнем часть, в которой служил Витя.

Теперь я опишу нашу первую с Витей встречу: с 20 на 21 декабря, ночью, мы с моим молодым товарищем шли на выполнение боевой задачи, а Виктор со своим товарищем прокладывали свою телефонную линию. Мы с товарищем проходили от них в метрах двухстах. Его товарищ начал кричать: «Безуглов!». Так повторил раза три. Это он Виктора звал, а я услышал, что зовут Безуглова и подумал, что это меня кричат наши ребята. И отгаркиваюсь: «Здесь я!». И сказал своему товарищу, что, мол, это нас с тобой кричат. Ночь, ничего не видно, пошли на тот голос. Подходим и видим двух человек. И спрашиваем у них: «Кто звал Безуглова?». Они молчат.

Потом тот, что мотал катушку на кукырках, отвечает: «Я – Безуглов». Я стал спрашивать его домашний адрес. Он мне говорит, что из Омской области. Я спрашиваю: «А из какого ты района?». Он мне отвечает: «Из Ишимского». Я его потом спрашиваю: «Ты, наверное, из Удаловой, в этой деревне есть Безугловы?». Он мне говорит: «Нет». Потом его спрашиваю: «А из какого ты сельсовета?». Он отвечает: «Из Карасульского». Говорю: «А я из села Десятово этого же сельсовета». Он как соскочил на ноги, как бросился ко мне, говорит: «Папаша!». А я еще не могу понять, в чем дело. Еще подумал: «Кто-то из Карасуля называет меня «папашей». Я не смог его признать: ночь – личность не видать, голос изменился. А потом уже узнал, что это – мой сын Виктор.

Поговорить с ним в это время не пришлось. Вы сами знаете и понимаете: здесь фронт, передовая линия, каждый выполняет свою боевую задачу.

Потом я пошел к командиру своей части и стал ему докладывать, что встретил своего родного сына. Стал просить у командира разрешения забрать Витю в мою часть. Он не разрешил, но пообещал мне сделать запрос в часть, где служил Виктор. О его переводе. После этой встречи я так разволновался: увидел сына и даже не пришлось с ним поговорить. Опять пошел к своему начальству. И 23 декабря 44 года наша часть написала к командованию Витиной части отношение, в котором просила, чтобы Витю отпустили для совместной службы с отцом, которого он не видел три года.

24 декабря мне дали этот документ в руки, и я пошел с ним прямо к командиру ихней дивизии. Витю сразу вызвали в штаб, оформили документы, и мы с ним пришли в нашу часть. То есть, из пехоты я взял его к себе в артиллерию. Наши ребята и все наше начальство очень довольны, что сын служит с отцом. Теперь, дорогое мое семейство, будете писать одно нам с Витей письмо. Я очень рад, что мы с ним вместе. Я до этого не встречал на войне даже своих земляков из Ишимского района. Даже ребята удивляются такому случаю. Такое бывает редко, чтобы сын с отцом встретились на войне. Теперь будем громить врага вместе с сыном!

Теперь пишите вы про свои дела. Передавайте от меня и Вити приветы дорогой моей мамаше Ев. И., еще почтение дорогой сестре П.Д. с детками. С пожеланиями всего хорошего в жизни, ваш муж и папа и сын Виктор».

Их история со счастливым концом – отец и сын Константин Дмитриевич и Виктор Константинович благополучно вернулись с войны.

Боевой путь Сергея Петрова оказался коротким и трагичным... Его письма родным, прежде всего жене и сыну, в первые месяцы противостояния с фашистами – короткие, емкие – сдержанно отражают всю тяжесть ситуации для Красной армии в тот период.

«Наташа! Вот уже 16 дней я – боец N-роты. Потихоньку продвигаемся вперед. Ты знаешь, что я всегда оптимистично настроен. Но неудобства, которые сопутствуют написанию писем, да и мимолетность судьбы, заставляют думать обо всем...

...После письма с карточкой (а ее я ношу с собой, часто любуюсь и страдаю, глядя) я не получал от тебя ни одной весточки. Да и получу ли теперь? Береги здоровье, уважай себя. Расти сына большим, умным, здоровым. Научи его работать, работать уметь – это все.

Прощай. Целую, Сергей. Адреса пока нет. 8.07.41 г.».

«Владик, сыночек! Пишу тебе письмо в лесу. Идем мы, а нас много-много, бить фашистов. У меня на плече винтовка-полуавтомат. Сразу заряжается десятью патронами. Ими я буду стрелять по фашистам. Папа твой, сынок, красноармеец. Прислал бы я тебе свою карточку, да тут нет фотографов. Обещает меня командир отпустить в Москву. Тогда сфотографируюсь. А на твою карточку, которую ты мне прислал в день рождения, я часто смотрю. И хочу, чтобы ты был умным и хорошо учился, и не болел.

Ты пиши мне и не скучай. Как разобьем фашистов, так я обязательно приеду, и поедем мы в другой город, поближе к Москве. Тут уж очень цветы хороши, и вода другая, и лето.

...Люби и жалей маму. Никому, сынок, в обиду ее не давай и не позволяй ей грустить.

Целую тебя, твой папа. 19.07.41 г.».

Последнее письмо Сергей Петров написал родным в конце сентября 1941 года...

«Привет с фронта! Добрый день, здравствуйте мама, Зина, Ваня, Боря, Алечка и Валерик. Первым долгом сообщаю, что я жив и здоров, чего и вам желаю.

...Мама, пишите письма чаще, сообщайте, как вы живете, что нового и получили или нет благодарности за города Люблин и Прагу? Я вам посылал. Передайте приветы бабаньке, тете Леле с ребятишками. Ваш сын и брат Александр».

Это письмо в ноябре 44-го написал своей семье молодой красноармеец Александр Коренев, не доживший до Победы нескольких месяцев...

Страшное письмо-завещание получили близкие офицера Александра Маслякова. Только попробуйте представить, что успел пережить-передумать человек, пока писал это послание...

«Здравствуйте, родные мама, Мария, Екатерина. С приветом к вам Александр.

Записку эту вы прочтете в том случае, если я погибну и если кто-то из сознательных людей найдется – возьмет эту записку и отошлет вам. Я только, мои родные, прошу вас об одном: с получением этой записки не плакать, не грустить. Сегодня я иду на выполнение боевой задачи. Бить фашистских извергов, бить так, чтобы наши удары были чувствительными фрицам и гансам, и всем тем, кто посмел нарушить нашу мирную счастливую жизнь. Этого от меня требует наша Родина и любимый Сталин И.В., мои родители. И я не пожалею своих сил и своей жизни выполнить приказ своей родины и любимого Сталина. И вот, если какая-нибудь шальная пуля, шальной осколок прервет мою жизнь, то я как гражданин Советского Союза, воин Красной Армии буду знать, что я погиб не каким-нибудь трусом, паникером, предателем.

За время моей службы мне никто не сказал, что я трус, паникер, предатель, изменник, я был в списках не последних, и считаю, что моя смерть будет считаться геройской смертью.

Родные мои, тяжело мне было писать эту записку, но я как командир, испытавший все тяжести войны, писал. Мужественно, с большим терпением. Конечно, мои родные, я еще молодой, я еще только начал жить, и мне только сейчас стало понятно, что такое жизнь, и, наконец, мне хочется жить и жить! Но ничего не поделаешь. Видимо, моя судьба такая. Мне не пришлось с вами полностью провести мою жизнь, и, возможно, вы, мои родные, на меня в чем-то обижаетесь. Я прошу простить меня в том, в чем я был перед вами виноватым. Но я считаю, что я ничего плохого не сделал. И, помирая, я только, родные мои сестренки Мария и Катя, прошу вас об одном: обеспечить нашей родной маме хорошую жизнь. Ей пришлось немало пережить трудностей, когда мы были еще пацанами, ничего не понимающими.

С получением этой записки вы напишите нашему начфину, и он вам вышлет деньги, которые я берег на всякий случай. И на этом все мое существование заканчивается. И вы меня понемногу начнете забывать и наконец забудете. Кажется странным, но это так. Был Александр, а сейчас его нет и не будет. Он будет знать только одно, что Родина его растила, Родина любила, и он отдал Родине все, что мог. Пока все. Прощайте, мои родные. Привет всем знакомым и близким.

Прощайте. Ваш сын Александр.

Эх, а все-таки жить хочется! Я еще молодой. Моя жизнь была вся впереди.

Кто найдет это записка, я прошу убедительно послать ее по адресу: Омская область, Бердюжский район, с.Бердюжье, Масляковой Варваре Андреевне. Лично».

Семья получила письмо – в феврале 1943 года капитан Александр Масляков погиб.

Читая фронтовые письма – забавные, наивные, душераздирающие, – лишний раз вспоминаешь, как на фоне перенесенных войнами фронтовых тягот незначительны порой наши житейские переживания, устремления и заботы, тем более что их бы не было, если бы кто-то до нас не погиб «не каким-нибудь трусом, паникером, предателем»...

Берегите память об их подвиге...

Благодарим редакцию газеты «Тюменские известия» и Совет ветеранов войны и труда Тюменской области за помощь в подготовке материала.