«Пенсионеры — не люди?» Тюменец намерен засудить врачей, которых считает виновными в смерти матери

Клавдия Михайловна всю жизнь посвятила работе на некогда значимом промышленном предприятии в Тюмени — камвольно-суконном комбинате. За свой труд получила от государства квартиру: в СССР существовала такая практика. После выхода на пенсию у нее появились проблемы со здоровьем. Лекарства и многочисленные обследования не сильно спасали ситуацию: с каждым годом женщине становилось хуже. Пенсионерки не стало в прошлом декабре, что стало для ее сына настоящим ударом. О том, как боролся за жизнь и здоровье мамы, Павел Сандул нашел в себе силы рассказать только сейчас. Далее — от первого лица.

— С 2005 года мама, инвалид III группы, наблюдалась в городской поликлинике № 14, которую позже присоединили к 12-й. Были проблемы с почками и другие заболевания. С 2014 года состояние здоровья стало ухудшаться. Прогрессировала подагра: палец распухал, создавая затруднения при ходьбе. Сначала она переносила всё это более-менее нормально, а когда становилось совсем тяжко — обращалась в поликлинику. Врачи назначали лекарства, которые маме не шли: провоцировали нехорошую аллергическую реакцию. Систематически повышалось артериальное давление. Мама пачками пила различные препараты.

Летом прошлого года со здоровьем у мамы всё стало еще хуже, в сентябре состояние стало критическим. Сопровождал ее на сдачу анализов, на прием к разным специалистам. И в конце терапевт из поликлиники №12 назначила дату госпитализации — видимо, консилиум собирали. Отправили в областную больницу №19 — видимо, это связано с неуточненным диагнозом и непонятным течением болезни.

В конце сентября маму собирались госпитализировать в МСЧ «Нефтяник». Перед этим на дом в назначенную дату должен был приехать фельдшер, которого мы прождали целый день. После ее визита на скорой маму с заранее собранными вещами доставили в Патрушева. Там первым делом взяли анализ крови, проверили тест на ковид, сделали рентген. Мама была на коляске, потому что ходить ей было уже очень тяжело. Пробыли там три часа. В 10 вечера врач вышла и заявила, что в госпитализации отказано, потому что [у них] отсутствуют специалисты узкого профиля.

Я возмутился: целесообразно ли вообще было туда ехать, проводить все эти манипуляции? Спрашивал, что делать дальше. Доктор ответила: «Не знаю. Это, наверное, из-за неправильного образа жизни, несоблюдения диеты». Но мама никогда в жизни не злоупотребляла алкоголем и даже не пробовала курить. Заказал такси, и мы с мамой уехали.

После моих возмущений и высказанных претензий в адрес поликлиники № 12 маму отправили в стационар поликлиники № 19 в поселке Боровском. В госпитализации вновь отказали. На этот раз потому, что просрочен тест на коронавирус. Мамы была в плохом состоянии, говорила: «Не надо меня никуда везти, я больше никуда не поеду». После очередных моих звонков в нашу поликлинику выяснилось, то коронавирусный тест — еще действующий. Маму все-таки госпитализировали, назначили процедуры, капельницы.

Через 10 дней выписали, приехал и забрал маму домой. Нужно было соблюдать рекомендации, посещать терапевта. После еще одной госпитализации, на этот раз уже в ОКБ № 1, состояние здоровья мамы вроде бы улучшилось, и в начале ноября ее выписали. Лечащий врач мне сказала, что для поддержания нормального состояния нужно приобрести определенные дорогостоящие препараты. Я их кое-как нашел и, конечно, купил.

В свой день рождения, 30 ноября, мама в целом чувствовала себя нормально, а 14 декабря она ушла. Умерла тихо. В заключении о смерти — огромный перечень недугов. Я считаю, что врачи умышленно запустили течение болезни. Своевременно не диагностировали, не назначали лечение. Я не врач, но, исходя из заключения страховой компании, выявлено очень много нарушений. Почему такое отношения к пожилым пациентам? Пенсионеры — разве не люди? Конституция гласит, что каждый человек имеет право на жизнь, на медицинское обслуживание.

Случай вопиющий, и я буду добиваться справедливости, сколько бы это ни заняло времени — год, два, три... Я настроен категорически. Хочу в ближайшее время обратиться в следственный комитет, чтобы возбудили уголовное дело, так как уголовную ответственность за такие нарушения никто не отменял. Сделать это хочу, чтобы предупредить наступление последствий для других людей.

Буду настаивать на компенсации морального вреда. Зарабатываю я нормально, на жизнь хватает, мне лишних денег не надо. Поэтому раз у нас медицина такая бездарная, я не боюсь этого слова, эти средства отдам на благое дело. Отправлю действительно нуждающемуся человеку на лечение. Не через фонд, а именно адресно.