Лечение алкоголизма и наркомании — сложный процесс, который занимает месяцы и даже годы. В большинстве случаев он начинается... у пациента дома. С капельницы или разговора по душам. И нередко там же и заканчивается. Психиатр-нарколог клиники «Свобода» Сергей Пузанов каждый день сталкивается с сопротивлением пациентов и нежеланием признать проблему. В интервью он откровенно рассказал, почему никогда не ездит к тюменцам в одиночку и у кого из них есть шансы отказаться от пагубных привычек.
— Сергей Валентинович, расскажите, чем занимается выездная бригада наркологической клиники?
— Наша задача — первая помощь зависимым. На этапе обращения я провожу диагностику ситуации, определяю проблему — ее специфику и сложность. В зависимости от задачи состав бригады может быть разным. К пациентам всегда едут двое: нарколог и еще один специалист. У больного панические атаки, психозы, расстройства личности, бессонница — не обойтись без психиатра. Если необходимо облегчить состояние после сильной интоксикации — медсестра, которая поможет своевременно и быстро оказать помощь. На выезде я разговариваю с родственниками, рассказываю о дальнейшем лечении, его вариантах и что делать в следующий раз, чтобы избежать паники.
— Получается, что вы можете выезжать и к больным с расстройствами психики? Вроде депрессии?
— Конечно. Еще бессонница, страхи — это не всегда симптомы зависимости, но с ними мы тоже работаем.
— Какие варианты лечения доступны больным?
— Задача выездной бригады — помочь здесь и сейчас. Первое — поставить капельницу. А если она противопоказана, выбрать другую форму лечения. На самом деле лучшую помощь оказывают профессионалы в клинике, где пациент будет находиться под наблюдением и есть оборудование, позволяющее выявить хронические заболевания, о которых пациенты даже не подозревали.
— Всегда ли пациенты согласны ехать в клинику?
— Пациент иногда ошибочно рассчитывает на свои возможности — уверен, что справится сам. В глубине души он понимает, что он уже не один раз, а то и 10, и 20 пробовал бросить, но не получилось. Чаще это касается мужчин, они хотят казаться сильными и говорят родным: «Милые мои, я справлюсь сам, ничего мне не надо». У нас есть методы убеждения, после которых пациент соглашается и добровольно едет в стационар. Все-таки лечение не может происходить дома. В клинике работают несколько специалистов, причем в команде. Насколько я знаю, до появления «Свободы» в Тюмени не было такого сбалансированного подхода к лечению зависимостей.
— Вы сами убеждаете пациентов?
— Да. Я серьезно и настойчиво общаюсь с пациентами, но без насилия. Часто уже по квартире можно многое сказать: фотографии, три зубные щетки в ванной, которые видишь, когда идешь руки мыть, несколько пар обуви. (Смеется.) И понимаешь, как нужно строить диалог.
Сначала выявляю слабые стороны: дети, жена, которая уже уходить собирается, хронические заболевания. А потом уже шквалом выдаю ему эту информацию, чтобы он вспомнил элементарные моменты, о которых забыл: что у тебя ребенок, у тебя машина стоит под окном, а ты не ездишь. Вроде простые вещи, а пациент реально задумывается: «Да, действительно, мне ж еще сорока нет, а я выгляжу как старик, не развиваюсь, иду ко дну». Ради чего? Бутылки? Наркотиков? Беседа в этом плане дает порой больше, чем препараты.
— Что говорите родственникам? Для них это тоже стресс.
— «Вы приняли правильное решение, что позвонили нам». Поддержка — это важно и обязательно.
— При первой встрече всегда ли пациенты рады вашему приезду?
— Могут и с топором выбежать, с ножами, огнестрельным оружием, собак спускали. Конечно, я не буду бороться с такими пациентами. Физическую силу я ни разу не применял. Даже в форс-мажорной ситуации работает конструктивный диалог. Разворачиваться и уходить — не мой вариант, это непрофессионально.
Порой приезжаешь на вызов — там уже и полиция, и скорая. Но скорая не поможет пьяным. Да, они возьмут анализы, предложат обратиться в наркологию. Обычно я дожидаюсь, когда скорая закончит работу и уедет, а потом объясняю, что делать дальше. Бывает, приезжаешь на вызов, а тебя просто выгоняют пациенты: «Всё, я передумал, я не хочу». В такие моменты пытаюсь донести, что я-то уйду, а у тебя ничего не поменяется, но пока я здесь и могу помочь.
— Как много тюменцев страдают от зависимостей?
— Очень много. Это же не только алкоголь или наркотики. Но и табакокурение, кальяны, вейпы, игромания. Это всё тоже лечится в наркологии. Зависимости от азартных игр приводят к психозам. Человек становится настолько раздражительным, что может нанести телесные и психологические повреждения.
— Правда, что зависимость от чего бы то ни было больше психологическая, эмоциональная, а не физическая?
— Да, избавиться от физической зависимости — это самое простое. От психологической гораздо тяжелее. Организм помнит эйфорические моменты, которые он испытывал когда-то, и постоянно стремится пополнить недостаток гормонов счастья и радости — серотонина и дофамина, уже убитых употреблением. Но как? Только одним известным ему способом. Если пить не может, например печень отказывает, то никто же не запрещал курить? Идет замещение одних психоактивных веществ на другие. Чтобы этого не происходило, надо работать с головой, подсознанием.
Корень проблемы часто в детско-родительских отношениях, обидах, переживаниях, комплексах, страхах. Какой-то момент больного тяготит, и этот кусочек воспоминаний надо вытащить. Психолог вытягивает его и вместе с пациентом заново переживает так, как надо было бы пережить. Ставит точку. Возможно, в конце пациент просто покричит, потопает ногами, зафиксирует на бумаге, а потом сожжет. И наступит облегчение.
— Но всегда ли зависимости предшествует психотравма?
— Не обязательно. Кто-то хочет быть похожим на других, потому что семья или друзья так делали.
— В Тюмени, по вашим ощущениям, больше больных с алкогольной зависимостью или наркотической?
— По моим — больше с алкогольной. Этой зависимости подвержены все поколения от 20 и до 75 лет. Наркотики популярнее у молодежи. Причем от нынешних видов зависимость именно психологическая, нежели физическая.
— Почему зависимые люди не идут со своей проблемой в поликлиники, больницы, а обращаются в частные клиники и реабилитационные центры?
— У нас все-таки анонимное лечение. Обращение в государственную структуру влечет постановку на учет. Вся жизнь тогда идет под откос: на работу нормальную не устроиться, отмечаться нужно, права не получишь.
— А они могут выздороветь?
— Знаете (задумчиво), навсегда побороть зависимость можно, живя по определенным принципам. Как только ты перестаешь их применять — тут же возвращаешься обратно. И нужно всегда помнить то, где ты был. Выздоравливает большинство пациентов, которые коснулись дна.
— Валентин Павлович, вы испытываете сочувствие к своим пациентам?
— Эмпатию. Но я не пытаюсь ее в себе держать. Да, я испытываю эмпатию, но не привязываюсь, потому что меня просто не хватит. (Улыбается.)
Наркологическая клиника «Свобода»,
ул. Таежная, 35;
(3452) 66-21-38, +7 932 700-30-00;
Svoboda-72.ru;
«ВКонтакте».
ООО «Клиника Свобода»
Svoboda-72.ru