«Я особо опасный рецидивист». Тюменец 45 лет отсидел в тюрьме, остался без дома и ослеп — монолог

Николай сидит на кровати и держит за руку Марьям. На ее пальце кольцо, он свое достает из кармана рубашки и надевает для фотографии. Марьям кладет голову на плечо Николая, обхватывает его руку и прижимается. Они сидят в комнате в социально-рабилитационном центре «Милосердие» — место, где помогают беспомощным, заблудшим и попавшим в трудную ситуацию взрослым людям. Здесь с мая 2023 года живет 68-летний Николай Матвеев, его возлюбленная — на другом конце центра. В шерстяном свитере, с короткой стрижкой мужчина выглядит опрятно. Бросаются в глаза руки — на них несколько кривых наколок, которые мужчина уже пытался стереть. Они из прошлого.

Шесть месяцев назад Николай вернулся после 13-летнего заключения. Мужчина сидел за убийство. Всего в тюрьмах он провел 45 лет, с 16 Николай ездит из одной колонии в другую.

Николай Матвеев родился в Заводоуковске. Жил в небольшой комнате вместе с мамой, папой, братом и сестрой. Мама работала одна, отец любил выпить. Тогда Николай решил воровать, чтобы кормить семью. Ему было 16 лет.

— Отец всё пропивал. Поэтому я решил красть, — последнее предложение Николай говорит твердо, с паузами. — Крал помаленьку, к примеру, варенье. Всё время приносил домой, там прятал. И меня никто никогда не ловил. Но говорят: «Скажи, кто твой товарищ — я скажу, кто ты». И у меня было 12 подельников. Меня сдали. Дали тогда 2 года, — вспоминает Николай Матвеев.

После тюрьмы мужчина вернулся в родной город, стал жить с мамой, устроился работать помощником штамповщика на завод. «Потом меня посадили», — спокойно говорит мужчина. Позже он еще несколько раз повторит эту фразу.

— Мы в принципе красть не хотели. У нас не было мотоцикла, и мы угнали «Урал». Уехали на нём в деревню. И там залезли в магазин. Нас забрали в милицию. Подельник украл набор с духами, я — ничего. Но на стекле флакона остались мои отпечатки пальцев. Дали уже два с половиной года строгого режима.

После года в тюрьме мужчину перевели в колонию-поселение. Туда к нему приехала девушка, они поженились. В 1976-м Николай освободился, у него родилась дочь. Он отрывками вспоминает дом, как в люльке спал ребенок — и в первый раз начинает плакать.

— Потом мне опять дали срок. Но я уже забыл за что. У меня 9 судимостей. Потом просто за то, что я судимый, мне сроки лепили, лепили, лепили и лепили.

Позже мужчина вспомнил, за что сидел в промежуток со второго до последнего срока.

— Одна работала дворничихой. Женихов находила в соседней пятиэтажке. Познакомила меня с ней одна женщина. Пришла она ко мне в гости под предлогом, чтобы я сделал ей часы. Предложил ей жить со мной. Потом я ее порезал, женихов стала много водить. За нее дали 6 лет.

За что в последний раз Николай сидел, он помнит хорошо. Не забыл, какой был на двери замок, остроту топора и детали убийства. Всё произошло в 2010 году. Мужчина после очередного срока вышел, стал жить в Заводоуковске в частном доме. У него появился приятель по имени Витя. С ним они выпивали и просто проводили время.

— Витя служил в морской пехоте, он смотрящего за городом ударил. Вот зачем он мне это рассказывал? Я — простой тюремщик. Никто слова ему не мог сказать. Я предупреждал: «Витя, не ходи ко мне!» Не скажу же я: «Убью тебя, да и всё». Потому что он бы меня ушатал.

В день трагедии в гости к Николаю пришла женщина. Вместе выпили, она уснула. Мужчина закрыл дверь на замок. В 10 часов он услышал шум.

— Витя вырвал все запоры на двери, замок разломал пополам. Я гостей не ждал. Он вытащил женщину на улицу, напоил ее одеколоном вусмерть. Потом снова затащил в дом. Смотрю — уже на ней лежит.

Николай описывает, как сидел на кухне и долго смотрел на топор. Сначала хотел позвонить в полицию — телефона рядом не оказалось.

— Я взял топор и пошел к ним. Он слез с нее и лег на бок. На три буквы меня послал, ногой ударил и два ребра мне сломал. Он еще раз размахнулся, хотел меня ударить. Но попал кулаком в стену. Я в переносицу его ударил острием топора. Он размахнулся, так и остался (имеет в виду, что застыл в таком положении. — Прим. ред.). Его нога упала с койки. Думал, что он еще встанет. Еще раз ударил, но попал в шею. Перерубил сонную артерию. Топорик у меня острый был.

Мужчине дали 13 лет особого режима. Он считает, что несправедливо — в тот вечер оборонялся, другого выхода не было.

— Я особо опасный рецидивист. 7 лет я пробыл на особом режиме. Там хозяин был хороший, там воры правили. По жизни воровской было всё: могли выпить, покурить дури. И никто не запрещал и не отбирал у меня. Потому что злого ничего не делал.

Спустя 7 лет мужчину перевели в колонию строго режима. Там он отсидел оставшийся срок.

Сейчас о прошлом Николай говорит спокойно. Безэмоционально он вспоминает и жизнь в тюрьме. В последний год заключения он полностью ослеп. Говорит, что зрение еще могли восстановить. Но в колонии заниматься этим не стали.

— Как меня может тюрьма изменить? Просто я был человеком, я им и останусь. Для меня трудностей не было. Я прожил везде мужиком, везде работал. А работягу что? Кормят три раза, не бьют ни разу. День заканчивается — куришь, чай пьешь и идешь в магазин.

10 мая Николай вернулся в Заводоуковск. Вместо его дома уже стоял новый. Мужчина не понимает, как так вышло, потому что в 2002 году он приватизировал свое жилье. Тогда Николай приехал в соццентр «Милосердие», где приняли, одели и накормили, и где познакомился с Марьям. Теперь женщина помогает ему одеваться, водит его на улицу и в туалет. Где-то у мужчины живут дочь и сын. Но связь с ними он давно не поддерживает

— Вот вы спрашиваете про тюрьмы. Какая хуже? Хуже этого я не видел в жизни и не знал. Мне бы в тюрьме выпить дали. А здесь нет. И еще говорят: «Не кури». А я 55 лет курю. Какое право имеют запрещать? Я хочу и курю. Я привык вольно жить.

Ранее мы поговорили с тремя мужчинами, которые попали в соццентр «Милосердие». Все они вынуждены находиться здесь еще долго: им предстоит восстановить документы и научиться жить заново. Публиковали истории собеседников от первого лица.