Узник концлагеря и участник боевых действий. Что помнят о войне тюменские ветераны — разговор из пансионата

В пансионат для ветеранов войны и труда попадают по разным причинам. Сюда привозят тех, за кем не могут ухаживать родственники, — мы встречаем людей на колясках без рук и ног. Здесь ухаживают за лежачими пациентами, принимают бездомных. Но иногда пенсионеры приходят в пансионат сами, оставляя за забором квартиры и родных. Может быть от безнадежности или одиночества. В том числе здесь есть ветераны. Мы пришли к ним, чтобы просто послушать и поговорить с ними.

Делимся двумя историями.

Во время войны Александр Дикарев жил поселке Малые Борки Курской области. В 1941 году ему было 17 лет.

— Я заканчивал девять классов. Если бы не армия, то я бы не знаю, куда бы мог попасть. Когда третьего брата забрали из дома, я остался один. И подумал: какого лешего я буду здесь сидеть? Пошел в военкомат. Спрашиваю: «Как бы мне попасть в армию?» Мне ответили, что 1924 года рождения ребят не берем. А потом военком повернулся резко и спрашивает: «Как почерк у тебя?» Я сказал, что школьный. Мы зашли в кабинет: там стол, стул стоят и листы лежат. На них написано: «Пятая воздушно-десантная бригада». Написал, что я 1923 года рождения. Утром повестка пришла, — рассказывает Александр Дикарев.

Сейчас мужчине 99 лет. У ветерана проблемы с памятью — Александр Дикарев часто забывает последовательность событий, место, где родился, и когда закончилась война. При этом говорит отчетливо, иногда поет песни — у мужчины красивый голос. Часто вставляет: «Я скажу, но этого вы всё равно не напишете». Это относилось к воспоминаниям о первом бое.

— Считалось, что мы были армией малообразованной, немецкая армию более образована, офицерский состав грамотнее. У немцев были пушки длинноствольные, танки лучше. А у нас пушки коротенькие и ничерта не сбивали танки немецкие. Тогда офицеры быстро сошли и думали: «Что делать? Так и отдадим Родину». И кто-то сказал: «Артиллерия! Катюши!» И вот пушки наши корабельные наземные начали тащить со всех сторон, откуда можно. Их были тысячи. И вот это армада огня обрушились. Командир нам говорил: «Ребята, вы сделали невообразимое!» Это была Курская дуга, — вспоминает ветеран.

Александр Дикарев вспоминает, что в 17 лет воевал отчаяннее всех — он называет себя «бесом». Поэтому, говорит ветеран, с фронта его отправили учиться в автомобильную школу.

— У меня страха никакого не было. Только злоба. У пацанят-то злобы много! Мы как сумасшедшие были. Как удалось выжить? На войне просыпается не свойственная человеку предусмотрительность. Командиры увидели, как я стрелял, пуль не боялся, и сказали, что я поеду учиться в военную автомобильную школу. А я-то думал, в танковую или летную. Учили нас мало — год и шесть месяцев, — говорит Александр Дикарев.

Вспоминать о войне ветерану тяжело — часто говорит одни и те же отрывки. Один из моментов вспоминает каждый раз.

— У меня было ранение. Большого пальца на ноге у меня нет. Как меня ранило? Даже не поймешь.

О том, как узнал о завершении войны и где это произошло, ветеран уже не помнит. Помнит только, что с собой у него была кожаная сумка, которую он хранит до сих пор, и сожалеет, что не сохранил пистолет, который в тот момент у него был при себе.

— Кончилась война и я вышел с поезда с одним вещевым мешком. Жалею сейчас, что не взял пистолет. Когда меня отпустили, я пистолет выложил. А потом смотрю: кругом такой бардак!. Вышел с поезда и говорю: «Что я делать-то буду на гражданке? Я же только воевать умею». А мне сказали, что надо идти в ДОСААФ. И на следующий день я пошел туда читать лекции. Я страдал по самолетам и танкам. И вот я иду по городу. Рядом идут девушки. После войны я не был ни кривой, ни слепой, ни калека — они радуются. Я говорю: «Поженимся?» А девушка в ответ: «Поженимся!» Предупредил, что спать будем в разных кроватях. А она говорит: «Поженимся! У меня своя квартира», — рассказывает Александр Дикарев. На той самой девушке он и женился.

Про пансионат и то, как Александр попал сюда, он говорит неохотно.

— В пансионат меня привезли. Я еще сомневался: в чем дело? Почему меня привезли не туда, где все военные? Долго не понимал, для чего фокус такой устроили. Не помню, кто меня привез, у меня с памятью проблемы. Как дни здесь проходят? Слушаю радиоприемники. Телевизор мне не нужен — я вас не вижу, только контур. Здесь я привык. Военные-то они кто? Они бродяги, — рассказывает мужчина.

В городе у ветерана живет жена, с которой мужчина иногда созванивается.

Когда началась война, Александру Залетило было три года. Он жил в поселке в Витебской области. Из родного дома семье Залетило пришлось бежать в начале войны. Мама, младшие братья, сестра и маленький Александр пытались скрыться.

— Мы жили на границе с Латвией. Мать была домохозяйкой — она не работала. Началась война. Отца забрали и брата забрали на войну. Еще одного брата забрали в партизаны. Нам сообщили, что будет облава, и сказали бежать. Нас всё равно поймали. Вернули. В дом наш согнали стариков, детей и сожгли наш дом с людьми, — рассказывает Александр Залетило.

Вместе Залетило доехали до Двинска (латвийский город Даугавпилс). Там их распределили и отправили в концлагеря. Воспоминания собеседника обрывочные, он плохо помнит, как всё было.

— Мать, как многодетную, отправили на убийство — не нужны им такие были. Сестру отправили в Германию. Двоих 11-летних братьев увезли работать. А мне путь был в концлагерь Саласпилс. Это был дачный участок, была трехэтажная казарма. Помню, меня носили в больницу, там что-то делали со мной, — рассказывает Александр Залетило.

Из лагеря мужчину в 1943 году забрали латыши.

— Меня выбрали латыш и полька. Они отпаивали меня от больницы. Записали как сына. Это же вообще диво! Потом мать вернулась с концлагеря. Ее задержали на три месяца в полевой части — там она хлеб готовила. Потом сказала, что ей надо искать детей, и отпустили. Мама узнала меня по описанию одного монаха. Приехала за мной в мае 1944 года, договорилась до сентября, чтобы я пожил в приемной семье. Люди хорошие были, хотели меня как сына оставить, — рассказывает Александр Залетило.

С мамой мужчина приехал в Белоруссию. В 1944 году семья воссоединилась.

— Отец вернулся инвалидом первой группы. Ему грудь прострелили, два ребра. Но отец уже был не такой, как до войны. Брат тоже вернулся старший. Сестру тогда распределили к немцу на работу. Он в нее влюбился — она была красивая девушка. Она от него сбежала с подружкой и всю войну шла через Германию и Польшу домой. Когда война закончилась, вышли на Литву, — говорит Александр Залетило.

Сейчас Александр Залетило тяжело болеет. Он приехал в пансионат несколько месяцев назад. В Тюмени у мужчины живут дети и внуки. О своей жизни здесь он говорит неохотно.

О других ветеранах мы писали в прошлом году — мы общались с их родным, которые пронесли портреты солдат в колонне «Бессмертного полка».