Лидия Остроумова, главный врач Тюменской станции скорой медицинской помощи: «Когда человеку требуется экстренная помощь, вопрос о бахилах не стоит»

Ежедневно работники скорой медицинской помощи, без преувеличения, спасают десятки человеческих жизней. Однако о специфике их деятельности люди знают очень мало. Зачастую впечатление о работе «скорой» складывается из каких-то отдельных эпизодов, целостной же картины не получается. Впрочем, ничего секретного в буднях бригад тюменской скорой помощи нет – о непростом и даже опасном труде Тюменской станции скорой медицинской помощи 72.ru рассказал ее главный врач Лидия Остроумова.

– Чем сегодня является скорая помощь? Какими достижениями вы гордитесь?

– Наша станция скорой медицинской помощи, как и служба скорой помощи в целом в области, – одна из немногих в России, которая реально технически и технологически оснащена по самым современным стандартам, принятым при оказании экстренной медицинской помощи. Сегодня мы внедрили безголосовую систему передачи вызова на бригаду с помощью СМС. Преимущества такого способа связи очевидны: скорость передачи и точный адрес (по рации голосовые сообщения могут передаваться с искажениями – слишком много в городе препятствий для радиоволн). Также мы имеем возможность по карте видеть, где находятся бригады. Естественно, местонахождение всех бригад определить невозможно, но когда, к примеру, случается дорожно-транспортное происшествие, а выезд на ДТП является приоритетом в нашей работе, то диспетчерская имеет возможность собрать как можно больше расположенных вблизи карет «скорой». Поэтому доезд до ДТП в среднем составляет порядка девяти минут. Это очень хорошее время для такого нагруженного автомобилями города, как Тюмень.

Кроме того, мы в работе используем систему передачи и интерпретации электрокардиограммы. Не секрет, что в России скорая помощь становится все больше фельдшерской. У нас 50 процентов фельдшерских бригад в городе, на юге области все бригады фельдшерские. И вот такой уровень диагностики позволяет фельдшерским бригадам конкурировать с врачебными в плане оказания качественной медицинской помощи. Уже в течение ряда лет мы используем догоспитальный тромболизис для того, чтобы лечить инфаркт миокарда. И гордимся тем, что примерно каждый четвертый пациент, кому был проведен догоспитальный тромболизис, по сути, закончился прерванным инфарктом – человек не стал инвалидом, остался трудоспособным.

– С какими проблемами приходится сталкиваться в процессе работы?

– У нас достаточно большое количество проблем, и одна из них связана с необоснованной обращаемостью за скорой медицинской помощью. Я понимаю, что набрать 03 очень просто, практически сразу же диспетчер ответит. Но мы должны понимать, что если скорую помощь вызывают по пустяку, то бригада будет занята, а их количество не может быть безразмерным, и не сможет попасть на более сложный случай. Обслуживание на дому – это задача поликлиники, а не скорой помощи, которая создана для таких ситуаций, которые представляют на конкретный момент угрозу для жизни. Нет таких понятий, как прединсультное или прединфарктное состояние, которыми любят оперировать пациенты. Скорая помощь – это оперативная служба, работающая здесь и сейчас. У нас разработан и действует четкий алгоритм вызова.

– Как расставлены приоритеты вызовов скорой помощи?

– В первую очередь, бригады будут направляться на состояния, где есть непосредственная угроза для жизни – так, как того требует порядок оказания скорой медицинской помощи, установленный в России с 1 января 2014 года приказом Минздрава РФ. Остальные вызовы – болит спина, ноет поясница, повысилось артериальное давление, высокая температура – относятся к категории неотложных, в рабочее время поликлиник они предаются туда, а когда поликлиники не работают, эти вызовы обслуживаются тогда, когда закончились все вызовы с непосредственной угрозой либо с высоким риском для жизни. Всего лишь менее 40 процентов вызовов, когда бригада выезжает с подстанции, в остальных случаях «скорая» работает с колес. Технология работы бригад такова, что при оказании помощи в ситуациях, представляющих угрозу для жизни, иногда нужна не одна бригада – например, в случае реанимации выполнять реанимационные мероприятия одной бригаде физически тяжело.

Абсолютно все переговоры диспетчерской записываются, поэтому мы всегда можем определить, когда, кто звонил, по какому поводу, какой при этом был фон. Одно дело, когда пересказывается содержание разговора, другое дело – ты его слышишь. К сожалению, появилось большое количество пациентов, искажающих ситуацию намеренно. Они преувеличивают свое состояние, чтобы к ним приехала скорая помощь. Но представьте, если этот человек отвлекает на себя внимание «скорой», совершенно ненужное с медицинской точки зрения, соответственно кто-то другой может оказаться без помощи. Ни одна страна мира не может позволить себе то, что сейчас позволяет наше население – вызывать «скорую» без достаточного повода.

– А предусмотрено какое-то наказание за так называемый вызов без повода?

– У нас в стране – нет. В других странах наказание может быть очень суровым. Попробуйте в США вызвать скорую помощь по поводу повышения температуры… Вы потом заплатите очень крупный штраф. Аналогично в Израиле и Европе.

– Приезд для бригады скорой помощи может быть даже опасным?

– Такие случаи бывают. Угрожали даже огнестрельным и холодным оружием. Закрывали бригады и не выпускали, предъявляя необоснованные претензии. И это в том числе относится и к пресловутому разговору про бахилы. Понятно, что когда человеку требуется экстренная помощь, вопрос о бахилах не стоит. Если же от врачей требуют надеть бахилы, то вряд ли там речь идет об экстренном случае. Это такой универсальный дифференциальный признак. Такие инциденты очень осложняют нашу работу. В обществе есть агрессия в отношении медицинских работников, и далеко не всегда она обоснована. Но, согласитесь, трудно ожидать помощи от человека, которому ты хамишь, которому при входе в дом говорят «надевайте бахилы, вы нам полы запачкаете». По большому счету государство гарантирует оказание скорой медицинской помощи в экстренной ситуации, когда может наступить летальный исход. Мы никогда не при каких обстоятельствах не сможем позволить себе, чтобы скорая помощь заменяла работу амбулаторной службы на дому.

– Очень дорогое удовольствие получается…

– Это крайне дорогое удовольствие. Так, оказание неотложной помощи в поликлинике стоит чуть больше пятисот рублей. Выезд бригады скорой помощи – две тысячи рублей.

Еще есть любимая в обществе тема про 20 минут. В приказе Минздрава, определяющего порядок работы скорой медицинской помощи, четко прописано, что 20 минутами должно измеряться расстояние от подстанции до крайней точки, куда бригада с подстанции может выехать. Но мы не можем прогнозировать, какое количество вызовов будет в каждый конкретный день. Количество же бригад комплектуется исходя из среднестатистических цифр. Причем, день ото дня может отличаться на сотню вызовов. Также мы не можем прогнозировать дорожную ситуацию: возникают пробки, на дороге ведутся ремонтные работы и так далее.

– Водители на дорогах пропускают машины скорой помощи?

– Подавляющее большинство водителей – люди вменяемые, они пропускают. Но есть отдельные личности, и почему-то в последнее время это чаще женщины, которые не отдают приоритет нашим машинам на дороге. Уровень их культуры не позволяет понять, что на счету даже не каждая минута, а каждая секунда. К сожалению, это не единичные случаи.

– Возникают ли проблемы при переноске пациентов для госпитализации в больницу?

– По стандарту в бригаде сейчас максимум три человека. Два медицинских работника и водитель. Иногда случается, что кто-то не выходит на работу, а не выпустить бригаду мы не можем, и может быть два человека. Три человека ни при каких обстоятельствах ни одного, даже самого худого пациента, вынести не смогут, нужно как минимум шесть, а лучше восемь человек. Поэтому мы привлекаем родственников, знакомых, соседей, прохожих. В абсолютном большинстве случаев люди не отказываются. Но, конечно, есть люди, которые говорят, что «вы обязаны». В этих случаях приходится посылать еще одну бригаду. Нет у нас в России пока технических средств, чтобы можно было без помощи посторонних с верхних этажей человека переместить в машину. Грузовые лифты тоже не спасают – до двери приходится спускаться по ступенькам, каталку использовать невозможно.

– Часто приходится иметь дело с нетрезвыми пациентами?

– Примерно 15 процентов пациентов, с которыми мы работаем, находятся в состоянии алкогольного опьянения и часто очень агрессивны. Как правило, это криминальные травмы – огнестрельные, ножевые ранения, либо повреждения во время драки, либо обычные для прочих людей травмы. Сейчас в таких случаях хорошо помогает полиция – раньше приходилось долго разбираться с пьяными, которым не требуется медицинская помощь, а теперь мы их передаем полиции.

В ситуации, когда с близким человеком что-то происходит, наступает паника. Существует ли какая-то короткая инструкция поведения в подобных случаях? Как правильно вызвать скорую? Что говорить диспетчеру?

У нас есть официальный сайт Sp03tmn.ru, на нем размещена эта информация. Но на самом деле ничего делать не нужно. Вы просто набираете 03, а диспетчер сам задаст необходимые вопросы. При это принимает любой ответ, в том числе и «не знаю», «неизвестно».

– Как вы оцениваете грамотность населения в вопросах оказания первой помощи?

– Очень низкая грамотность. Примерно 30 процентов среди обращений в скорую помощь – по поводу повышения артериального давления. И только четыре процента из них реально нуждаются в скорой помощи. Но люди, страдающие повышенным АД, с этим живут всю жизнь. У нас есть школы для гипертоников, где учат, что делать с этим состоянием. Необходимо регулярное посещение врача, назначение базисной терапии и прием таблеток. Но когда люди не хотят знать о своем состоянии, не заботятся о здоровье, а действуют по отношению к медицинским работникам по принципу «вы нам должны», то им кажется нормальным вызывать скорую помощь по поводу повышения АД.

– Шесть лет назад на территории области стартовал проект по неотложной помощи на базе поликлиник? Кто-то перенимает опыт нашего региона?

– Эта ситуация не нова. В свое время в Москве поликлиники работали в системе неотложной помощи. Перманентно происходит: неотложка то разворачивается, то сворачивается, то вновь разворачивается. Часто это связано с попыткой заменить скорой помощью все службы. Но она этого сделать не может. Мы начали заниматься системно этим проектом в 2008 году. С моей точки зрения, организация неотложной помощи на базе поликлиник – инициатива очень полезная. У нас на территории города около десятка поликлиник, имеющих свой район прикрепления. Они могут быстрее среагировать, выдать больничный лист и расписать лечение. Мы же не выписываем рецепты, это не входит в нашу компетенцию, и не можем подменять по своим функциям амбулаторно-поликлиническое звено.

– Какие изменения ожидают службу скорой медицинской помощи в ближайшее время?

– Основные глобальные изменения мы уже пережили – они связаны с введением нового порядка скорой медицинской помощи. Существуют такие понятия, как стандартизация – мы обязаны действовать в рамках утвержденных Минздравом стандартов. В настоящее время мы планируем повысить качество передачи вызова выездной бригаде тем, что перейдем на планшеты вместо маленьких устройств для связи. Там будет использоваться другой стандарт сотовой связи, туда можно будет закачать необходимый для врача или фельдшера объем справочной информации. С помощью планшета можно вести переговоры с диспетчерской. Также это улучшит качество навигации – нумерация домов в Тюмени безобразная.