Светлана Сурганова, музыкант: «Я смирилась со многим. Не смирилась только с высокими каблуками»

– А хотелось бы ?

С.: Да не знаю. Вот смотришь на все эти клипы... А что-то такое артовое делать... Для чего? Телевизор – это очень дорогое удовольствие. Для того, чтобы поставить клип на ротацию, никаких денег не хватит. А мы некоммерческая группа. Мы, скорее, андеграунд.

– Рабочее название вашей новой программы было «Проверено временем»...

С.: Мы решили оставить это название. Небольшая неразбериха получилась с частями. Мы планировали этот альбом сделать двухчастным. Сейчас мы озвучили и записали первую обойму песен, которые ранее не были опубликованы. И ждет своего звездного часа еще вторая порция песен. Мы их тоже аранжируем и издадим. Вот первую часть мы назвали «Вечное движение». Вторая часть – та самая «Прогулка бездельников». И та, и другая части будут называться по наименованию скрипичных композиций. Не песен, как это ни странно, а именно маленьких инструментальных пьес. Вот, в первом случае это «Вечное движение», а во второй части будет пьеска под названием «Прогулка бездельников».

– Вам никогда не хотелось спеть что-нибудь из Вертинского?

С.: Я в детстве пела один романс, в третьем или четвертом классе. Помню, в школе, правда, перефразировав сильно. Мне спела одноклассница на свой лад, а я так и запомнила.

– Что за романс?

С.: Пара гнедых, запряженных зарею,
Пара уставших и хмурых на вид,
Что вы бредете уставшей рысцою
И навеваете грусть на других... (Поет.)

И мне говорили: «Светочка, ты неправильно поешь, и мелодия, и текст – не то немножко». А я говорю: «Мне так спели, я так привыкла, мне нравится в таком виде!». Но никогда не было такой идеи – доносить этот романс до широкой аудитории, хотя очень его люблю. И, конечно, сам по себе Вертинский во многом мне близок.

– Какие группы, исполнители – ваши ориентиры? У кого хотелось бы поучиться?

С.: Давай, Валерка, с тебя начнем. И я заодно узнаю, кто тебе близок. На данный момент.

В.: Их такое большое количество... Я с удовольствием переслушиваю диски, и все мне нравится, и я понимаю, что я дошел до такой стадии, когда приемлешь все творческие волеизъявления, ну, такие, действительно достойные. Мне нравятся, если взять гитаристов, два человека – Скотт Хендерсон и Джон Скофилд. И еще, если бы рыбка золотая пришла ко мне, я оживил бы Джеймса Брауна.

С.: А мне в свое время очень нравилась троица Жан Люк Понти, Ал Ди Меола и Стенли Кларк. Втроем они делали такую полифонию, эта такая музыка! Один из любимейших моих дисков. Ну, Стинг, если говорить о популярной музыке. Еще инструменталисты – Поль Мориа, Жан-Мишель Жарр. Это из глубокого детства, но они во многом сформировали мой музыкальный мелодический менталитет. Вот.

Мне очень нравятся наши советские композиторы. Например, Пахмутова. Раймонд Паулс. Фантастически красивые писались песни, аранжировки. Есть чему поучиться современной молодежи, и мы не чураемся этого. Вообще, у нас было такое желание, и есть, причем, оно усиливается с каждым годом, – создать такой проект, который основывался бы на законах советской эстрады с ее чистотой, наивностью, полифонией, артистизмом... Плюс современные новомодные семплы, звуки... Хочется такой проект создать.

В.: Мы всеми альбомами устремлены туда, в советскую эстраду.

– Вы – андеграунд или устремлены в советскую эстраду? Не очень понятно...

С.: В данном случае советская эстрада андеграунд и есть. Наше сознание сейчас просто бомбардируют всяким клипами со всяких музыкальных каналов. Масса всего выливается на нашу голову и в наши уши. И самое обидное – все очень одинаковое, заштампованное.

В.: Сейчас вся советская эстрада – она и есть андеграунд.