Река исчезает? Тюменский ученый — о катастрофическом обмелении Туры: интервью

В Тюменской области в этом году зафиксировали экстремально низкий уровень воды в реке Туре. На статистическое дно уровень опустился 16 июля, данные показывали минус 81 сантиметр. Властям даже пришлось принять меры, чтобы не допустить остановки коммунальных предприятий. Так, у ТЭЦ-1 выставили баржи, преграждающие течение, а администрация Обь-Иртышского бассейна внутренних водных путей запретила судам ходить на определенном участке, чтобы региональная столица не осталась без воды.

Мы пригласили в редакцию Виталия Хорошавина, директора Института наук о Земле Тюменского госуниверситета, доцента, и расспросили его, что происходит с рекой и со всем Обь-Иртышским бассейном, почему в этом году там критично снизился уровень воды и на что, кроме природы, нам сейчас надеяться.

— Что происходит с водоемами в Тюменской области? Почему они обмелели в этом году?

— Уровень воды — это показатель количества воды в системе. Наша водосборная система — это Обь-Иртышский бассейн, почти три миллиона квадратных километров, огромная площадь. И на этой территории все реки, все водные объекты связаны между собой. Например, если в центральной магистрали — Оби и Иртыше воды становится меньше, то соответственно и в их притоках, таких как Тобол, Тура, по определению воды тоже становится меньше. Потому что это такая физическая система замкнутых взаимосвязанных сосудов.

Почему низкий уровень воды? На это влияет масса факторов. У нас в Западной Сибири главным источником воды в реках является талый снег. Поэтому уровень зависит от количества осадков зимой — сколько снега и как он копился, были ли оттепели зимой, какая была весна, насколько быстро растаял снег. От совокупности этих факторов уровень воды в реках и формируется.

Так получилось, что с 2020 года мы наблюдаем очень жаркое лето, небольшое количество осадков в холодное время года, относительно теплые зимы, поэтому снег успевает таять и его не так много весной. Как следствие, поток талой воды не так массово попадает в русла рек. Соответственно, получается дефицит влаги на водосборной территории. В последние годы три источника Туры (грунтовые, поверхностные и внутрипочвенные воды) практически ничего не дают реке.

— А дефицит с каждым годом увеличивается? Он в этом году выше, чем в предыдущем?

— Да, и это очень хорошо по Туре как раз видно. В этом году она бьет рекорды по отрицательным уровням. Раньше самым минимальный уровень был, кажется, в 2008 году — это было 79 сантиметров ниже уровня поста. И это был конец августа, если не начало сентября. А сейчас этот минимум пробит в середине июля (минус 81 сантиметр), на полтора месяца раньше, чем это вообще происходит. Дефицит прогрессирует.

— А озера тоже обмелели, раз они в единой системе с реками?

— Да, конечно. Некоторые, конечно, держатся за счет того, что иногда там включаются источники подземных вод (ключи, родники). Это случается чаще с глубокими озерами, у нас это, например, Тарманские озера, карьеры на Муллашах. Подземные воды — считаются более стабильными источниками, это ресурсы, которые меньше зависят от жары, потому что это объекты, которые формировались сотни и тысячи лет. Соответственно, такие глубокие озера чувствуют себя лучше, как и глубокие реки. Например, Обь может вскрыть глубоководные горизонты, но для нее того объема, который она оттуда получит, будет мало. Ну и плюс свойство рек течь, а в озере вода не так быстро расходуется, хотя в жару там тоже большие испарения.

— Подземные источники мало зависят от внешних факторов, например погоды и количества осадков?

— У них есть внешние факторы влияния на количество воды, но они не совсем климатические, а, скорее, геологические. А мы, говоря о Туре, больше апеллируем к климатическим факторам, потому что именно они так сложились неудачно в этом году. Для подземных вод ведущий фактор — какие горные породы там находятся, на какой глубине водоносный горизонт лежит и откуда он пополняется. Наша вода, например, которая идет в Тюмень из Велижанского водозабора, относится к Карагандинскому месторождению подземных вод. Оно формировалось десятки тысяч лет и сейчас подпитывается водами, формирующимися на восточном склоне Урала, там снега всё равно выпадает больше и есть ледники, родники, другие подземные воды. В общем, на Урале воды побольше. В этом плане Тюмени относительно повезло, потому что у нас источники воды не только Тура, но и подземный источник.

— Может ли в этом году что-то произойти, что помогло бы изменить ситуацию в лучшую сторону? Может быть, какие-то проливные дожди, например?

— Дожди должны быть и проливными, и продолжительными. Сейчас единственным источником таких дождей, которые могли бы пополнить уровень воды в Туре, мог бы стать какой-то циклон, который остановится над нами и будет лить. Я думаю, что если недельку польет, то может обвальное падение уровня воды в Туре и прекратится. Были уровни и пониже — в конце 70-х, начале 80-х.

Но такое падение, как сейчас, недельный дождь остановить не сможет. Тура собирает воду с площади около 80 тысяч квадратных километров и в том числе на Урале, то есть нам необязательно, чтобы дождь шел над Тюменью. Основной ресурс воды в Туре идет с Урала — район Нижнего Тагила, городов Верхняя Тура и Нижняя Тура, часть формируется на водоразделе между Пермским краем и Свердловской областью. Вот дожди в любой из этих частей смогут хоть немного улучшить ситуацию.

Сейчас нас может спасти только природа. Лучше всего, чтобы дождь шел потихоньку, но долго.

— А только мы попали в такой засушливый период или другие регионы России, которые за пределами нашего водного бассейна, тоже столкнулись с проблемами?

— Другие регионы тоже. Очень многое зависит от того, откуда и куда течет магистральная река. Например, Волга, ее исток начинается на севере. И соответственно на севере воды больше, и у Волги есть больше шансов быть более полноводной в такую жару. А Обь и Иртыш текут с юга на север, а как раз на юге в последние годы формируется острейший дефицит воды. Здесь включается еще один фактор: Иртыш течет из Китая через Казахстан, а они стали забирать очень много воды на свои нужды. В истоках Иртыша в Китае идет очень большой забор воды и он безвозвратный, то есть они берут воду и назад не возвращают (некоторые предприятия берут воду, используют для своих нужд и после очищенную возвращают назад в реку). В Китае — они орошают поля, а эта вода назад уже не вернется, и плюс каналами она уходит далеко на юг к промышленным городам. В Китае у истоков Иртыша занимаются хлопководством, а это требует очень много воды. В Казахстане есть три очень мощных водохранилища. Города берут воду, используют и после возвращают потери около 10%.

— А можно ли извлечь какую-то выгоду от обмеления, например, провести чистку Туры? Или лучше не трогать реку, пока она переживает свои не лучшие времена?

— Можно организовать чистку, но это технологически очень сложная задача, которая требует длительного проектирования. Если бы мы понимали, что в 2024 году ситуация с уровнем воды будет аналогичной, то, наверное, можно было бы приступить к проектированию работ, поскольку там очень большие этапы подготовки, согласований, экспертиз. По-хорошему, конечно, можно было бы это использовать, но нужно уже сейчас заниматься подготовкой. Я не думаю, что 2024 год решит все проблемы, и будут такие уровни, что мы не сможем почистить.

Еще можно не просто очистить русло от мусора, но и от донных отложений. По мере течения реки, особенно в такие маловодные периоды, ил быстро накапливается и может перекрыть подземные источники — ключи, родники. Проблему это не решит, но их открытие может что-то и дать. Также можно провести дноуглубление, но эти работы тоже очень трудоемкие, дорогие и требуют множества согласований и экспертиз.

— На Туре поставили баржи, чтобы помочь в работе ТЭЦ. Насколько это эффективно?

— Баржи снизили скорость течения, и, может быть, на несколько десятков сантиметров локально (то есть в том месте, где они стоят) они поднимают уровень воды. Но нужно понимать, что это временное спасение, если уровень реки продолжит падать, то эта мера может стать неэффективной. Это временное и локальное решение, и не на всё лето.

— А если ситуация с рекой будет ухудшаться, мы сможем на это как-то повлиять?

— Как-то повлиять, чтобы быстро исправить ситуацию, мы не сможем, это маловероятно. Основной источник жидкости в Туре — талая вода. В совсем крайнем случае можно сделать переброску стока, но это тоже дело не одного года — нужно копать каналы, найти откуда перебрасывать — и такой источник сейчас не найти. В верховьях Туры есть небольшие пруды, в Нижнем Тагиле есть водохранилище, если есть возможность провести там сбросы воды, то может быть на какой-то период темпы падения снизятся, они станут не такими резкими. Но это сложно. Потому что с точки зрения управления водным хозяйством, тем городам тоже вода нужна, скорее всего, эти пруды и водохранилища — источники водоснабжения городов и промышленных предприятий. Они могут не захотеть делиться. Еще там могут быть технологические сложности, например, в Верхней Туре плотина устроена так, что сброс невозможен, пока не будет перелива. А чтобы был перелив, нужно чтобы было много воды, а ее нет.

— Ученые говорят, что мы сейчас находимся примерно в середине засушливого цикла, поэтому нужно просто ждать, когда он закончится. Вы тоже это подтверждаете?

— Реки, это доказано и хорошо видно, они подчиняются циклу солнечной активности — его продолжительность — от 8 до 12 лет, в среднем считают, что он составляет 11 лет. Сейчас у солнца большая активность, этот период начался в 2019 году, и прогнозируют, что пик придется на 2023–2024 годы, и, соответственно, это будет пик негативного влияния на водные ресурсы. В период солнечной активности у нас такая жаркая погода, что испаряемость усиливается, а количество осадков уменьшается.

Полупериод, грубо говоря от падения до роста, условно составляет 4–6 лет, но это не факт. Графики циклов солнечной активности нестабильны. Мы можем считать, что следующий год будет еще хуже, а Солнце, например, может завтра утром «сказать», что ему надоело быть активным и пора отдохнуть. Этот процесс нами никак не регулируется. Мы можем рассчитывать, смотреть на статистику, но в целом природа, несмотря на всё наше могущество и знания, практически непредсказуема. Это каждый может понять по прогнозу погоды, ведь все мы знаем, что прогноз на пять дней уже фактически не имеет точности.

— Что сейчас происходит с экосистемой водоемов? Как на ней сказывается такой низкий уровень воды?

— При низких уровнях обычно растет концентрация загрязняющих веществ, потому что вода — это растворитель. Если это месяцами длится, то хронически и рыба, и другие водные организмы будут себя чувствовать не очень хорошо. Возможны заморные явления — когда кислорода нет. Когда воды мало, она и быстрее нагревается, и чем она более теплая, тем сильнее растворимость кислорода. Это двойной прессинг на водные организмы, им очень непросто, и это видно. Напрямую не доказали, что это связано с низким уровнем воды, но в Туре находили мертвую рыбу в этом году. Вопрос, конечно, от чего это произошло, но даже если это был сброс сточных вод, то привело бы это к таким последствиям, если бы уровень воды не был таким низким? Если бы воды было больше, то Тура могла бы и справиться с таким сбросом.

— Насколько сильно загрязнена Тура, рыбу оттуда можно есть?

— Тура считается довольно грязной рекой. И этому есть несколько причин. Первая — хроническое загрязнение, которое формируется на Урале, — города в истоках Туры в Свердловской области, где мощные металлургические комбинаты, и добывающие, и первичной переработки, где самое грязное производство и довольно водоемкое. Вторая — в конце 70-х одной из причин загрязнения стало половодье — было очень много воды, при разливе повредили хранилища мышьяка. Как результат, в донных отложениях в Туре до сих пор довольно высокие концентрации этого вещества. Мышьяк осел и в любой момент может выйти, практически непросчитываемая ситуация. И в Туре запрещено купание по этими причинам.

Водоканал отслеживает состав воды, они понимают, чего можно ждать от реки и по уровням и по возможным загрязнениям.

В Тюмени примерно половина потребляемой воды качается из Туры, вторую половину достают из подземных источников. И нагрузка на сети будет расти, поскольку власти захотели подключить пригородные поселки к централизованному водопроводу. Раньше Тюмень хотели полностью перевести на водоснабжение из подземных источников, но чиновники решили, что это будет слишком затратно и ограничились реконструкцией Велижанского водозабора, где как раз очищают подземную воду.