Лесобаза и ужасы 90-х: тюменка написала книгу о детстве в провинции

Тюменка и по совместительству писательница Анастасия Миронова рассказала о завершении работы над романом о родном городе, действие которого происходит на Лесобазе 90-х годов. Писательница называет свое произведение «страшной хроникой».

— Это художественное осмысление событий, происшедших в нашей стране и в нашей неблагополучной глубинке с 1990 по 1995 годы. Девяностые глазами ребенка, которого история не пронесла мимо бездны, а заставила пройти над ней и заглянуть вниз, — отмечает Анастасия Миронова.

Она также добавила, что сюжет вымышлен, хотя некоторые эпизоды имели место в действительности. Главная героиня — девочка Саша, живущая на Лесобазе и наблюдающая ужасы 90-х. Публикуем отрывки с разрешения автора.

Начало 90-х. Девочка Саша живет с мамой на Лесобазе. В один зимний день они отправляются на рынок, чтобы купить девочке обувь. На рынке в тот же день «афганцы» устраивают погром.

«На Лесобазе она (Саша. — Прим. ред.) афганцев почти не встречала, один только сосед жил где-то на средних этажах. Всегда пил и рычал с балкона на прохожих. Его жалели, говорили: "Ему можно, он афганец". А в городе их было много. Они ходили почему-то в старой военной форме и либо дрались, либо попрошайничали. На повороте с Холодильной, когда светофор долго горел, выезжал на дорогу на грязном стуле с колёсами человек без ног, с одной рукой. В замусоленной форме, в почерневших уже обмотках, он ездил между машинами и стучал в окно пластмассовым стаканчиком. У него были свалявшиеся в ком волосы и смешные, редкие, совсем маленькие усики. Про него тоже говорили — афганец.

Саша (на рынке. — Прим. ред.) посмотрела наконец туда, где снова слышала афганца, — там началась суета. Причём люди не кричали, а как-то тихо все в голос бормотали. Торговцы спрятались под навесами своих палаток, за столами и баулами. Многие не успели убрать обувь. Покупатели, толпа, встали вдоль забора, между ними и палатками получился узкий коридор. Все замерли. По коридору шли они. Белобрысый с палкой, железной, тяжёлой, на конце крюк. У кого палки, у кого шары на цепочках. Многие были с нунчаками. Саша их раньше видела, дядя Олег с такими ходил. Один афганец держал в руках выломанную из овощного ящика палку. С гвоздями.

— Почём? — подходили они то к одной, то к другой палатке. Ворошили ломами — Саша вспомнила, с крюком это лом! — товар, ждали ответа, ударяли раз по прилавку и подходили к следующему. И так у каждой палатки. За ними шли ещё и ещё. Все в одинаковых почти штанах, кто в полушубке, кто в куртке, кто в ватнике. Все расстёгнутые, у всех рубашки школьные, значки октябрят и ещё какие-то медали. Они шли и шли…»

Отрывок № 2. Убийство Влада Листьева

Середина 90-х. Саша в школе узнает об убийстве знаменитого телеведущего.

«Слева, вплотную к входным дверям, построили будку вахтёра. Были какие-то взрывы, говорят, по всей стране захватывают заложников. Решили в школе поставить охрану. Отец их классной руководительницы Ольги Анатольевны помогал. Саша помнит, как он после Нового года пришёл к ним на урок ИЗО и спросил, кто из мальчиков хочет помочь строить вахту. Потом сказал:

— Я сам в Чечне воевал, у меня вот такие там были пацанята, чуть постарше, мы не позволим, чтобы это повторилось в нашей родной Тюмени и в родной 28-й школе.

Сжал кулаки, щёки тоже сжал, увёл Ваню Дылду, Максима Киселёва и Таира строить вахту. Через пару дней у входных дверей появилась вахтёрша, да так до сих пор там и сидит. Сейчас эта женщина, наверное, уже бабушка, тоже была в своей каморке. Но не сидела у окошка, а смотрела стоя в маленький, меньше учебника, телевизор. С ней рядом стояла старая гардеробщица, какие-то учительницы, физрук. Смотрели молча, будто там показывают похороны. Саша подтянулась в окно и заглянула в экран: на нём было написано "Владислав Листьев убит". И фотография Листьева. У Саши пробежал в животе холод. Что-то склизкое, жуткое. Такой холод бывает, когда мама на автобус опаздывает и приходится ждать её до ночи. Или когда по Белому дому стреляли, а Саша сидела весь день в пансионате одна, смотрела телевизор и вжималась от страха в пол. Ей тогда так страшно стало, что она боялась шелохнуться, будто, шевельни она хоть пальцем, и потолок, и пансионат их, и, вообще, весь мир рухнет».

По мнению Мироновой, люди, рожденные в восьмидесятых годах, в детстве многое потеряли в сравнении с другими россиянами. Ими никто не занимался, потому что в 90-х родители были вынуждены чуть ли не круглосуточно работать и добывать пропитание. А некоторые дети этого поколения фактически голодали. Книга целиком пока не издана. Некоторые главы опубликовал литературный журнал «Знамя».

— Сейчас я столкнулась с тем, что издатели могут не поверить в читательский успех книги. Те, кого история пощадила, и кто в 90-е не запомнил ничего, кроме поры свобод и новых возможностей, просто не верят в достоверность событий. Наверное, надо просто показать, что у этой книги есть будущее, потому что в нашей стране живут сегодня десятки миллионов людей, которые очень хотят, чтобы про их девяностые тоже написали, — говорит Миронова.

Журналистка считает, что детство рожденных в 80-х должно быть осмыслено, потому что сейчас эти люди достигли зрелого возраста и начинают оказывать влияние на ход событий в стране.

Напомним, что мы рассказывали о Лесобазе в нашей рубрике «Районы-кварталы», там до сих пор есть места, которые, как кажется, застряли в прошлом. А на днях в этом районе города произошли не менее драматические события, чем те, о которых пишет Анастасия Миронова.