«Спасите наших парней!» Родители срочников с Урала в отчаянии из-за контрактов, подписанных в первый день службы

В редакцию 74.RU обратилась уже третья группа солдатских родственников с историями о принуждении к подписанию контракта. Наши челябинские коллеги встретились с ними у контрольно-пропускного пункта одной из чебаркульских частей 90-й гвардейской танковой дивизии: все они приехали из Чувашии. По версии родителей и жен военнослужащих, сразу в день прибытия в гарнизон призывников стали уговаривать подписать контракт с Министерством обороны, а в случае отказа обещали отправить служить в приграничные регионы России, откуда те «вернутся грузом 200». Солдаты подписали некий документ, который, по убеждению их родственников, декларировался как контракт, необходимый для прохождения службы в чебаркульском гарнизоне. Но вскоре на счета солдат стали поступать крупные суммы (от 400 тысяч рублей), возросла и зарплата. Теперь родственники уверены, что подписанный солдатами документ является типовым контрактом с Министерством обороны, который на период объявленной частичной мобилизации практически невозможно расторгнуть вне зависимости от срока действия. Рассказываем подробности.

Рассказы родителей из Чувашии практически слово в слово повторяют иркутскую историю. Ольга (здесь и далее имена изменены) приводит такую версию событий:

— Сына Антона забрали 16 октября. 20 октября они прибыли в Чебаркуль, с его слов, как только приехали с дороги уставшие, прежде чем отправить их в казарму, прямо с вещами стали таскать по кабинетам. Их в поезде уже обрабатывали, доказывали, что важно подписать контракт. И по приезде стали психологически давить, но Антон и приехавшие с ним срочники отказались. Им тогда стали видео всякие показывать, где срочники погибают, фильм «9 рота» и говорить, что, если не подпишете контракт, вас отправят на границу в Белгород или Курск, вас всё равно там убьют, и родители получат вас грузом 200. Я когда всё это слышала, у меня прямо слёзы текли по глазам! Что же такое получается: это же в первый день такое! В общем, их водили по разным кабинетам. Сначала одну бумажку дали, они отказались, потом говорят: «Давайте в другой кабинет». Так вот таскали. А потом один человек подошел и сказал им: «Ой, как я вас понимаю, я хочу вас поддержать, вы можете остаться в части, прослужить год и вернуться домой. Давайте подпишем вот такой документ. Он как бы контракт, но для того, чтобы остаться в части». Они поверили, они думали, что подошедший к ним человек был их командиром, а впоследствии оказалось, что это не так.

Ольга говорит, что всё случилось сразу в день приезда, из-за чего у солдат не было времени собраться с мыслями, проконсультироваться с кем-то или позвонить домой.

— Они приехали на поезде, спали только два часа, — продолжает Ольга. — Легли они в три часа, подняли их в пять утра. Они не знали, какие документы нужно оформлять при прибытии в часть, поверили, что это обычный документ, и подписали сдуру.

Мама другого призывника — Любовь — излагает те же самые факты, подчеркивая при этом, что ее сын не планировал подписывать контракт и для этого были основания.

— У меня 20 сентября на мине подорвался зять, — рассказывает она, глотая слёзы. — Я сына очень просила, я говорила: «Я еще раз не выдержу, только не подписывай ничего». Он мне обещал, он сам очень боялся, что я действительно такого не переживу. И в итоге всё вот так получилось! Поначалу они все отнекивались. Я звоню, спрашиваю: «Не давят? Не обрабатывают?» Он говорит: «Нет, мама, ничего такого». А потом уже позвонил и сказал: «Мама, у меня серьезный разговор, я подписал контракт. Нас под давлением заставили».

В общей сложности мы поговорили с семьями шести солдат-срочников. Одна из мам практически потеряла голос: постоянно плачет.

По утверждению родителей, контракты были подписаны 20–21 октября, но еще около трех недель военнослужащие не хотели расстраивать семьи и пытались расторгнуть контракт своими силами, подавая рапорты.

Дарья, супруга одного из призванных солдат, излагает такую версию:

— Им при подписании говорили, что можно расторгнуть в течение трех месяцев, что проблем не будет. Они сразу же начали писать рапорты, чтобы отозвать этот документ, но командир никак не хотел их принимать, говорил, мол, потом, потом, потом. Они пытались до него достучаться, один раз вроде бы рапорты приняли, но им не дали никакого подтверждающего документа, неизвестно, дойдут ли эти рапорты до командира части.

У Дарьи с призванным на службу супругом пятимесячный ребенок. Ее муж имеет высшее инженерное образование и, по ее словам, никогда не планировал военную карьеру.

Общее настроение у родственников мрачное. Оно суммируется во фразе, сказанной одной из матерей через слёзы:

— Помогите спасти наших парней!

Это до конца неясно: на руки его копию не выдали. Все родители, со слов детей, уверены, что документ был изначально напечатан, вписать нужно было лишь фамилию, имя и отчество и поставить подпись.

— Им говорили: «Давайте быстрее, количество мест в части ограничено, вам повезло, вас оставляют», — говорит Ольга. — И это было в первый день: они ни присягу не приняли, ни курса молодого бойца не было. Это что вообще такое?!

Но откуда уверенность, что подписанный документ — это всё-таки контракт с Министерством обороны? Родственники военнослужащих отвечают, что в начале ноября всем стали приходить крупные выплаты. Причем они очень разнятся: кто-то получил 400 тысяч, кто-то миллион (двумя переводами по 500 тысяч), кто-то 2,1 миллиона рублей. А один солдат из Иркутской области, о котором мы писали в прошлой статье, получил 505 тысяч рублей — об этом рассказал его отец. Размер выплат значительно превышает стандартное довольствие солдата срочной службы.

Нам предоставили несколько чеков. Судя по всему, суммы разнятся, поскольку получены от разных регионов. В одном из чеков в примечании указано: «Оказание единовременной денежной выплаты гражданина России, заключившего с Министерством обороны РФ контракт о прохождении военной службы, убывшим через военные комиссариаты выполнять задачи в ходе специальной военной операции». Данный перевод пришел в рамках указа № 247-у от 12.10.2022 главы Республики Алтай. Сумма — 400 тысяч рублей.

Узнав о случившемся, родители солдат нашли друг друга и вместе приехали в Чебаркуль. До нашей встречи они были на почте, где отправляли заказными письмами жалобы командиру части, а также обращение в Генеральную прокуратуру. Также они были в военной прокуратуре Чебаркульского гарнизона и добились встречи с начальником штаба.

Сестра одного из солдат Ангелина так описала общение с военными:

— Нам удалось зайти в штаб, но они аргументируют тем, что они (военнослужащие. — Прим. ред.) собственноручно все подписали. И что моральное и психологическое давление — это не физическое давление. Еще они сказали, что ничего не решают, а решает только 90-я танковая дивизия. И что нам не собираются помогать, так как не видят никаких нарушений.

Родные солдат просят командование 90-й гвардейской танковой дивизии детально разобраться в ситуации и выяснить, практикуется ли в ее воинских частях принуждение к подписанию контрактов, и если да, то прекратить эту практику.

— Разве контракт — дело не добровольное? — спрашивают они.

Похожий путь прошли их предшественники, родители солдат из Иркутской области, но особенных результатов не достигли. Так, в ответ на одну из жалоб мамы солдата-срочника из Иркутской области военная прокуратура Челябинского гарнизона ответила следующее:

— Добровольное изъявление желания военнослужащим заключить контракт о прохождении военной службы с Министерством обороны РФ подтверждается предоставленными войсковой частью документами и сведениями. Разъясняю, что заключенный контракт о прохождении воинской службы в силу части 5 статьи 17 Федерального закона от 26.02.1997 № 31-ФЗ «О мобилизационной подготовке и мобилизации» и пункта 4 Указа Президента РФ от 21.09.2022 №647 продолжает свое действие, в связи с чем законных оснований увольнения военнослужащего с военной службы не усматривается.

В ответе подчеркивается, что нарушений закона в действиях должностных лиц части не выявлено, поэтому «прокурорское реагирование не осуществлялось».

Мы обратились с запросом в пресс-службу Центрального военного округа и опубликуем ответ сразу после получения. В прошлый раз нам неофициально сказали, что военнослужащие просто пытаются расторгнуть контракты, привлекая СМИ, возможно, под нажимом родителей. Подозрения в давлении на солдат-срочников отвергли, подчеркнув, что в каждом подразделении есть доска с документацией, где приведено множество телефонов прокуроров и комитетов солдатских матерей.

Юрист по делам призывников Алексей Табалов считает, что расторгнуть подписанные контракты будет крайне проблематично, если вообще возможно:

— Чисто теоретически контракт можно расторгнуть, признав его по суду недействительным, но это долго, муторно и сложно, и без каких-либо гарантий. И для этого должны быть веские причины и доказательства, например, обмана или подделки подписи.

Он подчеркивает, что сам процесс заключения контракта включает несколько стадий, и точкой невозврата можно считать момент подписания контракта командиром части:

— После этого обратной дороги нет, но если контракт еще не подписан командиром части, можно еще попробовать отыграть назад.

Что касается денег, зачисленных на счет военнослужащих, то, по мнению Алексея Табалова, это признак того, что контракты все-таки были заключены. В любом случае он советует не тратить эти средства до прояснения ситуации:

— Если деньги принять и не заявить об ошибочном перечислении, не пытаться возвратить, суд сочтет, что военнослужащий согласился с условиями контракта, даже если он его не подписывал либо отказывался подписывать.

Осенью этого года мы получили первое обращение от матери солдата-срочника, на карту которого пришли 305 тысяч рублей от Минсоца Татарстана за якобы подписанный контракт. Поначалу мы считали историю единичной, но после первой публикации к нам поступило еще несколько аналогичных сообщений. После огласки этой истории перечисление денег назвали техническим сбоем. Такого же мнения придерживался генерал Андрей Картаполов, отвечающий в Госдуме за вопросы обороны. В начале ноября к нам снова обратились несколько родителей солдат-срочников: на этот раз военнослужащие подписали контракты, но, по утверждению родителей, сделали это под давлением.

Накануне весеннего призыва Андрей Картаполов заявил, что срочники не будут направляться в зону СВО. При этом ранее юристы разъясняли нам, что как такового запрета на использование военнослужащих срочной службы в зоне боевых действий нет.