«Находили самородки до 3 кг». Смотрим места нелегальной добычи золота на Урале: репортаж

И вдруг дорога кончается. Я выхожу из машины. В 15 километрах от Аркаима безлюдная типчаково-ковылковая степь, которая своей проницаемостью напоминает море — горизонт видно во все стороны. Дух свободы тут разносится с травяной пыльцой, от которой у одного из членов нашего экипажа начинается жесточайшая аллергия. Мы стоим на вершине невысокой выпуклости, с которой стекают луга и вспаханные поля, в одно из которых предательски упирается дорога. Искомая точка на карте всё время где-то рядом, прямо по курсу, но, миновав штук пять развилок наугад, мы никак не можем уехать в нужную сторону. А теперь вообще тупик.

Аркадий Шохин, наш проводник, житель поселка Александровский под Аркаимом и геолог по образованию, показывает на лесок вдалеке, который с такого расстояния напоминает густую щетину.

— Нам примерно туда.

До леска километров пять, но когда они усеяны непроходимыми полями, это кажется бесконечностью.

— Настоящий медвежий угол. В таких местах они и ищут золото, — говорит Аркадий. — Подальше от глаз.

Дороги в этих местах чем-то напоминают реки — они так же легко меняют русло. Никакая карта местности не покажет короткий путь, потому что путь натаптывается рыбаками, сельхозтехникой или теми же старателями. И всё же, проплутав часа полтора, мы находим нашу точку.

Вход в подземную выработку — шахту — оказывается на вершине холма, густо поросшего хвойным лесом. Еще на подъезде к нему один из нас восклицает:

— Кажется, там машина!

Действительно, сквозь деревья проглядывает что-то белое, похожее на ВАЗ-2104 — подходящий транспорт для нелегальных старателей. Ее вид вызывает у нас смешанные чувства. С одной стороны, большая удача наткнуться на местных деятелей, с другой, промысел этот незаконный, и тут вряд ли обрадуются появлению журналистов. Но пока мы идем к холму, изобретая приветственную речь, карета превращается в тыкву, точнее — в кучу светлой каолиновой глины, которую мы приняли за автомобиль.

Но главное разочарование было не в этом. По словам Аркадия, здесь, недалеко от берега реки Мандесарки, был шурф длиной метров 30, куда можно было забраться: мы и фонарики взяли. Шахта — это довольно экзотично, потому что черные копатели (хитники) любят максимально простые методы. И, конечно, нам хотелось забраться внутрь.

Однако верхняя часть шахты оказывается срытой, образовав яму глубиной метров шесть, как при коммунальной аварии. Под землей остался ствол длиной метров 20, но лезть в эту узкую нору уже страшно — развороченная глина осыпается от прикосновения. Говоря откровенно, я вообще не представляю, какой кусок золота должен лежать внизу, чтобы загнать себя в эту могилу.

Спрашиваю, зачем вырыли этот огромный котлован? Аркадий берет в руки белую субстанцию и объясняет:

— Это каолиновая глина, очень хороша для кожи, но я не думаю, что кто-то стал бы пригонять сюда экскаватор ради добычи «косметического» материала.

Мы сходимся на том, что после исчерпания шахты кто-то решил перепроверить, нет ли вокруг нее еще золота. Образовавшуюся кучу каолина, возможно, прозванивали металлоискателями слой за слоем, ища самородки.

Что именно вынули из самой шахты, мы тоже не знаем: тот, кто это вынимал, вряд ли дает интервью.

Нелегальная золотодобыча, наверное, соответствует духу этих мест вокруг Аркаима. Все знают его как древнее городище и возникший вокруг него туристический комплекс с примесью эзотерики и мифотворчества. В день летнего солнцестояния здесь можно увидеть представителей самых причудливых конфессий и верований, не считая толп туристов: Аркадий говорит, что лет десять назад сюда съезжалось по 30 тысяч человек, но в последние годы — заметно меньше. Больше контроля, больше коммерции — кого-то это отпугивает. Да и люди, возможно, преодолели постсоветский духовный голод, на котором расцвели всевозможные мифы об Аркаиме (например, что это родина пророка Заратустры). Впрочем, мне Аркаим всегда был по душе именно своей природной и духовной дикостью: этакий первичный бульон человеческой фантазии, для которой вполне нормально всё преувеличивать и домысливать. Главное — в Аркаиме всегда чувствовалась степная свобода со всеми плюсами и минусами этого понятия.

— У людей тут хорошее настроение, — говорит Аркадий в продолжение моих мыслей. — Людям же нужно чему-то радоваться.

Попутно он рассказывает, что власти как будто ведут незримую борьбу с полуязыческим разгулом аркаимских праздников. Например, главную для этих мест ночь на 22 июня (самую короткую в году) несколько лет назад стали противопоставлять памятной дате начала Великой Отечественной войны. От чиновников пошла установка, что, дескать, 22 июня — не такой день, чтобы гулять ночь накануне.

Аркадий Шохин, с которым мы познакомились весной, заинтриговал меня рассказами о том, что, помимо всех очевидных активностей Аркаима, есть и еще одна, куда менее известная — нелегальный поиск золота. Места эти богаты и россыпным, и коренным золотом, и первая лихорадка случилась здесь во времена казачества, когда в 1842 году было снято табу на добычу ценного металла на землях этого сословия. На плоских берегах реки Большая Караганка, где пасутся табуны лошадей, вдоль самой воды идет кайма невысоких бугров: Аркадий рассказывает, что это пустая порода, которая осталась после промывки грунта во время золотодобычи еще в XIX веке.

Изначально золото находится в земной коре в виде разнообразных вкраплений в твердой породе — такое называют коренным или ломовым (чтобы его добыть, нужно ломать породу). Золотом часто богат кварц, и бывает, разбив серый с виду камень, на его сколе увидишь золотые чешуйки. Иногда содержащая золото порода выкрашивается под воздействие атмосферы, и этот песок разносится с водой и осадками: такое золото называется россыпным, и именно его обычно ищут в долинах рек. Встречается оно также и на суше, точнее, на месте древних водотоков. А степь под Аркаимом когда-то таковым и была, поэтому здесь находят золото во всех формах, в том числе россыпи.

— А типичный самородок — это какая масса золота? — спрашиваю.

— От двух граммов, — отвечает Аркадий. — Часто здесь находят самородки по 30–40 граммов, а самый большой, о котором мне известно со слов самих хитников (но они могут преувеличивать), — порядка трех килограммов.

Грамм золота сегодня стоит в районе 5–6 тысяч рублей, но скупщики нелегального золота, понятно, дают меньше: вероятно, по 2–3 тысячи за грамм. Тем не менее такой гигантский самородок тянет на 6–9 миллионов рублей, хотя такая находка — большая редкость.

Здесь легко подцепить золотую лихорадку. Аркадий рассказывает про парня, который продал машину и купил на эти деньги хороший металлоискатель. Несколько недель он бродил по степи, находя пивные крышки и старые гайки, но потом наткнулся на самородок весом граммов 40 (в нынешних ценах скупщики дадут за него примерно 80 тысяч рублей). После этого дело у него пошло веселее.

Но промысел этот сложно назвать полноценной работой, ведь он не только рискованный, но и непредсказуемый. Бредя по полю к очередному месту раскопок, мы сходимся во мнении, что современные золотоискатели пропитаны азартом не меньше, чем жаждой наживы. Это что-то вроде игры в онлайн-казино. Дело тут не в абсолютном размере дохода, который может быть не выше, чем на нормальной работе. Дело тут, скорее, в удовольствии, которое приносит именно такой способ заработка. Дело в мечте за один день круто изменить свою жизнь. Удавалось ли кому-то? Если и удавалось, он вряд ли захочет об этом рассказать, но Аркадий говорит, что желающие появляются на горизонте регулярно.

— Обычно это какая-нибудь старая неприметная машина, которая едет по полям в странном направлении, — рассказывает он. — А еще есть очень характерный типаж: такие прожженные мужики слегка уголовного вида на каких-нибудь внедорожниках. Держатся они очень расслабленно, панибратски. Создают себе имидж людей с легкой жизнью, которым на всё плевать. Но когда они чуют золото, они меняются: в этих небольших артелях есть своя дисциплина. Приезжают на место, и каждый знает, что делать.

Оценить рентабельность всего процесса крайне сложно: на первый взгляд, он балансирует где-то на грани доходности, но бывают и исключения. Мы приезжаем на место, которое Аркадий в шутку называет «Уральским марсом» по аналогии с глиняным месторождением под Екатеринбургом. Спускаясь с холма по заросшей ковылем степи, издалека видишь рыжие кротовьи холмики и ямы, которые в одном месте (видимо, очень богатом золотом) превращаются в сплошную корку иссохшей земли и желтых отвалов. Пока мы прыгаем с холма на холм, Аркадий обращает внимание, насколько хаотичны дыры и траншеи: при официальной добыче золота работают по определенной сетке, а нелегалы роют, что пьяный идет — углами и загогулинами.

По словам Аркадия, в общей сложности здесь добыли три килограмма золота, то есть заработали несколько десятков миллионов рублей. Но и затраты, вероятно, были немаленькими — явно работала тяжелая техника: экскаваторы, будьдозеры. Ее сюда нужно было доставить, обеспечить топливом. Работали строго по ночам, ища в первую очередь самородки. Да, наверное, именно этот участок окупился с лихвой — это видно по усердию, с которым перелопатили гектар или больше. Другое дело, что для этого нужно попасть точно в цель. А раскопанные и брошенные лунки в окрестности намекают, что попасть в цель удается не всегда и не с первого раза.

Но столь масштабная добыча доступна не каждому, и большая часть нелегальных старателей ездят с металлоискателями.

— Способ простой, — рассказывает Аркадий. — Они идут, находят место с металлом, выкапывают ямку, прозванивают изъятый грунт. Если звенит — делят кучу пополам. Прозванивают каждую половинку, находят, в какой звенит, делят пополам ее. И так далее, пока не отыщут источник.

Самородки, по его словам, часто не выглядят настолько эффектно, как рисует фантазия. Иногда это просто грязные, желтоватые камушки, иногда мелкие частички. Отличить их проще по весу, потому что золото в два с лишним раза тяжелее стали, и это сразу ощущается.

Иногда нелегальные старатели прибегают к старому доброму методу промывки грунта, но для этого нужно большое количество воды и терпения. Такой способ более заметный, требует перевозки большого количества породы к месту промывки — в общем, хлопотно. Он позволяет добывать россыпное золото, что, с одной стороны, расширяет сырьевую базу, с другой — не сулит того азарта, как поиск самородков.

Вблизи Аркаима ведется и легальная разведка: по пути мы натыкаемся на канавы, напоминающие длинные окопы, вырытые строго по прямой. Аркадий говорит, что здесь работали официальные геологи: они проводили поисково-оценочные работы на содержание золота. Конкретно это поле хоть и содержит ценный металл, но в небольших количествах, поэтому желающих разрабатывать его пока не нашлось. При низком содержании металла его добывают химическими методами, например, кучного выщелачивания, обрабатывая измельченный грунт цианистыми растворами. Но это уже другая история, более рутинная и лишенная романтики диких золотоискателей.

В целом всё «очевидное» золото в окрестностях Аркаима уже добыли: искатели перерыли даже ямы (закапушки), оставленные с казацких времен, ища остатки россыпного или, как называли встарь, песочного золота. Казалось бы, копать тут больше нечего, и всё равно под Аркаим едут новые хитники в надежде найти свой личный эльдорадо.

Что касается юридической подоплеки, то наказание за незаконную добычу драгметаллов предусмотрено КоАП РФ (статья 15.44) и подразумевает штрафы до двукратного размера от стоимости найденного, а также конфискацию орудия правнонарушения (что, вероятно, более чувствительно, потому что хороший металлодетектор стоит много). В Уголовном кодексе есть статья 191 о незаконном обороте драгоценных металлов и камней, максимальное наказание по которой — до шести лет лишения свободы (если сбывали группой лиц по предварительному сговору). Ловят ли нелегальных старателей в этих краях?

— Не знаю, но иногда здесь появляется полиция, а поскольку я часто езжу по этим местам, бывает, останавливают, расспрашивают, — говорит он. — Но поймать реального золотоискателя сложно — они обычно засовывают найденное золото куда-нибудь в пачку сигарет, чтобы в случае чего быстро скинуть.

По сути, большие риски возникают даже не при поиске, а при сбыте такого золота. Что касается людей с металлоискателями, то на них, судя по всему, власти особенного внимания не обращают.

— Как-то видел картину: поле, а в нем, словно косцы, люди с этим «клюшками», — смеется Аркадий.

Еще одним центром золотодобычи на Урале являются окрестности города Пласта, который стоит на золоте, но выглядит невзрачно. А земля на юге Челябинской области имеет и другие секреты, которые раскапывают черные старатели: например, заброшенные ракетные шахты.

В тур под Аркаим мы ездили на гибридном Chery Tiggo 8 Pro и умудрились разрядить его в ноль.