RU72
Погода

Сейчас-6°C

Сейчас в Тюмени
Погода-6°

переменная облачность, без осадков

ощущается как -11

4 м/c,

ю-з.

756мм 100%
Подробнее
3 Пробки
USD 102,34
EUR 106,54
Страна и мир истории Держали связанным и издевались. Как прошли восемь месяцев в плену у ХАМАС для россиянина Андрея Козлова

Держали связанным и издевались. Как прошли восемь месяцев в плену у ХАМАС для россиянина Андрея Козлова

Отец жителя Санкт-Петербурга — об освобождении сына и как он живет сейчас

Источник:

Двадцатисемилетнего петербуржца Андрея Козлова похитили в первый день «набега» ХАМАС на Израиль — 7 октября 2023 года с фестиваля Nova. Только через три недели родители Андрея узнали, что их сын жив и находится в заложниках. Спустя 8 месяцев его в числе еще трех пленных освободили спецназовцы, а уже на следующий день он смог встретиться с семьей. Наши коллеги из «Фонтанки» пообщались с отцом Андрея Михаилом Козловым о том, в каких условиях держали его сына и почему русских заложников боевики особенно ненавидели.

Как искали Андрея после нападения ХАМАС

— Когда Андрей переезжал в Израиль, были ли у вас опасения, что конфликт с Палестиной может обостриться? Тревога за сына?

— Андрей переехал в Израиль в 2022 году. Он учился на программе МАСА — хотел развить свои навыки в области моушен-дизайна. После окончания учебы он сменил несколько мест работы и иногда соглашался на предложения о подработке. Одним из них как раз было поработать охранником на фестивале Nova. Так он и очутился там, где провел последние 8 месяцев.

Были ли мы в курсе о том, что в Израиле напряженная обстановка? Да, были. Все мы образованные люди и понимаем, что Ближний Восток — территория, которая наполнена политическими страстями. Но, так или иначе, в Израиле живут 9,5 млн человек, и живут счастливо.

Перенесемся в 7 октября 2023 года, когда боевики ХАМАС вошли в Израиль. Как этот день переживала ваша семья?

— Для меня лично 7 октября началось довольно поздно: я заболел, была высокая температура, проснулся около двенадцати. Посмотрел в семейный чат — Андрей написал еще рано утром: «Если вы знаете, что происходит в Израиле, то не беспокойтесь, у меня всё в порядке».

Тогда мы думали, что он в Тель-Авиве: сын не говорил, что поехал на фестиваль, об этом рассказали его друзья уже позже. На тот момент жители столицы еще были в безопасности. И только когда Андрей перестал выходить на связь, мы поняли, что с ним случилось что-то не очень хорошее, и начали поиски.

— Как проходили поиски? Что в таком случае вообще можно было сделать, находясь в другой стране?

— Поиски обычными нельзя было назвать, да. Ну вы понимаете, как это. До сих пор находят трупы тех, кого считали заложниками, а на деле они были убиты в тот день. Просто их тела превратились буквально в ничто, и было сложно найти даже останки их ДНК. Одного из охранников, с которым Андрей работал на фестивале, вообще опознали по ДНК в гробу другой женщины.

Мы находились в России, а его друзья — в Израиле. Нам предложило свою помощь огромное количество людей, которые были знакомы с Андреем: нашли его ДНК, сдали в полицию, искали во всех списках, которые появлялись в социальных сетях: погибших, заложников, неопознанных тел, раненых. Почти три недели мы ничего не знали о его судьбе.

Каково было открывать списки погибших, зная, что там может быть ваш сын?

— Мне не пришлось открывать эти списки. Они ведутся на иврите, поэтому мы просили друзей Андрея их проверять, а они сообщали нам информацию, которую находили. Мы просто надеялись, что он среди тех, кто смог убежать с фестиваля. Были такие люди, они проходили по полям по 30 километров, прятались и пытались выждать время. Это был очень сложный период, такие вещи легко не проходят.

Как вы узнали, что Андрей все-таки находится в заложниках?

— Моя бывшая супруга Елена тогда перебралась в Израиль. Мы распределились: я остался с младшим сыном, который еще учится в школе, в России, а она поехала туда, в квартиру, которую снимал Андрей. К ней приехали сотрудники ЦАХАЛ, которые сопровождают семью каждого из заложников, и объявили, что, по данным разведки, он находится в плену. С этого началась его история как заложника.

— ЦАХАЛ сопровождают семьи заложников?

— Да — в ЦАХАЛ чувствуют ответственность за то, что произошло. У нас есть два прикрепленных к нам офицера ЦАХАЛ, которые непосредственно участвуют практически в каждом моменте жизни нашей семьи. И на протяжении всех восьми месяцев они оказывали исключительную поддержку практически во всем. Мы с семьей сейчас в гостинице — они с нами, мы обедали вместе. Эти ребята теперь наши друзья. Мы показывали им детские снимки Андрея, они уже немного начинают говорить по-русски.

— В течение всего того времени, что Андрей был в плену, была ли хоть какая-то информация о заложниках? Где они, в каких условиях?

— В ноябре 2023 года была сделка, по которой выпустили больше ста человек. Естественно, от них была информация, но про Андрея эти люди ничего не знали. Но у каждой группы заложников, у каждого пленного своя судьба, она зависела от того, где он находится. Поэтому делать какие-то обобщающие выводы не было никакого смысла.

— А в ноябре, когда освобождали заложников, вы ждали, что Андрей окажется в их числе?

— Еще как ждали. В последний день было сообщение о том, что освободят еще двух заложников с российским гражданством. А их всего было трое. У нас была большая надежда, что его отпустят, но этого не произошло, сделку не продолжили.

— Как вы узнали о том, что Андрея наконец-то освободили спустя восемь месяцев плена?

— Бывшая жена получила информацию от наших ребят из ЦАХАЛ, которые сообщили ей, что Андрея освободили и он летит на вертолете. Они не могли объявить об этом раньше, пока Андрей не пересек границу с Израилем. Ночью того же дня мы вылетели в Израиль и увидели его. До этого мы успели пять минут поговорить по видеосвязи.

Встреча спустя восемь месяцев плена

Как прошел тот день, когда вы впервые увидели Андрея спустя восемь месяцев?

Это было… удивительно. Мы думали, что мы приедем, начнем обниматься, смеяться. У него очень эмоциональная реакция была, у нас. Я, честно говоря, был немного более чувствительным человеком, чем можно представить пятидесятилетнего мужчину. Но сейчас у меня эмоции просто зашкаливают — наворачиваются слезы на глаза, даже когда мы говорим о простых вещах.

Источник:

— Чего вы больше всего боялись перед встречей?

— Мы с бывшей женой предполагали, что он сильно изменится. Нам казалось, что он не может не измениться: после таких испытаний люди становятся другими во всех смыслах. И физически, и психологически. Но наши страхи не оправдались: он абсолютно такой же, как был восемь месяцев назад. И сохранил оптимизм и жажду к жизни. Он очень сильный, видимо, поэтому смог всё это вынести, выдержать. Ему повезло, что были ребята, с которыми он был в плену вместе: Альмог Меир и Шломи Зив. Была возможность общаться, поддерживать друг друга. Андрей до сих пор хранит наушники, которыми ему закрыли уши во время освобождения — было очень громко. Теперь у него есть памятный подарок от ЦАХАЛ.

— Андрея всё еще наблюдают врачи? Нахождение в плену как-то сказалось на его здоровье?

— Надеюсь, что нет. Его уже выписали, взяли все анализы. Сейчас за нами наблюдает медсестра уже с точки зрения психологических вопросов: они обычно проявляются не сразу, а впоследствии. Уже несколько дней мы в отеле.

Про плен

Охотно ли Андрей рассказывает про то, что ему пришлось пережить?

— Он не закрывается, но говорит, что что-то он не расскажет никогда. Конечно, это страшно для нас звучит. Может, он нас таким образом щадит и хочет оградить. Но какие-то вещи он рассказывает, чаще с юмором.

— Каким Андрей помнит 7 октября, день нападения?

— Он говорит: «Когда всё началось, я всё сделал правильно, и то, что я не сделал, тоже было правильным». Он думает, что его преследовала удача: многие были ранены, а ему удалось выбраться живым и фактически неповрежденным. Так что Андрей считает, что выжил в этой передряге дважды: 7 октября и 8 июня, когда его освободили.

— В каких условиях Андрея держали в плену?

— Два месяца он был связан. Какое-то время руки были связаны за спиной, так что с трудом удавалось извернуться, чтобы помочь себе руками элементарно поесть. Он говорит, что когда руки снова связали спереди, это был настоящий подарок, и сразу стало легче жить. С товарищами по несчастью они бóльшую часть времени находились в комнате и могли видеть улицу только через щелку в туалете — кусок ворот и дерево. Если его перемещали, то ночью и быстро, в пределах одного микрорайона.

— Как относились к пленным охранники?

— Это были разные люди: были нормальные, кто-то совсем сумасшедший. Андрей до сих пор вспоминает одного из них и прямо говорит, что ненавидит этого человека. Тот охранник устроил ему настоящий кошмар: унижал, издевался. Сын думает, что у него было раздвоение личности. В один день он мог избить его или наказать: в жару Андрея закутывали в большое количество одеял, и он часами лежал под ними, доходил до состояния обезвоживания. На следующий день тот же человек мог прийти, показать руками сердечко и сказать, что любит Андрея. То есть там были явные проблемы с психикой, и когда ты, твоя жизнь от такого человека зависят…

— На отношение к Андрею в плену никак не влияло то, что он гражданин России? Воюют-то все-таки с Израилем, не было ли какой-то лояльности к русским заложникам?

— Мы с Евгенией всегда говорили о том, что он русский и только недавно переехал в Израиль. Надеялись, что для ХАМАС это будет каким-то плюсом для Андрея. Оказалось, что это минус. Один из охранников сказал ему: «Ты не тот, кто родился на этой земле, так что ты настоящий оккупант. Ты приехал сюда со стороны и живешь здесь, занимая мое место». И Андрея этот охранник ненавидел больше, чем двух других пленных. По поводу сочувствия… Ему даже один раз вызывали врача. Но это вряд ли было сделано, чтобы позаботиться о нем лично. Скорее, о том, чтобы он не умер, потому что как заложник Андрей имел для них определенную ценность.

— У заложников было представление о том, какое сейчас число и сколько они уже находятся в плену?

— Они вели свой календарь. Охранники иногда говорили, сколько сейчас времени, иногда нет. На улице было то громко, то тихо — так они понимали, когда прошел день, и отмечали.

— А знали ли они о том, что происходит в мире? Передавали ли им новости, сообщения от родственников?

— Андрей всё время удивляется, сколько сделала его мама, чтобы найти его и спасти. Елена делала ролики, и один из них был переведен на арабский язык и таргетирован именно на Палестину. И вот этот ролик увидел один из охранников. Он подошел к Андрею и сказал: «Я видел твою маму, она держала твою фотографию и говорила, что ищет тебя и любит». Андрей не поверил и попросил описать ее. Охранник плохо говорил по-английски, сказал: «Yellow hair», потом показал на бумажку зеленого цвета и добавил: «Eyes». А у Елены рыжие волосы и зеленые глаза. Тогда Андрей понял, что это действительно была мама.

Про планы

Как время, проведенное в плену, повлияло на Андрея?

— Он наслаждается жизнью: от каждого момента, каждого глотка напитка, от еды он получает огромное удовольствие. Он очень бледный, потому что провел столько времени в темном помещении, так что для него просто выйти на солнце — это отдельное счастье. Если плен и повлиял, то, скорее, на бытовые мелочи. Приведу простой пример: когда он в первый раз подошел в больнице к импровизированному шведскому столу, то не мог выбрать блюдо, которое будет есть. Всё это время у него не было такой возможности — выбирать. Ему давали питу и фуль — бобы, и это он ел на протяжении восьми месяцев.

Что из случившегося в мире за восемь месяцев больше всего удивило Андрея?

— Сейчас он активно изучает новости последних восьми месяцев. Недавно не спал до двух часов ночи и скидывал мне какие-то сообщения с вопросами: «А это что такое?», «А почему это было?» Но больше он сосредоточен на общении с друзьями и на тех новостях, которые относились непосредственно к нему.

— Какие сейчас планы у Андрея, у вашей семьи?

— Никаких планов. Мы не хотим загадывать. И Андрей пока не готов строить планы на среднесрочную и долгосрочную перспективу. Пока его планы — сходить в бассейн, искупаться и встретиться с друзьями. А я… Я просто хочу выразить свою благодарность тем людям, которые его спасли, тем врачам, которые наблюдали его в больнице «Шиба», соболезнования семье бойца по имени Арнон Замора, который погиб при освобождении Андрея. А главное — напомнить, что до сих пор там, в Газе, находятся еще 120 человек, которые ждут освобождения.

ПО ТЕМЕ
Лайк
LIKE0
Смех
HAPPY0
Удивление
SURPRISED0
Гнев
ANGRY0
Печаль
SAD6
Увидели опечатку? Выделите фрагмент и нажмите Ctrl+Enter
Комментарии
6
ТОП 5
Мнение
«Сердце стучало в ребра». Колонка тюменца, который отказался от энергетиков — может, и вы вместе с ним?
Анонимное мнение
Мнение
«Уровень детского сада»: репетитор по русскому языку оценила закон о тестировании детей мигрантов
Елена Ракова
жительница Кургана
Мнение
«Поделить можно даже аккаунты в соцсетях»: тюменский юрист — о том, когда и зачем нужен брачный договор
Анонимное мнение
Мнение
«Тупые никчемные мамаши»: как врачам сдерживать хамство и что говорит по этому поводу медик, возмутившая всю страну
Анонимное мнение
Мнение
«Мою зарплату откладываем, на его живем»: как жители Тюменской области формируют семейный бюджет — два примера
Анонимное мнение
Рекомендуем
Объявления