«У нас плохо лечат? Да вы не видели, где плохо!»: интервью с главой Ассоциации тюменских медсестер

Последние два года можно смело называть временем медиков. Чтобы спасти пациентов с коронавирусом, абсолютно все — от простых санитаров до главных врачей — работали сверхурочно. Но задумывался ли кто-то из переболевших, какими сложными были будни этих людей? С какими проблемами они сами сталкивались? И за что выслушивали в свой адрес порой нелестные высказывания? Мы поговорим с главой Ассоциации тюменских медсестер Раисой Куликовой. Она рассказала, почему в регионе — дефицит кадров, можно ли эту проблему решить, для чего все так усердно работают над имиджем тюменской медицины и зачем вообще нужна их ассоциация.

Раиса Куликова работала простой медсестрой в третьем роддоме, потом старшей, а затем и главной в Перинатальном центре. Когда в Тюмени появилась ассоциация медсестер, в нее вошла и Раиса. Ее часто спрашивают: «Чем вы там занимаетесь?» Она отвечает: «Чем только ни занимаюсь, дышать аж некогда!» Но главное — считает, что помогают департаменту здравоохранения, обучают медсестринский персонал, помогают людям, аккредитовывают специалистов. И сильно гордятся проектом по раннему выявлению рака.

«У нас в России вообще отношение к своему здоровью очень непонятное. Нас не затащить в поликлинику

— Как вы помогаете людям?

— В 2018 году мы выиграли грант с проектом по профилактике гипертонии. Охватили тогда 120 тысяч населения — это очень хорошие цифры! А в 2019-м начали проект «Нет раку груди». Акция направлена на выявление онкологии молочных желез. Мы обучали женщин самообследоваться, напоминали, что раз в год вне зависимости от того, хорошо себя чувствуете или нет, посещать гинеколога. Благодаря этой акции больше 300 женщин обследовались за год. Сто встало на учет, у 16 выявили рак на ранних стадиях. У троих подтвердилась онкология, но уже на поздних стадиях. Но эти 16 женщин — наша победа.

Знаете, у нас в России, вообще отношение к своему здоровью очень непонятное. Нас не затащить в поликлинику. Приходим, когда уже поздно. Особенно мужчины. Больницы уже и так и эдак приглашают их, потому что понимают, что на ранних стадиях помогать эффективнее и дешевле. А у нас как принято? Доведем себя до такой степени, что уже нужно применять высокотехнологичную помощь. А операции дорогие-предорогие! Потом мы говорим: «Ой, да всё равно как-то плохо себя чувствую, может, инвалидом стану». А виноват-то кто? Я знаю, что наше здравоохранение, особенно в Тюмени, считается одним из лучших. Когда мне говорят: «Ой, у нас плохо лечат». Всегда думаю: да вы не видели, где плохо!

— Вы очень интересную тему затронули, когда сказали, что у нас странное отношение к своему здоровью. А как вы мотивируете людей принимать участие в проектах?

— Наших и не затащить. Вот попробуй сама затащи! Особенно мужчин. Это они в основном находятся в группе риска по смертности от сердечно-сосудистых заболеваний. Именно мужчины работоспособного возраста, которые не ходят в поликлинику! Их хоть на канате тащите, а потом раз, а его и нет!

Когда у нас были мероприятия по выявлению рака груди, то так и говорили женщинам, что смерть может настигнуть каждого. Или рассказываем истории из жизни. И я понимаю, что всё равно до всех не достучаться.

Но был вот такой случай. Наш тренер поехала в Абалак с акцией «Стоп гипертония» (наш первый проект). Рассказывала, что признаком инсульта может быть давление. Если у вас давление ежедневно, вы должны пить препараты. Если давления нет, то не нужно пить. Но у вас дома должны быть препараты неотложной помощи. Почему люди с детства знают, что надо каждый день утром и вечером чистить зубы, а что надо знать свое давление — нет? А потом начнут скорую вызывать, но она должна помочь другим пациентам. На нашей лекции была женщина, которая из всей встречи запомнила, что если вы почувствуете неладное, то надо срочно вызвать скорую: у вас есть всего лишь три часа на спасение. Если вам помогут за это время, то вы останетесь нормальным человеком. Если нет, то есть риск стать инвалидом. И вот с этой женщиной что-то случается, признаки инсульта. И в голове всплывают слова нашей Елены Шишко: «У вас мало времени». Она сразу всё сделала по нашей инструкции. И рассказывает нам об этом.

— Так и что вы предлагаете делать, чтобы затащить людей в больницы?

— Мы должны приучать себя и своих детей, что мерить давление так же важно, как и чистить зубы. Что нужно ходить в больницы, не только когда уже всё заболело и стало плохо, но и для профилактики. Образовательные учреждения играют большую роль в решении этой проблемы. А если медработники будут и дальше всех просить: «Ну, придите, пожалуйста, придите, пожалуйста...», а вы снова не пришли, то толку не будет. Вот государственные сотрудники — молодцы, частники медосмотры не проходят совсем. Как их заставишь?

— Вы из Перинатального центра в ассоциацию перешли с какой-то конкретной целью? Может, хотели как раз изменить что-то в отношении людей к медицине?

— Заместитель директора департамента Наталья Семеновна вызвала меня к себе и сказала: «Давайте что-то придумаем, наших медсестер нигде не слышно, не видно!» А это ведь престижно, когда в стране знают тюменских медиков. Вот этим мы и занимаемся — престижем медсестер.

— Кстати, о престиже. Медики подвергаются критике. Особенно в последние два года. Что вы думаете по этому поводу?

— Давайте так. То, что медицинских работников не хватает, это очень большая проблема. Хотя сейчас государство увеличивает приемы. Я вот говорю только про медсестер. У нас соотношение врач-медсестра в России — один к двум. А в мире на одного врача приходится четыре-семь медсестер. Но люди не понимают, что это проблема не только тюменская. Я тоже болела коронавирусом. И тоже долго ждала помощи. Люди писали в социальных сетях: «Да они обнаглели!» Но медики же не разорвутся. И медики болеют в пандемию еще больше, чем обычные люди. Их не допускают к пациентам, чтобы не заражали никого.

Возьмем людей из других профессий. Например, учителей. Они всё равно имеют возможность провести урок дистанционно. А медик что может? Да, и вспомните, у нас в Тюменской области и погибали медики от коронавируса.

— У нас же есть медколледжи, почему всё равно есть дефицит кадров. Есть ли еще какие-то проблемы?

— Тяжело и сложно работать. Вот буквально позавчера звонила одна девочка. Она в 2020 году выпустилась, но до сих пор не аккредитовалась, не устроилась на работу. Я ее спрашиваю: «Чего ждешь, почему не работаешь?» А она мне: «Думаю еще — пойти, не пойти, пандемия же, придется рисковать своей жизнью». Представляете? Наверное, ей и таким, как она, и правда не стоит идти в медицину. Вот такие не пошли дальше — вот и дефицит вам. Мы ездим по России и когда встречаемся с иностранцами, задаем очень много вопросов. У них практически всё обучение платное. Чтобы поступить на учебу в Израиле, надо сдать очень сложный экзамен. И еще заплатить деньги. Если ты будешь хорошо учиться, то тебе потом некоторую сумму вернут. Экзамен провалил — деньги не вернут. И у студентов есть мотивация учиться. Люди более ответственно подходят к выбору профессии. А у нас много бюджетных мест. Да и часто идут учиться вообще не те люди.

— А как это — не те?

— Не те — это люди, которые, наверное, там не должны быть.

— А как эти «не те люди» оказываются в медицине, по вашему мнению?

— Я жизнь прожила. Думаю, что раньше более ответственно подходили к профориентации. Я начинала работать в больнице, у нас был учебный класс. Набирали аудиторию — детей из школы. И они целый год ходили, обучались именно медицинской практике, всему, что касается медицины. Потом ребята уже понимали — это их или не их. Так же набирали парикмахеров, поваров. У мальчиков свои какие-то классы были. А сейчас что? Это не профориентация, это просто прогулка по медучреждению. Что ребята поймут? Они же не притронулись к медицине сами. А потом они представляют профессию как-то по-другому, идут поступать и разочаровываются. Вот вам и «не те люди».

— А, может быть, еще есть какие-то причины, почему люди не идут в медсестры? Условия, зарплата, например?

— Года четыре назад я приходила к Инне Куликовой, тогда она была директором департамента здравоохранения. Рассказывала ей про фельдшера с зарплатой в 13 тысяч рублей. Говорю, так же нельзя. О каком престиже работы можно говорить с таким заработком?! Обговорили проблему. Тогда медикам подняли зарплату до 30 тысяч. Но я вас уверяю: не всё зависит от денег. Как они работали при 13 тысячах рублей и как, когда стало 30, изменений не было. А вообще я хочу сказать, что в Тюменской области очень хорошие улучшения в медицине. У нас проблемы действительно решаются!

— Ваша организация решает такие проблемы? Вы отстаиваете права медсестер?

— Правами и другими юридическими вопросами занимаются профсоюзы. Их у нас много. Общаемся и дружим с Валерием Павловичем Кудряшовым — это председатель областного совета профсоюзов. В начале у него было непонимание, зачем же мы нужны, если есть профсоюзы. Но сейчас у нас разные дела. Профсоюзы помогают с зарплатой, когда где-то кто-то обидел. У них юристы есть. Я могу, конечно, сказать свое мнение, что правильно или неправильно, но сейчас же всё равно это нужно подтверждать юридически. Поэтому наша деятельность направлена на человека, на его здоровье, на обучение персонала.

Почитайте также интервью с профориентологом, которая откровенно рассказала о вредных родителях и модных профессиях у молодежи (возможно, здесь вы найдете ответы на вопрос, почему люди работают не на своих местах).

А также посмотрите наше эксклюзивное интервью с пластическим хирургом — о том, на что готовы тюменцы ради красоты.