«Российский чудик, очень человеческий артист». Театральный критик — о тюменском актере Леониде Окуневе

Театральный Критик Павел Руднев поделился воспоминаниями об Леониде Окуневе. Основатель и актер тюменского театра «Ангажемент» скончался 8 сентября на 76-м году жизни.

Публикуем некролог от первого лица.

Ушел из жизни Леонид Окунев, тюменский артист, директор театра «Ангажемент». Он был без преувеличения большим русским актером. Приземистый, черноземный, со слезой и смешинкой, с огромными ладонями труженика, он нес опыт жизни на сцену, опыт выживания, непростой судьбы и одновременно легкой артистической способности высмеять и оплакать всё, что бы не преподносила судьба. Российский чудик, это был очень человеческий душевный артист. Конкретный и простой, умеющий любить и дружить. Когда зритель уходил из «Ангажемента», Леонид Григореьвич ходил по театру босой, ступая широкой крестьянской походкой — болели ноги. Но в этом домашнем жесте было понимание театра-жилища, театра-норы и театра-кельи («Ангажемент» был для географии Тюмени окраинным театром, за который Окунев бился как за родную семью). На кухне в актерской столовой у него всегда были картошечка и пельмени, подножный корм, нехитрая универсальная закуска для себя и для гостей.

Благодаря своей народной фактуре, Окунев был востребован в столичном кинематографе, но не бравировал этим, оставаясь скромным человеком провинции. Хотя порой в своем «Ангажементе» Окунев провоцировал такие крутые эксперименты, он понимал, что театр должен быть разнообразным. «Ангажемент» многим молодым режиссерам давал старт. Здесь началась слава Михаила Заеца, например.

Леонид Окунев очень много играл в пьесах Николая Коляды и его учеников. Он был отличным Иваном Жуковым в богаевской «Русской народной почте». Он был стареющим артистом Кешей в «Птице Феникс», ползал и завывал знаменитое, автобиографическо-колядовское: «О, сцена, миленькая моя, новенькая-нецелованная! Нецелованная, ненамоленная сценочка! Почему у кого-то, кому не надо, есть сцена, есть театр свой, а мне надо и у меня нету?! Миленькая моя, проклятая моя, миленькая моя, проклятая моя, любименькая моя, завтра тебя не будет, не станет, тебя сломают, миленькая моя, проклятая моя, любименькая моя, сценочка моя, деточка моя, любовь моя, радость моя, ничего, пусть ломают, пусть убивают, я знаю, ты как птица Феникс — ты на пепле возродишься, возродишься, проклятая моя, миленькая моя, проклятая моя, любименькая моя, солнышко моя, сценочка моя…»

Наконец, совершенно невероятно он играл сибирскую старушку в пьесе Коляда «Носферату» — это было его коронная роль. Старушка Амалия Носферату в нелепейших одеждах и молью траченной шляпке, попутно общаясь с черным вороном, отвечает на вопросы режиссера, пришедшего взять у нее старинные вещи для спектакля. Это монолог давно живущего человека — то состояние старости, когда исчезает пол, есть только возраст. И опыт. И это был уморительно смешной монолог о жизни и выживании, о способах сопротивления топорщащейся, комковатой реальности. Монолог, который вводил тебя в финальный ступор. Реальная жизнь старого человека должна превратиться в реквизит для театра. Старость уже так стара, что она уже стала по факту театральным, вымышленным сором, дрянью, ветошкой. Но нет, готовая отдавать и тратить свою жизнь, в финальном вираже старушка тормозит процесс и объявляет, что будет жить вечно. Все сгорает в горниле театра. Театр — это крематорий памяти. Ничего не остается от театра, кроме старых афиш и севших, блеклых костюмов. Театр прекрасен только, когда он на сцене, а жизнь человеческая всё равно важнее. Театр — метафора смерти. В нем сгорает человеческая жизнь, полностью отданная этому чудовищу.

Театральная Тюмень осиротела, оголилась.

Леонид Окунев умер 8 сентября. Его смерть стала невосполнимой утратой для театра «Ангажемент» и ценителей искусства. Каким запомнился Леонид Окунев — смотрите в нашем видео.

Показываем, как театр «Ангажемент» «отпустил» своего «отца», в фоторепортаже 72.RU.