Наказание по-фински

Финские тюрьмы дадут фору некоторым российским гостиницам. Наш корреспондент не раз слышал эту фразу перед поездкой в страну Суоми. Но одно дело – слышать, другое – наблюдать. И ладно бы тюрьмы, где режим бывает относительно сносным для тех, кто ведет себя дисциплинированно. Гостиничный уют и вежливость персонала ваш корреспондент встретил и в достаточно закрытом учреждении пеницитарной системы Финляндии – следственном изоляторе в городе Вантаа, пригороде Хельсинки. Необычный визит в СИЗО для группы российских журналистов организовало Министерство иностранных дел Финляндии в рамках пресс-тура, посвященного знакомству с работой финских правоохранительных органов.

Камеры all inclusive

Полчаса от центра Хельсинки на микроавтобусе, и мы уже у мрачноватого на вид комплекса, опутанного колючей проволокой. Однако первое впечатление оказывается обманчивым. Пропускной пункт в главном здании СИЗО внутри больше напоминает гостиничное лобби. Это впечатление усиливают расположенные у входа кадки с пальмами и рождественские открытки на стенах – поездка проходила аккурат накануне одного из главных праздников в Финляндии. Особого внимания на нас никто не обращает, позже мы узнаем, что экскурсии в Вантаа – обычное дело. Предварительно звонишь начальнику СИЗО г-ну Туомо Йюнккари, и никаких проблем. Главное правило – не фотографировать заключенных без их согласия.

Следственный изолятор в Вантаа считается крупнейшим в Финляндии. А по российским меркам это просто малыш – на момент нашего приезда здесь «коротали время» всего 250 заключенных. «Для нас и 250 человек – много, – рассказывает г-н Йюнккари. – По нормативам в нашем изоляторе должно находиться 170-200 заключенных. Основной принцип строительства современных тюрем в Финляндии – их небольшой размер. Во-первых, так безопаснее. Персоналу удобнее работать с маленькими группами заключенных. А во-вторых, это позволяет изолировать группы друг от друга и обеспечивать установленные судом ограничения по общению между ними. У большинства наших заключенных такие ограничения есть».

А теперь о самом главном – «квартирном вопросе». Все постояльцы в Вантаа содержатся в одиночных… номерах. Назвать камерами комфортные комнатки площадью десять квадратных метров язык просто не поворачивается. В каждом таком номере есть телевизор, DVD-плейер, радио, отдельный санузел. Окно без решетки, но со сверхпрочным стеклом, которое очень сложно разбить. Нам повезло – мы не только побывали внутри такой одиночки, но и познакомились с ее обитателем. Более того, после недолгого общения с нами он согласился немного попозировать на камеру, но имени своего так и не назвал, как и причину, по которой оказался в этом месте.

Как правило, в таких «нечеловеческих» условиях заключенные проводят в Вантаа от нескольких недель до года, если оспаривают решение суда первой инстанции. «В Финляндии период между решением суда первой инстанции и решением суда второй инстанции является временем следствия, – поясняет Туомо Йюнккари. – Но мы всегда разделяем по разным секторам тех, кто уже осужден, и тех, кто дожидается суда первой инстанции».

Есть, правда, в Вантаа одно исключение. Гражданин Руанды, которому светит пожизненный срок за разжигание межнациональный розни у себя на родине, дожидается финского правосудия уже четыре года. Почему финского? Да потому, что был задержан на территории этой страны. А выдать его в Африку финны не могут – согласно международным нормам, они не имеют права отправить человека в ту страну, где ему грозит смертная казнь.

За это время добрые финские самаритяне успели неоднократно побывать в Руанде, провести несколько следственных действий в отношении своего узника и даже инициировать там суд первой инстанции, за которым финский африканец наблюдал по видеосвязи из Вантаа и решение которого, разумеется, обжаловал. Впрочем, бояться ему особо нечего. По словам г-на Йюнккари, в Финляндии пожизненное заключение на практике длится не более 14-16 лет. Затем заключенный выходит на свободу по помилованию президента.

СИЗО нараспашку

Изолятор в Вантаа открылся в 2002 году. А до этого времени он располагался в центре Хельсинки, в районе Катаянокка, в здании, построенном еще царскими властями в 19 веке. В 2007 году на месте бывшего СИЗО в Катаянокка появилась фешенебельная гостиница. Тюремное прошлое в ней очень хорошо переводят в дензнаки, предлагая клиентам хотя бы на мгновение почувствовать себя в местах, не столь отдаленных. Весь персонал «Катаяннокка» носит фирменную одежду, стилизованную под тюремную робу. Дорогие и очень вкусные блюда в местном ресторане подаются в металлической посуде, а в местной сувенирной лавке продаются наручники и «тюремные» бейсболки. Время от времени для клиентов устраиваются флешмобы с переодеванием в те же робы и непременным посещением музейного карцера.

Туомо Йюнккари немного скучает по старому зданию, в котором успел поработать. Но при этом признает, что переезд в Вантаа был абсолютно оправданным. Финским заключенным нужны были современные условия содержания. Впрочем, даже это не спасает новый изолятор от побегов. «Знаете, еще когда у нас не было случаев побега, я говорил вашим коллегам-журналистам, это непременно должно произойти, – улыбается Туомо Йюнккари. – Все хотят сбежать, мы это знаем. И научно доказано, если у заключенного есть шанс вырваться из какой-то тюрьмы на волю, то в этой тюрьме снижается риск суицидов. У нас же была классика жанра. Заключенный, воспользовавшись зевком охраны и перебоями в работе технических систем, перелез через стену с помощью бельевой веревки. Но все равно для этого ему потребовалась большая ловкость – благо, некоторое время наш «клиент» работал в цирке в Эстонии. Через несколько дней циркача поймали».

Любопытно, что наказание за столь дерзкую выходку было минимальным. В Финляндии, если при побеге не совершено никакого насилия, заключенный получает дополнительно к сроку от трех до шести... недель.

На заработки в тюрьму

Не меньше условий содержания и интерьера в Вантаа нас поразило то, что местные обитатели имеют возможность заработать очень неплохие, по крайней мере, по нашим меркам деньги. В СИЗО организовано несколько производств, в частности, по сборке выключателей, есть столярный цех. Некоторые старожилы СИЗО, пока суды рассматривают их многочисленные жалобы, в месяц могут получить на руки несколько сотен евро и помочь финансово своим семьям.

Один из заключенных, гражданин Эстонии, задержанный за сбыт фальшивых денег, в разговоре с нами обмолвился, что очень хочет попасть после СИЗО в одну из открытых тюрем, где на выходные отпускают зэков на волю. Там заработок может составлять до 1000 евро в месяц. При этом эстонец пожаловался на финское правосудие: «В Ирландии за подобное я получил бы полгода условно, а здесь влепили «четверку» – на основании всего одного отпечатка пальца».

Действительно, в судах финны с преступниками не церемонятся, в том числе и с иностранцами, зато в тюрьмах создают для них человеческие условия. В Вантаа есть отдельная поликлиника, комната для богослужений и даже небольшой музей-библиотека-концертный зал с роялем. Правда, инструмент расстроен и служит скорее для украшения.

Соседи финнов, эстонцы, шутят: «Если вы оказались в Хельсинки без средств к существованию, сядьте в тюрьму и поправьте свое финансовое положение». Для эстонцев это, может быть, и шутка. А для нас?