Сречко Демирович, генеральный директор строительной фирмы «Дэмэкс-Ю»: «Работать так, как мы, местные строители еще не могут»

Говорить со Сречко Демировичем мне было трудно и легко одновременно. Трудно потому, что далеко не всегда я с ходу понимала его ломанный русский, и тогда моему собеседнику приходилось помогать себе жестами, искать другие слова. А легко, потому что уже в самом начале разговора выяснилось, что он строил в Тюмени фабрику печенья, о которой мне довелось писать множество раз. Инициатора строительства этой фабрики мы оба хорошо знали. «Наш общий объект» и наш общий знакомый сразу сократили дистанцию в разговоре и помогли найти общий язык – не вполне русский и, конечно, не сербский, которого я не знаю совсем, – но язык, общение на котором было простым и интересным.

– Сречко, расскажите историю «Дэмэкс-Ю». Конечно, историю с географией – все-таки, где Белград, а где Тюмень...

– «Дэмэкс-Ю» – это русская фирма, зарегистрированная в России. Но в принципе мы и сербская фирма, «Дэмэкс» развивается в Сербии с 1986 года. Это частное предприятие, я его хозяин. Слово «Дэмэкс» – сокращение от Демирович Сречко, а «Ю» означает Югославия, поскольку создана фирма еще в той стране. Чтобы мы могли работать в России с государственными и другими структурами, зарегистрировались и здесь.

– Чем занимался «Дэмэкс» все эти годы в Сербии?

– Только строительством. Я сам по специальности строитель. После окончания строительного университета в Белграде около семи лет работал в государственной структуре, затем создал свою фирму.

– А как попали в Тюмень?

– В 1993 году мы из Белграда приехали сюда работать. Мои рабочие построили для компании БКК новую фабрику печенья «Плазма». Я лично был в Тюмени, работал здесь шесть месяцев. Также в Тюмени мы участвовали в строительстве завода по выпуску лекарств.

– Этот завод (теперь он называется «Югра-фарм»), несколько лет назад введен в строй.

– Генподрядчиком была наша югославская фирма «Энергопроект», она нас и привлекла. Мы на заводе выполняли только отделочные работы, но полностью – стены, специальные полы и так далее. Кстати, мы – специалисты по устройству полов различных видов для производственных объектов.

А потом мы ушли в Москву – построили здание банка, несколько объектов меньшего масштаба. Затем был Ханты-Мансийск – возвели там новый дом социального страхования. А в 1996 году вернулись в Сербию, думали, что там будет лучше – больше работы. Но там началась война… Потом весь этот кошмар – национальные, религиозные конфликты. Все это не закончилось до сих пор...

В начале прошлого года я приехал в Тюмень. Фирму зарегистрировал в Москве, здесь открыл ее Тюменский филиал. Получил работу от предприятия капитального строительства (унитарное государственное предприятие Тюменской области «Предприятие капитального строительства» – ред.). Работать начали в конце мая прошлого года. Потом через областной фонд развития жилищного строительства мы стали строить домики в Комарово, где генподрядчик ЗАО «Менеджмент, дизайн, строительство» (МДС), мы – его субподрядчики.

– На промышленных объектах в Тюмени сейчас не работаете?

– Промышленные объекты нам пока не предложили – такой работы сейчас мало. Но если будут предлагать – обязательно возьмемся. Сейчас строим жилье, социальные объекты. Мы выполняем контракты в сумме на 450 миллионов рублей. Из них в прошлом году – на 100 миллионов. Оставшиеся 350 миллионов – на 2007 год и полгода следующих.

– Что еще в рамках этих контрактов, кроме коттеджей в Комарово, вы строите?

– Реабилитационный центр «Родник» площадью 10 тысяч квадратных метров на Верхнем Бору. Это четырехэтажное здание строим полностью сами, будем сдавать «под ключ». Выполняем отделочные работы в жилых домах в Заречном микрорайоне – инвестором выступает компания из Ханты-Мансийска. В «Ребячьей Республике» обустраивали в 2006 году футбольное поле, сейчас в этом лагере делаем сауну, боулинг, трибуны для зрителей и так далее. Словом, можем мы многое – производственные, социальные, спортивные, жилые объекты готовы возводить «под ключ». Кроме того, у нас есть лицензия на выполнение проектных работ.

– Коттеджи в Комарово, которые строит «Дэмэкс-Ю» и другие фирмы, – отличаются?

– Отличаются качеством. Проекты одинаковые – мы строим по готовым проектам. Качество – наше. Там сейчас возводят 800 домиков (первая очередь), мы строим из них 60. Всего подрядчиков около двух десятков. Наши домики все проданы. Проданы они были уже тогда, когда были только фундаменты. У других подрядчиков есть проблемы с продажей коттеджей.

– То есть, вы хотите сказать, что покупатели – а ведь это не специалисты – могут уже на первой стадии строительства определить: будет дом качественным или нет?

– Не так. Покупатель приходит в областной фонд – он занимается реализацией коттеджей – и задает первый вопрос: есть ли коттеджи, которые строят югославы?

– О, вас еще по-прежнему называют югославами!

– Вам так понятнее. Ничего страшного, мы привыкли. Хотя мы – сербы.

– Видимо, добрая слава о югославских строителях жива еще с советских и постсоветских времен. Тогда в регионе работали компании из Югославии, Болгарии... А сколько сейчас в тюменском филиале специалистов из Сербии?

– 135 человек, но я намерен увеличить их число до 200, ведь будут увеличиваться объемы. Если заказы будут расти активно, то и 200 специалистов – не предел.

– Местных строителей вы не привлекаете?

– Нет пока. Мы знаем, как строят наши люди, поэтому их и берем на работу. Когда потребуется оборудование, которого у нас нет, или еще какие-то обстоятельства возникнут, тогда, возможно, привлечем. Но в принципе, стараемся обходиться своими специалистами и рабочими. Они давно со мной, имеют высокую квалификацию. Это хорошие мастера.

Видите ли, мы привыкли работать с монолитом, у нас на родине таких зданий большинство – из-за высокой сейсмической активности другая технология там применяется редко. А российские строители еще только учатся работать с монолитом. В Тюмени уже можно увидеть много зданий, которые возводят монолитным способом – процесс освоения идет активно. Кроме того, и отделка наша отличается от той, что делают местные строители.

– Чем отличается: у вас другие принципы работы или вы знаете «секрет»?

– И то и другое. Вот посмотрите, как сделано здание, которое мы сняли под офис. Оно новое. (Сречко встает и подходит к стене, показывает на угол – он явно не прямой, видно даже без замеров. Потом показывает на стену, которую украшают две внушительные трещины.) У нас такого не может быть. Мы сняли это здание вынужденно – надо же где-то располагаться. Но намерены строить свой офис, уже участок выбрали.

Мы ведем отделку на объектах, которые строили другие фирмы, но в этом случае вначале доводим все до того уровня, который позволит нам выполнить отделку качественно. Например, если стены неровные, мы будем их сначала ровнять, а потом уже приступим к отделке. Заказчик должен понимать, что объем работ это увеличивает, значит и стоить будет дороже. Но иначе мы не работаем. Сейчас подобная ситуация сложилась с заказчиком в Калининграде – нам предлагают выполнить внутреннюю отделку и отделку фасадов на комплексе зданий, это три офисно-жилых дома. Но качество строительства нас не удовлетворяет.

– У нас сейчас на строительство широко привлекают приезжих рабочих из государств Средней Азии. А вы?

– Мы пытались это сделать – на простые работы брали мигрантов. Но проблема в том, что они не привыкли работать в нашем режиме. Делают потихоньку, с перерывами. У нас так нельзя, надо быстро. Поэтому им с нами тяжело, выдерживают 5-10 дней и уходят. Сейчас подобралось 15 человек из таких людей, которые трудятся с нами три месяца, но больше нанять не получается.

– С какими материалами вы предпочитаете работать?

– Все определяет заказчик: что ему надо, что позволяют средства. Мы можем работать с любыми материалами. Есть и российские хорошие материалы, исключение здесь составляют разве что спортивные объекты – для них материалы идут в основном импортные.

– Но вам лично какие материалы нравятся больше?

– Нравится, например, работать с итальянскими. На заводе лекарств мы все работы выполняли итальянскими материалами. Аналогичная ситуация с домом социального страхования в Ханты-Мансийске, там кроме отделки шли итальянские двери, сантехника. Мы работаем с итальянскими производителями материалов и комплектующих напрямую. Их материалы и современные, и качественные. Немецкие тоже качественные, но уже менее современные. Для производственных объектов немецкие хороши, но если дело касается жилых, офисных помещений, то тут итальянцы первые. Турецкие – это копия итальянских, а копия всегда хуже оригинала. Это так же, как турецкая одежда – копия итальянской одежды. Разница в цене составляет примерно 30%. Но если я куплю рубашку «ПолИшарк» в Италии, то смогу носить ее и десять лет – цвет останется тот же, выглядеть будет хорошо. Турецкой рубашки хватит максимум на год. То же самое со строительными материалами.

– А по срокам – вы строите быстрее, чем местные компании?

– Да, мы строим быстрее. Потому что люди, которые приехали сюда работать, – только работают. С семи утра и до восьми вечера. Так они трудятся шесть месяцев, потом 20 дней отдыха для поездки домой, к семье. И снова на шесть месяцев на работу. Живут работники в кемпинге по Червишевскому тракту, там для них оборудована и кухня, где им готовят пищу.

– Тяжело ведь в таком режиме жить...

– Тяжело. Но они привыкли, ведь они приезжают сюда заработать деньги – сколько работают, столько и зарабатывают. Увольняются у меня редко, есть люди которые трудятся 10-12 лет.

– А вы сейчас, когда зарегистрировали тюменский филиал, сколько времени проводите в нашем городе?

– Работаем 14 месяцев, из них шесть я провел в Тюмени. Но теперь я намерен быть больше – когда я здесь, лучше идет работа, финансирование.

В прошлом году и жена моя четыре месяца провела в Тюмени. Сейчас она вновь собирается приехать, пожить год-два в Тюмени. Две дочери у нас взрослые, они останутся в Белграде. У нас в Тюмени есть квартира на улице Орловской, и мне нравится Тюмень, у меня здесь много знакомых. В Москве значительно тяжелее работать. Здесь мне легче строить отношения, находить контакты с людьми.

– Вам лично приходится много работать?

– Да, я в офисе обычно с восьми утра до девяти вечера. Выходных у меня практически нет, меньше работаю только в воскресенье.

– А в праздники?

– Не работаю только по большим христианским праздникам – Рождество, Пасха и так далее. Их всего не более пяти за год набирается. Мы, как и русские, христиане, поэтому главные праздники чтим. Несколько меньше работаем только зимой, в декабре–январе.

– Вам нравится так жить?

– Я так привык. В прошлом году мы с женой решили отдохнуть в Египте, купили путевку на 14 дней, но я смог выдержать только пять – у меня организм требует работы.

– Вы не чувствуете, что на вас смотрят как на иностранца, который приехал сюда ненадолго и скоро уедет?

– Наверное, некоторые так и считают. Но они не правы. Я думаю, что они сами все увидят лет через пять. Если я один – можно уезжать-приезжать. Но я зарегистрировал здесь фирму, привез под две сотни людей, оборудование, снял и обустроил офис – это все не на один день. Минимум пять лет мы будем здесь работать, чтобы оправдать те затраты, которые я понес.

– Наши строительные компании жалуются на административные барьеры, чиновничью волокиту. Вы с этим столкнулись?

– В вашем городе, как и во всей России, есть такая проблема. В Сербии с этим легче. Но приходится считаться с обстоятельствами, которые существуют, – мы работаем в этой стране.

– Приходилось давать взятки, чтобы дело шло быстрее?

– …Нет. Я принципиально ничего не имею против, но не было ситуации, в которой мне предложили бы заплатить деньги для ускорения дела. В 90-х годах такое было, а сейчас не сталкивался. Наверное, обстоятельства изменились. Потому что изменилась страна в целом, и ваш город тоже – стандарт жизни другой, значительно выше.

Строить в России тоже стали лучше. Русские ведь очень быстро учатся. У меня был случай: еще на строительстве фабрики печенья в 1993 году генеральный директор попросил, чтобы мы сделали ограждение из фасадного кирпича и одновременно обучили такой кладке строительных рабочих компании. Они научились у нас за пять дней и стали делать не хуже.

– Еще один нескромный вопрос: говорят, чтобы быстро договориться с россиянами, надо водку пить. Приходилось?

– И здесь тоже перемены есть. Раньше – да, приходилось это делать. Три года назад я перестал пить алкоголь совсем. Когда сюда ехал, были опасения: как смогу договариваться, если уже не пью? Но, оказывается, люди, которые занимаются бизнесом, тоже мало пьют или вообще не пьют.

– Да, вам повезло. Что ж, пусть везет и дальше. Главное – во всем, что касается работы. Новых объектов в Тюмени!