Следов пыток у обвиняемого в убийстве не нашли

В Тюмени завершилось рассмотрение громкого дела о жестоком убийстве. Напомним, в апреле прошлого года жертвой неизвестного стала 26-летняя мать троих детей Нуне Саргсян. Злоумышленник нанес ей около 40 ножевых ранений. Позднее выяснилось, что женщину еще и изнасиловали.

По подозрению в совершении преступления задержали доставщика пиццы Захара Ковригина. Предполагалось, что молодой человек последний, кто видел Нуне живой. В течение года Ковригин ждал приговора в СИЗО. Но на днях присяжные решили, что убийства он не совершал, а признательные показания, возможно, дал под давлением.

По словам молодого человека, когда он привез пиццу в квартиру Саргсян, дверь ему открыл мужчина. Передав заказ, доставщик отправился по своим делам. Через 40 минут ему позвонили и вызвали в полицию. «Я не знаю, сколько времени прошло с того момента, как меня задержали, до того, когда я признался. Не меньше суток точно», – поделился Ковригин. По его словам, спать ему не давали, а не сознаться в преступлении он не мог, так как сотрудники правоохранительных органов, допрашивавшие его, «играли током». Таким образом, молодой человек утверждает, что его вынудили сознаться в убийстве.

Как рассказали в пресс-службе областного УМВД России, жалоб от парня на действия сотрудников правоохранительных органов не поступало. «В наше ведомство таких сообщений не приходило, но в Следственный комитет, который занимался этим делом, такие обращения были. Чтобы проверить информацию о неправомерных действиях полицейских, после каждого следственного действия обвиняемого обследовали медики. Следов пыток они не зафиксировали», – рассказала начальник пресс-службы УМВД России по Тюменской области Светлана Новик.

Чтобы выяснить, могли ли пытки током остаться незамеченными для медиков, обследовавших Захара, корреспондент 72.ru обратился к специалисту. «Это зависит от мощности разряда. Если бы к нему применяли электрошокер, то на коже остались бы соответствующие следы. Существуют и медицинские приборы, которые также воздействуют на человека током, но они следов не оставляют. Правда, разряд, который вырабатывают эти приборы, не так высок, чтобы причинить физическую боль», – рассказала невролог Юлия Кондратенко. Она также отметила, что все-таки каждый человек по-разному воспринимает мощность разрядов. Например, для некоторых слабый удар током может быть болезненным, если у человека низкий болевой порог или он находится в состоянии психического возбуждения.

Адвокат Захара Елена Дубровская рассказала, что представленная обвинением доказательная база была несостоятельной. «В мае я приступила к защите и сразу сделала все возможное, чтобы собрать информацию по делу. Я беседовала с Захаром и видела, что человек морально раздавлен, ни во что не верит и ни на что не надеется. Он и мне признавался в том, что совершил это преступление. Но когда я стала задавать вопросы о деталях произошедшего, он не смог на них ответить», – рассказала адвокат Елена Дубровская. Спустя два дня после первой встречи она вновь навестила обвиняемого в СИЗО и попыталась узнать подробности убийства. На этот раз молодой человек не выдержал и признался, что рассказать о преступлении не может, так как жертву даже не видел, ведь дверь ему открыл мужчина. «Сторона обвинения никаким образом не была ограничена в предоставлении доказательств. Все, что не противоречит закону, было озвучено. Присяжные сочли эти доводы несущественными. Я полагаю, что доказательств по делу не было. Проведено огромное количество экспертиз, ни одна из них даже косвенно не указывает на то, что Захар там был», – сообщила Елена. При этом она призналась, что во время процесса защита возлагала надежды только на присяжных. Она также отметила, что собравшаяся коллегия присяжных вела себя очень активно на протяжении всего процесса, они внимательно слушали доводы обеих сторон.

По словам Добровольской, мужчину, которого Захар видел в квартире Нуне Саргсян в день убийства, никто не искал. «На суде допрашивали сотрудников полиции, которым молодой человек описал мужчину, открывшего ему дверь. Они признались, что не придали этому значения, а затем передали эти сведения в более компетентные органы, но и те спустили этот момент на тормозах», – рассказала адвокат.

Как теперь сложится жизнь молодого человека, который год провел в СИЗО за чужое преступление, неизвестно. Елена Дубровская сообщила, что ее клиент теоретически и юридически имеет право на возмещение ущерба, причиненного ему незаконным уголовным преследованием. Но пока об этом говорить рано. «Реабилитация выплачивается государством, но это очень сложная процедура. Прецедентов в нашей стране немного», – отметила Дубровская. По ее словам, основной задачей пока было лишь добиться оправдательного приговора. О том, чтобы заявлять о пытках или претендовать на компенсацию за проведенный в СИЗО год, ни Захар, ни его адвокат пока не думали.