Монолог благодарного зрителя vol.2

Есть соблазн начать с того, что хореографический проект «Погружение» (театр танца «Академия», режиссер-балетмейстер Наталья Шурганова) – вещь высокопрофессиональная. Но тут нет никакой новости: от автора «Легенды о Вавилоне» и «Шаламов. Эскизы» – спектакля, поразительного по степени понимания материала и исполнению, – нельзя было ожидать непрофессиональной работы.

Хотя профессионализм «Академии» подкупает. Особенно если вспомнить хореографический контекст, который составляют театры танца и пластики, танцевальные студии и прочие замечательные ребята нашего города.

Для большинства из них хореография – хобби, для отдельных – хобби, сопряженное с имитацией профессионализма, для самых популярных (называть их избегаю) – хобби, спекулирующее на непрофессионализме. Иногда, впрочем, и им удается сделать что-то качественное, это прекрасно и не может не радовать. Однако профессионализм в сценическом искусстве (разумеется, если кто-то настаивает на причастность к таковому) должен быть отправной точкой, а не отдельным достижением.

Хореографический проект «Погружение» проходил в нетрадиционном для подобных мероприятий месте. Огромного размера павильон скейтпарка стал в этот вечер для гостей зрительным залом, а для артистов – одной большой декорацией. Впрочем, говорить о разделении присутствовавших на зрителей и артистов в этом спектакле можно лишь условно: в некоторых номерах дистанция между показывающим и воспринимающим сокращалась настолько, что не оставалось ни зрительного зала, ни исполнителей, – был лишь общий переживаемый всеми сюжет. Переживаемый, но не до конца понятный.

Мне, как это часто бывает, было довольно сложно после просмотра рассказать, о чем спектакль. Видимо, дело в издержках жанра и той задаче, которая стояла перед режиссером и театром. Для создателей «Погружения» настолько важнее было воздействовать на чувства, чем на разум, что они совершенно отказались от классического содержания в пользу психологического.

Позиция, с одной стороны, удобная: во-первых, она исключает возможность оценить драматургию, ее сюжетную составляющую; во-вторых, тематика спектакля (как было и в «Легенде о Вавилоне», сходство с которым отмечено многими) предполагает домысливание большей части из личного опыта. Однако с другой стороны – умение попасть в эмоцию зрителя исключительно через психологическую структуру танца – задача более сложная и требует большого изобразительного мастерства.

Сквозным мотивом «Погружения», как показалось, был страх. Иррациональный, необъяснимый страх за близких, страх расставания с любимыми и страх смерти – что в совокупности является страхом перед жизнью. В редкие моменты счастья мы боимся его утраты, а когда мы несчастны – нам обеспечен страх перед бесконечностью пребывания в этом состоянии.

В «Погружении» страх – нечто объективное, приходящее и уходящее помимо воли человека. Неслучайно все новеллы, внутренней рифмой которых было это ощущение, трагичны, и почти все они в финале оборачиваются смертью. «Жизнь трагична, – писал Бродский, – достаточно вспомнить, чем она заканчивается...»

Так бы закончился и спектакль, если бы не светлый эпилог. Герои рассматривают мотылька (классический образ души) через увеличительное стекло, что, в сущности, – изучение себя самого, примирение с самим собой.

На этом рукопись обрывается. Причин тому может быть несколько:

1. Автор понял, что масштаб «Погружения» значительно превышает его интерпретационные возможности.

2. Танцевальный спектакль, как учит нас Лукиан в трактате «О пляске», способен объяснить сам себя, поэтому не нуждается в интерпретаторах.

3. Верны А и В.